Марина Серова - Страховка от жизни

Ленкина способность сваливать все в одну кучу меня иногда раздражает. Трудно уследить за ходом ее мыслей. И я несколько грубовато ее оборвала:

— Не помрешь. А клиент в кармане. Не отвлекайся.

— Так все. Что еще рассказывать? Ее друг проводил меня до двери и пошел, думаю, успокаивать свою возлюбленную, — Ленка посмотрела на меня широко открытыми глазами, взгляд ее был чист, как у ребенка. — А что, еще что-нибудь спросить надо было?

— Все нормально, — пробормотала я, размышляя о том, что слово «Фортуна» повторяется сегодня слишком уж часто. Неплохо было бы успеть сегодня и туда. — Только не надо больше самодеятельности. Ладно?

А впрочем, наоборот: дам-ка Ленке поручение, тогда у нее не будет возможности еще раз проявить инициативу. По крайней мере, в ближайшее время.

— Где живет Ирочка?

Ленка отправилась вновь к сестре Романа Николаевича с заданием установить спецаппаратуру, спровоцировать разговор о Насте, а потом исчезнуть. И слушать, слушать и еще раз слушать. Долго и упорно. Пока Ирочка не проговорится, если замешана в преступлении. Или пока не станет абсолютно ясно, что золовка совершенно ни при чем.

А я снова направила свои стопы в «клопятник», где ранее проживала Эмма Замотырина.

Капитолина Семеновна встретила меня радушно, как старую знакомую:

— Подействовали вы на Мишку. Не знаю только, надолго ли.

Я не поняла, каким образом могла на него подействовать, даже не встретившись, лишь кивнула, чтобы упредить ненужные разговоры, которые только время драгоценное займут. И не отказалась пройти в ее комнату — надо было повнимательнее взглянуть на фотографию Сашеньки, драгоценного сыночка Капитолины Семеновны. Ну, точно. Свистунов описал именно его.

Я показала старушке фотографию Юрия Филипповича:

— Этот человек бывал в вашей квартире?

Старушка, нацепив очки, рассмотрела снимок и пожала плечами:

— Не могу точно сказать. Может, и бывал. Тут разве разберешь. Больно уж карточка маленькая.

А потом я ж говорила, что к ней целый содом с гоморрой ходил. Разве всех упомнишь?

— А соседи ваши дома?

— Нет еще. Вот-вот из деревни вернуться должны. Может, они скажут. Они молодые. У них и зрение, и память лучше. Ты, дочка, подожди. Посиди.

Я тебе чаек вскипячу.

От чая я отказалась. Не время. Мне нужен Мишка. Очень нужен.

Я поднялась по лестнице к его двери. И обомлела. Только вчера эта дверь выглядела так, словно на квартиру покушались террористы, — грязная, разбитая, со следами ножа и топора. А сегодня дверь была новой и пахла свежей краской. На площадке валялись гвозди и стружка. Я осторожно тронула дверь пальцем. Она действительно была окрашена. Надо же. Так вот о каком положительном воздействии говорила Капитолина Семеновна. Увы и ах, но я здесь уж точно ни при чем. Честное слово.

Мишкина мама огорчила меня:

— Так нет его дома, милая. Вот с утра, как отоспался да отхворал, дверь новую поставил. Сам. Теперь вроде как на работу устраиваться пошел.

В ее голосе мне послышались нотки гордости за своего непутевого сыночка.

— Правда, не знаю, получится у него с работой или нет. Вдруг опять мимо магазина пройти не сможет. Так-то вот, — женщина вздохнула и развела руками.

— А давно он ушел?

— Да где ж давно-то? С полчаса как ушел. Говорю же, хворал с утра. Потом дверь делал.

Юрия Филипповича Свистунова она тоже не признала и тоже посетовала:

— Вроде никогда его не видела. А может, и ошибаюсь. Фотография уж больно маленькая.

Что же, отрицательный результат тоже результат. Надо ехать в компанию «Милан», куда неуловимый Мишка решил пристроиться. Попробую поискать его там. Ну и заодно на всякий случай поинтересуюсь, не выигрывала ли когда-нибудь Настя Калякина крупную сумму. Версию «заказное убийство ради денег для семьи» я пока не могла себе позволить сбросить со счетов.

Тарасовское представительство компании «Милан» находилось в самом центре города, в массивном сером здании Главпочтамта. Я поднялась по лестнице с резными перилами и, выяснив, где находится его офис, направилась прямым ходом туда.

Просторный холл, на стенах несколько кашпо с живыми цветами, на полу ворсистый ковер. Вдоль стен кресла, обтянутые кожей. Несколько посетителей, уютно в них разместившихся.

Дверь, ведущая в кабинет директора Тарасовского филиала, была крайней. К ней-то я и двинулась, но меня остановили.

— Тут очередь, гражданочка. Садитесь и ждите, как все.

Я не стала вдаваться в подробности и просто буркнула, что у меня срочное дело, и проскользнула внутрь.

Довольно юная особа приятной наружности с дежурной улыбочкой на лице бегло взглянула на удостоверение, внимательно выслушала мой вопрос и объяснения и пообещала помочь. Через полчаса я совершенно точно знала — никакого выигрыша не было. Что ж, получен еще один отрицательный результат. Жаль, что потеряла драгоценное время.

Из соседней с директорской двери вынырнул ощетинившийся субъект лет тридцати пяти от роду, в не слишком приличном прикиде. Его аккуратно вела под руку девушка в синем форменном костюмчике. Мужичок упирался и грязно ругался:

— Заелись тут, вашу мать. А людям как жить?

Если я паспорт потерял, так я теперь и правов никаких не имею? Что ж я ваши билеты, съем, что ли?

Девушка, выпроваживающая посетителя, была невозмутима:

— Не положено без паспорта. Вам уже говорили. Сколько можно повторять одно и то же? Получите — придете.

Затерханный мужичок направился к выходу, ругая на чем свет стоит компанию, правительство и государство, которое не выполняет как следует своих функций и не заботится о простых людях.

Я подумала, что наверняка вот так же бомжевато должен выглядеть тот самый Мишка, бездельник и буян, с которым я все никак не могу встретиться по вполне объективным причинам. И пошла позади него к выходу.

Оказавшись на улице, потрепанный субъект почесал затылок с едва намечавшейся плешью и глубоко вздохнул, видимо, размышляя, куда направить свои стопы дальше. И где найти непыльную работу. Без паспорта. Я решила к нему обратиться:

— Вас случайно не Мишей зовут?

Мужичок посмотрел в мою сторону, окинув меня взглядом с головы до ног. При этом его лицо отражало напряженную работу мысли. Он тщетна пытался вспомнить, видел ли он меня когда-нибудь. Разумеется, вспомнить этого счастливого мгновенья он не смог и тут же смирился, продолжив поношение всех и вся:

— Заелись, гады. Можно подумать, я их билеты украсть собрался. Надо же мне где-нибудь деньги зарабатывать. Я, к примеру, расслабиться порой люблю. А на какие шиши, я вас спрашиваю? Вам тоже, что ли, отказали?

Я улыбнулась, направляясь к своей «девятке», припаркованной за углом: