Марина Серова - Вредная особа

Откликнулось и аукнулось!

Недаром мои магические кости старательно предупреждали меня о каком-то обмане.

Вот и сегодня, перед тем как отправиться в этот дом, я посоветовалась с моими «помощниками», и комбинация из цифр «20+25+5» подсказала: «Не слушайте его, он блефует».

Уж не эта ли дикая ситуация и не этот ли гад имелись тогда в виду?

Возможно, он действительно сейчас блефовал.

Но что мне мешало делать то же самое?

Все же считаться в его глазах ворюгой мне казалось куда лучше, чем частным детективом или тем более кем-нибудь из ментов.

Вор — это все-таки что-то свое, понятное. Тем более мне показалось, что этот сумасшедший называл меня воровкой с легким оттенком восхищения или, по крайней мере, без той явной злобы, которая чувствовалась вначале.

Набор отмычек, ножик, стеклорез и прочие необходимые мелочи, которые я всегда ношу с собой в элегантной кожаной сумке, растопили сердце Кузнеца, и он увидел во мне не праведную дамочку в милицейском чине, а откровенную прохиндейку.

В моей страшной сказке роль палочки-выручалочки неожиданно выполнила наплечная сумка.

Как там просил Ванька-дурачок: «Сума — дай ума»?

И потом, не зря же мне жаловался Володька, что сейчас вокруг буквально все и вся воруют.

Мол, в наше время сделалось чуть ли не неприличным не воровать и не зариться на чужое добро.

А я что, лысая, что ли?

Пока — нет, но если еще хоть немного посижу с этой колючей штуковиной на башке, то точно лишусь всех волос.

Разве я не имею права тоже утащить что-нибудь интересное у такого вот богача?

Чем больше я себя таким образом уговаривала, тем четче вырисовывалась в голове желанная легенда, и мне даже становилось как-то легче дышать, словно я сбрасывала с себя…

Нет, сбрасывать с себя я больше ничего не намерена, и так хватит.

В общем, словно я сбрасывала с себя тяжкий груз, с каждой минутой входя в новый образ и мысленно превращаясь в эдакую зеленоглазую нахалку-авантюристку, отчаянную воровку, искательницу сокровищ и приключений.

Нет, не зря в школьные годы чудесные я какое-то время мечтала стать актрисой.

Можно сказать, зарыла талант в землю. Прошло каких-нибудь минут двадцать, а я уже совершенно успокоилась и была готова снова встретиться со своим истязателем один на один.

Тем более что от неудобной позы у меня слишком сильно затекли руки и ноги, и необходимо было освободиться как можно скорее.

Между прочим, мне не помешало бы поближе познакомиться со здешним туалетом.

Интересно, в каком духе безумец выполнил это помещение — в виде какой-нибудь избушки на курьих ножках или космической летающей тарелки?

Кажется, теперь я была готова к любым неожиданностям, даже если бы его коттедж начал стартовать к Луне.

Осторожненько, чтобы не причинять себе лишней боли, я пошевелилась в пыточном кресле и принялась кивать головой, давая понять, что готова к разговору.

По громкому хмыканью, которое раздалось у меня прямо под ухом (мало ему видеоглазков, он везде и микрофоны встроил, гад, чтобы вещать на весь дом свою чушь!), я поняла, что Кузнец заметил мои знаки, и вскоре он снова появился передо мной во всей своей отвратительной красе.

Освободил мне от лейкопластыря рот, уставился вопросительно и даже, с минуту помедлив, снял с головы ужасный венок, от которого у меня и виски, и затылок буквально горели огнем, — пожалел все-таки девушку, скотина.

Но я знала — теперь плевками делу не поможешь. И, опустив глаза, принялась рассказывать ему свою быль.

— Меня зовут Ивановой… Лилей, — добавила я в последний момент. — Некоторое время я встречалась с человеком по имени Сергей Конищев, который как-то показал мне свой кинжал, или какой-то короткий меч, украшенный драгоценностями, а потом рассказал о существовании места, где якобы делают такие штуки. С тех пор у меня появилась мечта пробраться сюда и поживиться чем-нибудь подобным — Сергей сказал, что каждая такая вещь стоит уйму денег.

— Как ловко! — перебил меня Кузнец. — Решила вот так запросто прийти и что-нибудь взять? Может быть, ты — дурочка?

Но я тут же торопливо пояснила, что сегодня моей целью было просто проникнуть в намеченный дом под видом заказчицы, приглядеться, где что тут плохо лежит, и прикинуть, как лучше сюда пробраться в удобное для этого время.

А так как получилось, что все двери были открыты, то я подумала, что мне сегодня вдруг невероятно повезло.

И вот…

— И ты ходишь на дела одна? Не боишься, что пристукнут? — глядя на меня с прищуром, спросил Кузнец.

— Да нет, с братом, — пробормотала я быстро, потому что хуже всего во время таких словесных сочинений задумываться и делать большие паузы — это сразу же наводит на подозрения. — Мне подсобляет братик и его друзья. Одна я только на разведку хожу — девушкам всегда проще.

А про себя подумала: прости меня, Лиля, ангел чистой красоты!

Пришлось и тебя, и братца твоего впутать в эту выдуманную историю.

Зато получалось достоверно, близко к жизни, прямо-таки по Станиславскому.

Но все-таки риск попасться был большой.

Признаться, сейчас я преследовала двойную цель.

Во-первых, снять с себя худшие подозрения — а я поняла, что больше всего Кузнец боялся именно «ищеек», и, наверное, имел для этого какие-то основания.

Во-вторых, назвавшись Лилей, правда, с другой фамилией, я хотела проверить — знает ли он о существовании девушки Сергея и как отреагирует на мои слова?

Ведь те, кто избивал Конищева, угрожали расправой именно над этой самой Лилей и, следовательно, должны были с ней очно или хотя бы заочно быть знакомы.

Поэтому сейчас я нарочно назвалась этим именем, подстраховавшись собственной, более чем распространенной фамилией.

Мало ли на свете девушек по имени Лиля?

У Конищева вполне могло быть несколько разных подружек с таким именем — что в этом особенного?

Но сейчас меня сильно удивило, что Кузнец никак не отреагировал на это имя.

Словно бы не имел о такой знакомой Сергея ни малейшего представления.

Очень, очень странно!

Кстати, при воспоминании о прелестном лице Лили мне сделалось как-то особенно не по себе: интересно, как бы она себя чувствовала в такой ловушке?

Наверное, давно бы уже умерла со страха!

— Ну что же, — выслушав мою лживую исповедь, сказал Кузнец. — Я думаю, самое правильное будет теперь сдать тебя в милицию. Сейчас позвоню, пусть приедут, заберут…

При этих словах сердце мое наполнилось прямо-таки небывалым счастьем.

Я представила, как предстану перед нашими родными тарасовскими ментами, а потом перед Володькой в виде «воровки» и как он мне игриво незаметно подмигнет: что, мол, попалась? За решетку собралась, Танюша?

А как же Канары?