Алексей Макеев - Чистосердечное убийство (сборник)

— Выходит, ничего особенного твоя сестра и не сказала, — заметил Гуров.

— Нет, теперь, когда вспоминаю этот разговор, я понимаю, что в ее словах крылось нечто большее, чем просто мнение. Да, я думал похоже, но я бы никогда сам такой разговор не завел. Дарья, по сути, предлагала мне вступить в сговор, чтобы…

— Чтобы убить Виктора Петровича? — договорил за него Гуров.

— Ну, может, не убить, а сделать недееспособным… отстранить от управления… Да, это могло быть… Но как? Как она могла связаться с Прыгуновой и руководить ею, находясь во Франции?

— Благодаря современным технологиям — могла, — ответил Лев. — Есть, понимаешь, такая штука — Интернет и электронная почта. А еще скайп. В общем, хорошо, что ты рассказал мне про этот разговор с сестрой, надо будет проверить и эту версию. Если вспомнишь еще что-то важное — скажи. На этом будем считать наш разговор временно прерванным.

Дело в том, что они уже выезжали из леса. Блеснула слева река, показались дома поселка. Гуров подъехал к коттеджу Шаталовых, остановился, и они с Костей вышли из машины. В эту минуту по совпадению ворота открылись, и из них выехала машина. За рулем сидела Ольга Григорьевна. Гуров заметил, как при виде Кости ее глаза округлились от удивления, а затем лицо озарила улыбка. Вдова тоже вышла из машины.

— Константин, ты здесь?! — воскликнула она, в ее голосе звучала неприкрытая радость. — Вот так сюрприз! Что это значит?

— Это Льва Ивановича надо благодарить, — сказал Костя. — Он убедил лейтенанта Семенова, что я не совершал убийства отца. И тот согласился отпустить меня под подписку о невыезде.

— Но дело против тебя не закрыто полностью? — уточнила Ольга Григорьевна.

— Нет, дело не закрыто, но я на свободе, а это, я считаю, главное.

— Да, наверное, ты прав, — согласилась вдова. И, повернувшись к Гурову, с чувством произнесла: — Спасибо вам, Лев Иванович! Вы освободили Костю! Даже не знаю, как вас благодарить!

— Не стоит благодарности, — ответил Гуров. — А вы сами куда — в Киржач?

— Нет, поближе — в Ефремки, — объяснила Ольга. — Дело в том, что в доме совсем нет молока. Даже простое какао нельзя приготовить или кашу. Раньше можно было купить у этой девушки, кажется, Варвары, а теперь ее нет, и никто молоко не продает. Так что я поеду в Ефремки, привезу банку. А потом, — она повернулась к Косте, — мы с тобой поговорим. Надо решать, как нам жить без папы. Мы эту тему еще не обсуждали, теперь наконец надо это сделать.

— Хорошо, обсудим, — кивнул Константин.

Ольга снова села в машину и уехала. Тут же из ворот усадьбы выбежала Настя — словно дожидалась там, за воротами. Не обращая внимания на Гурова, она кинулась на шею Косте и закричала:

— Вернулся! Ты вернулся!

— Да, я здесь, — коротко ответил Костя.

Впрочем, много говорить ему и не требовалось, девушка продолжала льнуть к нему, не разжимая объятий. Наконец она отпустила парня и повернулась к Гурову:

— И я вам тоже хочу сказать спасибо. Я все слышала — вон там, за воротами стояла. Если бы не вы, Костю бы никогда уже не выпустили. А он не виноват, совсем не виноват!

— Я знаю, — кивнул сыщик.

Девушка вновь повернулась к своему возлюбленному и уже другим, деловитым тоном произнесла:

— Ну вот, теперь мы можем с тобой решить, что нам делать дальше.

— В каком смысле? — спросил Костя.

— Да в таком. Жить мне в этом доме больше нельзя, так что надо решать: или здесь какую заколоченную хибару занять, в ней попробовать обустроиться, или в Москву возвращаться. Тебе решать.

— Ничего не понял! — признался Костя. — Почему это тебе в нашем доме жить нельзя? Что, тебе Ольга так сказала?

— Ну да. И не только мне. Она всех слуг уволила. Примерно час назад собрала нас всех в гостиной и объявила, что всех увольняет. «Мой муж убит, — говорит, — пасынок арестован, я тут остаюсь одна, а одной мне такой штат не нужен. А может, и вообще попробую без слуг пожить». В общем, она нас рассчитала и потребовала, чтобы до вечера все уехали. Народ уже собрался. Генка договорился, что его Руслан на своей машине довезет. Алексею Федоровичу тоже предлагали, но он гордый: согласился только, чтобы его до Киржача подбросили, а оттуда на автобусе поедет. Мне Руслан тоже предложил с ним ехать. Вот я тебя и хочу спросить: соглашаться или как?

— Вот так новость… — медленно произнес Константин. — Так вот почему она сама за молоком поехала, а не Руслана или Генку отправила…

— Ну да, — кивнула Настя. — Она сначала хотела, чтобы Руслан съездил — вроде как последнюю услугу оказал, но он уперся. Сказал, раз уволен, значит, уволен.

— Вот так, значит… — сказал Костя. — Значит, соглашаться, говоришь, или как? Разумеется, нет!

— Я так и знала! — просияла Настя. — Значит, поедем в Москву?

— Я бы прямо сейчас уехал, но дело в том, что я, понимаешь, дал подписку о невыезде и никуда из поселка пока уехать не могу. Так что у нас с тобой один выход: действительно, как ты сказала, поселиться в какой-нибудь развалюхе. Пару дней как-нибудь проживем, а там, глядишь, ситуация изменится. Но это уже будет во многом зависеть от Льва Ивановича. Что вы скажете? — повернулся он к полковнику.

— Скажу, что рассуждаешь ты в целом правильно, — ответил Гуров. — Ситуация и правда должна скоро проясниться, может, даже завтра. Но жить в развалюхе вам незачем. Попроситесь на постой к Егору Тихонову, думаю, он будет не против. А особенно будет не против его коза.

— Почему коза? — удивилась девушка.

— Потому что ее кормить и доить некому, — объяснил Лев. — Сам Тихонов живет у моего друга Труева, во избежание всяких нежелательных визитов. А дом его уже два дня пустой стоит. Так что он будет не против, если вы там временно поселитесь. Правда, там может быть опасно…

— Ну, мы опасностей не боимся, — уверенно заявил Костя. — Правда, Насть?

— С тобой я ничего не боюсь! — снова обняла Константина девушка.

— Ну, значит, решено, — заключил сыщик. — Правда, для порядка надо все же спросить хозяина дома. Садитесь, доедем до Труева, поговорим с Егором Демьяновичем — и можете отправляться к нему на постой.

Они уже сели в машину, и Гуров включил мотор, когда из ворот усадьбы выкатилась потрепанная «девятка». За рулем сидел Руслан Магомедов, а на заднем сиденье расположились садовник Петренко и повар Селезнев. Увидев Гурова, Руслан сделал ему знак, чтобы тот задержался. Гуров выключил мотор и вышел из машины.

— Попрощаться, что ли, хочешь? — спросил он охранника.

— И попрощаться, и ключи отдать. Шаталова, правда, хотела, чтобы мы ее подождали, пока она из Ефремок вернется, но народ против. Чего нам ее ждать? Она нас сегодня огорошила, можно сказать, обидела, так что мы ей никаких услуг оказывать не хотим. Последнее, что осталось сделать, — это ключи от дома отдать. Ага, я вижу, Константин здесь, вот я сейчас ему все и отдам. Погодите, только ворота закрою. — Он быстро закрыл и запер ворота и отдал Косте ключи от дома и от ворот. — Вот, передай своей мачехе. Рад за тебя, что освободили. — Затем повернулся к Гурову: — Спасибо, что поверили мне. Побольше бы таких полицейских, как вы.