Лариса Соболева - Кровавая свадьба

Света нехотя придвинулась в нему, через паузу, собираясь с духом, поднесла трубку к уху. Не успела назвать свое имя, как Марат закричал:

— Светлана! Куда ты пропала? Я звоню, звоню…

— Я ездила… — и подняла глаза на Диму: куда?

— На соревнования, — подсказал он.

— На соревнования ездила.

— На какие, черт возьми? — психовал Марат. — Короче, Света, немедленно выезжай. У нас несчастье. Герман… Наберись мужества, ты должна знать… Германа убили. Света, Света, ты слышишь? Почему молчишь?

— Я слышу, — промямлила она. — Я приеду.

— Что он сказал? — спросил Дима, когда она отбросила трубку.

— Сказал, что Германа убили.

— Так и ляпнул? Не мог дождаться твоего приезда? — вознегодовал Дима.

— А чего тянуть? — вздохнула Света, опустив голову.

— Ладно. Баклажан, я сказал в институте, что уезжаю по семейным обстоятельствам. Ты можешь отпроситься со своей баклажаньей грядки?

— Скажу, что охрип, не могу петь, — проворчал тот.

— Отлично. Делай из себя красотку, да чтоб комар носа не подточил.

Два часа понадобилось Валере для создания образа неотразимой девушки. Перво-наперво при помощи Димы он накрутил на бигуди волосы, затем тщательно удалил кремом волосы с лица (к счастью, на подбородке их практически нет), с рук и ног, с груди. Он основательно наносил макияж, сооружал прическу, а Дима режиссировал:

— Смотри, Баклажан…

— Называй меня Валерия, — огрызнулся тот, — чтобы не оговориться.

— Не волнуйся, я пока при памяти. Ты можешь совать нос всюду, девчонки любопытные, больше слушай, а потом в подробностях пересказывай мне. Смотри, артист, не переборщи. Не хохочи, не мигай глазенками как дурак, а то я замечал это за тобой. Базарь только по существу. И вот такие телодвижения не делай, так голубые ходят, а не девчонки.

Он прошелся, виляя задом и корпусом, получилось грубо.

— Я никогда так не хожу, — набычился Валера. — На себя посмотри, вырядился, как жлоб. Такая интеллигентная девушка, как я, сроду не заведет себе подобного урода.

Дима посмотрелся в зеркало. Кожаная куртка отца Валеры тесновата, под курткой футболка ядовитого зеленого цвета, на шее серебряная цепь со здоровенным крестом, на голове черная с белыми знаками бандана, черные очки придали лицу загадочно-свирепый вид. Дима остался доволен:

— Классный видок. А вот у тебя не все в порядке. Шея не того.

— У меня красивая шея, длинная, так все говорят.

— Не спорю, возможно. Но немного кадык выпирает.

— Извини, отрезать не могу.

— Шарфом замотай! Всему учить надо. Мы не на карнавал собрались. Готовы?

— Димыч, ты организатор банды, — ворчал Валера. — Нас в тюрьму посадят, а я в тюрьму не хочу.

— За нетрадиционную ориентацию не сажают. Баклажан, на кой тебе чемоданы? — вытаращился Дима.

— Не должна же я ходить в одном и том же! — рыкнул на друга тот. — Кто поведет машину? У меня маникюр не высох. Еще я должна войти в роль…

— Я поведу, — решительно сказала Света.

— Вы утверждаете, что давно перестали встречаться с Германом Феликсовичем, почему же поехали к нему? — допытывалась следователь, миловидная и молодая, но с ничего не выражающими рыбьими глазами женщина.

— Он просил меня приехать, сказал, что нашел убийцу отца, — вяло ответила Рита. Ей нездоровилось, а пребывание в СИЗО совсем подточило силы.

— Вы утверждаете, будто вас пытались убить. Как это происходило?

— Я уже рассказывала.

— Отвечайте на вопросы.

Вопросы, вопросы… Их слишком много, они бестактные и унизительные. Если бы Рита могла на них ответить, если бы сама знала, кто ее топил, как убили Германа, почему он написал два слова, одно из которых ее имя. Что он хотел этим сказать? Главное, Рита не может ничего предпринять, не может защититься.

— На месте преступления нами обнаружен пистолет. Из этого оружия были убиты Герман Феликсович и его отец.

— Пистолет? «Беретта»?

— Откуда вы знаете марку пистолета? Вы держали его в руках?

— Неужели я бы оставила пистолет на месте убийства? — разгневалась Рита, ведь ей дело шьют, это очевидно.

— В основном преступники оставляют оружие на месте преступления.

— Герман, когда убили его отца, рассказывал мне, что убит он был из пистолета этой марки.

Слова Риты пролетали мимо следователя, она слышала только то, что хотела слышать. Что-то записав, она ее добила:

— В день убийства Герман Феликсович написал завещание, в котором все свое имущество завещал вам. Почему он это сделал? Вы были в курсе его планов? Видите, у вас есть мотив убить его.

Пол, стены закачались, Рита упала в обморок.

Все шло как в тумане: похороны, потом поминки Германа в том же ресторане, где состоялась кровавая свадьба. Людей, правда, пришло немного. Светлана не отпускала Валеру и Диму от себя, обижая тем Марата. Он не совсем нормально воспринял появление друзей жены, они его нервировали. Улучив момент, когда оба отправились в туалет почему-то вдвоем, Марат не удержался, под нос, но чтоб слышала Света, сказал:

— Где ты откопала эту парочку?

— Это мои друзья, они привезли меня сюда, не говори о них плохо.

— Извини, но они вульгарные. Долго они пробудут у нас?

— Марат, я не хочу ссориться. Почему не пришла Рита? Герман был ее…

— Любовником, — подсказал он. — Не смущайся, ведь было именно так. Рита подозревается в убийстве Германа, ее задержали.

— Что?!. — Света забыла, где находится. Подскочила, уронив со стола приборы. — Что ты сказал?

— Давай выйдем, здесь не место эмоциям.

Она последовала за Маратом к выходу. Света кипела, все так напоминало день похорон отца, когда она узнала, что в убийстве подозревается Егор. Тем временем Марат объяснял:

— Рита была в доме, когда застрелили Германа, она не отрицает этого.

— Не отрицает, что убила? — вызывающе спросила Света.

— Это как раз она отрицает. Не отрицает, что была в доме в час убийства. Вообще несет белиберду, говорит, будто ее пытались утопить в бассейне.

— Зови своего отца, — потребовала Света. Марат не двигался. — Я прошу тебя позвать отца.

— А я прошу, чтобы ты убрала из нашего дома эту парочку. Они мне надоели. Даже в сортир ходят вместе. Штанишки помогают друг другу надеть или что там делают?

— Не знала, что ты пошляк, — спокойно сказала она. — Ты разочаровал меня.

— Не сердись, Светильда, я просто устал, — потух Марат. — Полный завал по всем статьям. Два дня тебя разыскивал, не знал, что и думать. Ты приехала с посторонними людьми, а я соскучился. Хорошо, позову отца.

— В таком случае, я тоже иду на уступки, ребят поселю в доме папы.

Он ушел в ресторан, а Света призадумалась. Марат нетерпим, это ново для нее. Она сторонится его словно чужого, ей не нравится, когда он обнимает ее, мол, мое и не отдам. И ведет себя странно: ребята ему ничего не сделали, а он их не выносит. Света попала в неловкое положение. Хотела рассказать ему о дяде Жоре, даже открыть, кто Валерия на самом деле, но передумала, он совсем озвереет. В конце концов, разве она не имеет права завести собственных друзей?