Марина Серова - Спектакль для одного зрителя

Я пожала плечами и промолчала. У меня своих детей не было, и мне сложно судить об отношении других людей к своим детям. Скорее всего я не имела на это права. Поэтому я с уважением отнеслась к позиции Бена и не стала продолжать эту тему.

Вскоре мы уже входили в квартиру Лисицыных.

Она являла собой пример перепланировки двухкомнатной квартиры на западный манер. Гостиная соединялась с кухней; одна из стен гостиной очень напоминала задник сцены, оформленный в шекспировском духе. Цветные стеклышки мозаики складывались в силуэт благородной дамы в стиле Марии Стюарт с гофрированным воротником; ее надменно поджатые губы и полупрезрительный взгляд, направленный в сторону коленопреклоненного рыцаря, казалось, напоминали в какой-то степени облик самой хозяйки дома.

Мне вспомнилось, что еще в детстве Лиза предпочитала называть себя Элизабет. Но после удачно сыгранной роли египетской царицы Клеопатры она несколько поменяла имидж. И артистическая богема звала ее не иначе как Клео. И, в общем-то, в ней было очень много от легендарной царицы.

Своеобразное впечатление производила спальня Лисицыных. Круглая постель под балдахином из нежно-лилового шелка и красное покрывало с китайскими драконами косвенно намекали на эротические фантазии, посещавшие Элизабет.

Но для меня она всегда оставалась просто Лизой, одноклассницей. Даже скорее бедной Лизой. Ей бы родиться в семье американского миллиардера Вандербильта, а не играть роль Эллочки-людоедки. Но судьба-злодейка расставила и здесь свои акценты, как, впрочем, расставляет их по своему усмотрению в каждой судьбе.

Правда, справедливости ради надо заметить, что от Эллочки-людоедки ее резко отличал уровень интеллекта и острый ум.

В спальне я не обнаружила сколько-нибудь интересных деталей, относящихся к делу. В так называемом книжном шкафу почти не было книг, не считая бульварной литературы. Объяснялось это тем, что Лиза была очень экономной и практичной натурой, не считала нужным захламлять дом и к книгам относилась как к мужчинам: прочитала роман, взятый из библиотеки, закрыла его и забыла. А может быть, и предавалась порой воспоминаниям, но не загромождала лишними вещами свою жизнь и квартиру.

На полках я заметила много модных журналов:

«Вог», «Бурда Моден», а также многочисленные альбомы фотографий.

Бен, наблюдавший за направлением моего взгляда, пояснил:

— Лиза любит фотографироваться с любым встречным и поперечным. Как шутит наш малыш — здесь в каждом снимке мама.

Я насчитала восемь альбомов, по триста штук в каждом. С фотографий на меня глядела разная Лиза.

То она в роли пастушки из пасторали, то в русском водевиле, то уличная женщина из «Оперы нищих». То в кругу друзей, то в обнимку со знаменитостями, то с какими-то улыбающимися молодыми людьми.

Когда я спросила у Бена, кто они такие, он отвечал, что это то ли актеры, с которыми она играла в различных спектаклях, то ли нужные ей люди. О многих он вообще не имел представления. Вероятно, многое из личной жизни Лизы ему было вообще мало понятно и мало известно.

Меня заинтересовала одна фотография. Если большое количество молодых людей вокруг Лизы я еще как-то могла объяснить, фотография с запечатленным на ней пожилым мужчиной явно восточной внешности с тростью из слоновой кости почему-то привлекла мое внимание.

— Кто этот старик? — спросила я Бена.

— Не знаю, может быть, профессор какой-то или бизнесмен. У нее так много знакомых… Ну, уж к этому я бы точно не стал ревновать. И вообще, если говорить откровенно, о сексуальных пристрастиях своей собственной жены я имею достаточное представление. Поэтому и не ревновал особенно к Исмайлову.

Дело в том, что ей нравятся голубоглазые блондины моего типа и ее ровесники, так что зеленая молодежь и седовласые старцы не составляют мне конкуренции.

Ей нравится общаться с представителями Кавказа, возможно, ей импонирует природная предприимчивость этих людей. Но в любви, знаешь ли, мы ищем не себе подобных, как в друзьях, а скорее то, чего мы недополучили в детстве. Вот и жгучая брюнетка Лиза неравнодушна к блондинам и не любит темноволосых.

И вообще, я уверен в ней на сто процентов, как бы это ни показалось тебе наивным. Мне даже немного оскорбительно, что ты в ней сомневаешься. В конце концов, что бы ни было, а вы были подругами…

— Извини, это профессиональная привычка — задавать вопросы, которые могут показаться нетактичными, — защищалась я.

На иных фотографиях Лиза представала светской дамой: на приеме у мэра города, на фоне шикарных особняков тарасовской знати. Надо сказать, компании были не чисто мужскими, на них можно было разглядеть и импозантных красавиц, которые могли составить конкуренцию и самой Лизе.

На одном из снимков в ресторане «Вена» Лиза была запечатлена рядом с огненно-рыжей дамой, которая широко улыбалась Лизе, словно рекламировала новую зубную пасту — Кто это? — спросила я.

— Лариса Виноградова, — ответил Бен. — Кстати, не думай, что они такие уж подруги, как можно подумать, глядя на эту фотографию. В действительности скорее наоборот — непримиримые противницы. Естественно, только на сцене… Дело в том, что в свое время Виноградовой не дали роль Клеопатры, а предпочли Лизу.

— Где Виноградова сейчас?

— Наверное, в театре, где же ей еще быть? — равнодушно произнес Бен. — И рада-радешенька, что Лиза оставила сцену. Кстати, именно Лариса распускала слухи о том, что несомненная любовная связь с режиссером помогла Лизе получить главную роль. Но это, ты сама понимаешь, сплошные враки…

Я, признаться, склонялась к точке зрения Ларисы, хотя никогда ее не знала и не была осведомлена о закулисных интригах театральной жизни. Это было как-то далеко от меня — я небольшая поклонница театра, да и светские сплетни меня мало волновали.

Но Бен всегда оставался наивным малым. И если, когда у нас с ним были романтические отношения, это, напротив, привлекало и не казалось изъяном, то в данном случае, мягко говоря, я не могла согласиться с его точкой зрения. Одно я поняла — он ее любит. Не знаю уж, как она, — с нашей последней встречи прошло несколько лет, и бог его знает, что может за это время измениться в человеческих отношениях.

А объективно… Даже беглый взгляд на фотоальбомы свидетельствовал о том, что Лизе нравилась бурная богемная жизнь. Бен же был человеком углубленным в себя и романтиком в душе. Внешне не очень импульсивный, он вел себя довольно замкнуто, постоянно находясь в поиске литературных идей. И вряд ли ему очень уж нравился образ жизни, который вела его жена Лиза.

И тут я почему-то подумала: уж не сбежала ли его благоверная к другому? Но если так, то скорее всего забрала с собой и сына. Хотя, как говорили нам наши общие приятельницы, Лиза не очень ощущала себя матерью. Может быть, она до этого еще попросту не дозрела. Поэтому и ребенок, насколько я поняла, проводил львиную долю своего времени у бабушки.