Марина Серова - Прогулка по лезвию

Я слушала своего шефа, и пока мне не очень-то хотелось верить, что дело ограничивается нахождением какого-то спиртзавода. Гром не говорил мне никогда больше того, чем было необходимо для выполнения задания. Это на тот случай, если меня раскроют. Я не смогла бы никому ничего рассказать даже под пыткой, так как просто не знала конечной цели операции. Не слишком приятно ощущать себя всего лишь звеном в цепи, но лучше быть скрепленной с другими людьми в единое целое, нежели болтаться в одиночку.

— Работаешь в Москве, — продолжил Суров, — у тебя будет и страховка, и возможность получить помощь. В номере 204, который ты займешь в гостинице, — он с сегодняшнего дня снят на твое имя, ты найдешь под подоконником в гостиной…

— Он что, двухкомнатный? — не поверила я.

— Да, номер в гостинице — двухкомнатный. В той, что побольше, в которой стоит телевизор, под подоконником найдешь инструкцию. Я не знаю, что в ней, так как с человеком, который будет заниматься твоей поддержкой, я не разговаривал. Скажу больше, я его не знаю. Поэтому… — он выдержал паузу.

— Понятно — заверила я, — доверяй, но проверяй.

— Вот именно, — Суров был доволен ответом.

— Вот билет на самолет, — он передал мне конверт, — и деньги. Здесь хватит на то, чтобы ты без проблем прожила в Москве несколько недель. Торопиться не стоит, но, честно говоря, хотелось бы все это закончить до Нового года, до того, как со склада этого завода готовая продукция разъедется по точкам.

Я забрала деньги и билет. Гром совал меня в очередную лужу с помоями. Вряд ли водочным королям понравится, что в их царстве-государстве появится человек, пытающийся остановить нелегальный спиртпоток, в котором российские сограждане успешно захлебываются.

Собираясь в командировку, я долго смотрела на свою шубу — дорогое женское удовольствие. Брать чернобурку с собой или не брать? В конечном счете, я решила оставить висеть одежонку в шкафу, так как не была уверена, что мне удастся привезти эту вещичку обратно в целости и сохранности.

В дорогу надела неплохую дубленочку, которой было уже года три, убедив себя в том, что не нужно особо выпендриваться. В конверте вместе с билетом лежало десять тысяч рублей. Я повертела пачку сотенных, перетянутую резинкой, и небрежно швырнула ее в сумочку.

— Вот так бы жить и швыряться, — тут же закралась мыслишка. — Пачку сотенных туда, пачку сотенных сюда.

АЗЛК выпускал не самые лучшие в мире автомобили, но вот с гостиницей все было в порядке.

Номер 204 оказался действительно номером, а не углом с койкой. Здесь был и душ, и туалет. Все недавно отремонтировано. Как я узнала, за мое проживание было уплачено за две недели вперед. Это выяснилось сразу же в холле у портье.

Поднявшись к себе и бросив чемодан на кровать, я первым делом полезла под подоконник. На ощупь ничего найти не удалось, пришлось присесть и внимательно осмотреть все возможные места и щелочки, куда могло быть засунуто сообщение.

Наконец я увидела едва торчащий из щели между подоконником и стеной белый кусочек бумаги и осторожно потянула его на себя.

В сообщении говорилось, что если мне понадобится пробыть в номере сверх оплаченного времени, или нужны будут большие суммы денег, а также какая-либо информационная поддержка или же просто помощь, то я должна буду позвонить по телефону, — номер начинался на 555. Я пошла на кухню и обнаружила там холодильник, в нем стояло аж две бутылки минеральной воды. Это просто верх российского сервиса!

В четвертом часу дня я вышла на московские улицы. Мне хотелось уже сегодня найти все три магазина, о которых говорил Гром, и полюбоваться там на ассортимент винно-водочных изделий.

В каждом из этих магазинов, как мне представлялось, должно было быть не меньше десяти сортов водки. Определить по бутылке, какая в них водка фальсифицированная, а какая — заводская, было возможно, но я себя подготовила к тому, что это может не дать необходимого результата.

Магазин «Русское Поле» находился ближе остальных к гостинице, и я отправилась туда. Обычный продуктовый магазин, занявший весь первый этаж жилого дома, был вполне прилично оборудован. Делать покупки в такой торговой точке наверняка было приятно и москвичам, и гостям столицы.

Я прошлась по залам, разглядывая заполненные продуктами витрины, и в самом конце своего путешествия уперлась в отдел, торговавший спиртным. За стойкой стояла еще не потерявшая своего очарования, уже не молодая женщина и пересчитывала мелочь, которую отсыпал ей потрепанного вида мужичонка. Когда деньги были оприходованы, продавщица взяла начатую бутылку и налила водку в мерный сосуд. Ровно пятьдесят грамм перекочевали в пластиковый стаканчик, который был передан страждущему.

Я стала знакомиться с сортами водки, имеющейся в данный момент в продаже. Кроме названий, не забывала посмотреть и на цену. В России количество сортов водки в настоящее время, наверно, перевалило за тысячу. Перепробовать все и вся было просто невозможно, да я и не стремилась к этому. В противном случае можно было запросто стать хроническим алкоголиком. Всего в «Русском Поле» я насчитала девять сортов. Выбрала самую дешевую и попросила продавщицу показать мне бутылку.

Та смерила меня слегка недоумевающим взглядом. Было чему удивляться. Что бутылку-то рассматривать? Надо содержимое пить, а не на бутылки смотреть, вроде как вещь какую покупаешь. Тем не менее мне без каких-либо возражений отдали в руки бутылку, и я стала внимательно крутить-вертеть ее в руках. Водка называлась «Василий Иванович, Петька и Анка». Герои популярных в народе анекдотов теперь перекочевали в название самого известного русского алкогольного напитка.

Посмотрев на наклеенную этикетку с обратной стороны через стекло бутылки, я увидела ровные клеевые линии — свидетельство того, что этикетку на бутылку наклеивал автомат. После этого я внимательно рассмотрела крышку и акцизную марку. Мне не удалось обнаружить каких-либо дефектов. Я вернула бутылку продавщице и попросила дать мне другую. Цена от предыдущей возросла на рубль восемьдесят, также одна из самых дешевых водок.

Я снова стала рассматривать бутылку. Видимо, подобное занятие сильно задело разливающую с утра до вечера огненную воду женщину, и она поинтересовалась:

— Вы будете брать?

Я отдала ей запечатанную посудину, отрицательно качая головой и запоминая название — «Генерал Суворов».

— Покажите мне еще «Барскую».

Это была уже третья бутылка, которую я изучала под неприязненным взглядом продавщицы. Мне снова не удалось придраться к качеству исполнения, и для того, чтобы не вызвать подозрений, я спросила продавщицу о том, какая из тех трех, что я просмотрела, на ее вкус, самая лучшая. Та еще больше вытаращила на меня глаза.