Наталия Левитина - Искусство заводить врагов

– Перед французами.

– А-а… Тогда понятно. Везёт тебе. Ладно, заезжай, дам тебе очки. Хотя сомневаюсь, что французы оценят твои усилия.

– Не беспокойся, они оценят и твои очки, и мою неземную красоту. А также – мой французский язык.

– От скромности ты, Лиза, точно не умрёшь.

– Скорее – от недосыпания.

– А зачем ты работаешь по ночам? – пренебрежительно хмыкнула Жанна.

– А когда мне работать, если днём я три часа исправляла ошибки в твоём переводе для компании «Техноресурс»? – напомнила Лиза.

– Ладно, так и быть, приезжай за очками. Я сейчас их найду.

В мэрии Елизавета отработала на пять с плюсом. Какими бы сложными терминами ни оперировали выступающие, пусть даже речь заходила о роли дендритных клеток в адаптивном иммунитете, Лиза тараторила без запинки. А уж слова некоторых чиновников она перевела бы и в состоянии лёгкого анабиоза – это были заезженные фразы о перспективах сотрудничества.

Зато с министром Карчевским было трудно. Он шутил, а юмор невероятно сложно переводить на иностранный язык. Надо отдать должное Вацлаву Карчевскому, он обладал яркими лидерскими качествами, умел держать ситуацию под контролем, обладал звериной чуткостью к изменению обстановки.

В целом, внешность министра была довольно отталкивающей – грузный, краснолицый, одутловатый. Но Карчевского спасали высокий пост, шикарный костюм и хорошее владение речью.

Лизу отпустили в четыре. Невероятная усталость одолевала девушку – все силы ушли на бесконечное преобразование иностранных фраз в русские и наоборот. К тому же она боялась, что министр её узнает.

– Я совершенно без сил, – доложила она по телефону начальнице. – Можно я больше не появлюсь сегодня в офисе?

– Йес, – согласилась Ольга Ивановна. – Я особо и не надеялась тебя увидеть. Отдыхай, труженица.

Дома Лиза отдохнула по полной программе: сразу же прилипла на восемь часов к компьютеру и закончила перевод, присланный заказчиком аж из Красноярска. Но прежде всего она, конечно, избавилась от маскировки – сняла чёрный парик, прямоугольные очки, смыла щедрый макияж.

– Думаю, господин министр меня не узнал. Он даже и не смотрел в мою сторону. Кто я? Ничтожный толмач-бормотун, одушевлённый гаджет, трансформирующий одни звуки в другие…

Блестящий лимузин, как чёрный стриж, скользил по шоссе сквозь заснеженный лес. Всё за окном автомобиля было белым, кроме серой дороги и её обочин. Укутаны белой периной стволы деревьев, ветви – в пушистых белых рукавах. Снег искрился, а вверху над соснами сияло розовым светом холодное небо.

– Красота-то какая! – поделился с водителем Карчевский. Они ехали в загородный дом министра, расположенный в семидесяти километрах от задымлённого мегаполиса, покрытого чадом и копотью.

– Да, Вацлав Александрович, красотища, – подтвердил водитель.

Министр не сводил глаз с дороги. Его тренированные правительственные мозги обрабатывали сразу несколько вопросов, сортировали информацию, полученную за день. Но о чём бы сейчас ни размышлял министр, постоянным фоном его мыслей являлась одно-единственное переживание, мрачная дума, стоившая ему миллиона нервных клеток.

Поезд.

Каким образом пронырливый мент докопался до этого? Как ему удалось? Пролетело столько времени – никто и словом не обмолвился о поезде. История ушла в небытие, канула в бездну забвения. Ключевые фигуры этой блистательной авантюры – Игорь Померанцев, Захар Сигайлов и, безусловно, сам министр Карчевский. Только они владели информацией, но ни один из них никогда не произнёс бы ни слова – в целях собственной безопасности…

Как же оперативник обо всём узнал?

Значит, у Померанцева где-то хранились копии документов, – понял министр. Его помощник – этот юркий, как угорь, Кулемза – утверждает, что после смерти шефа уничтожил все бумаги и файлы. Значит – ошибается. Значит – не все концы подчистил!

Красный, заросший оранжевыми волосками кулак министра непроизвольно сжался. Карчевскому никогда не нравился адъютант Померанцева – беспокойный и ненадёжный типчик. И правильно, что не нравился! Как сейчас выяснилось, на него абсолютно нельзя положиться…

С другой стороны – попробуй-ка уничтожь всю информацию в век Интернета и компьютерных технологий. Это сто лет назад было просто – выкрал документ, сжёг, развеял пепел – и вуаля! Никто ничего не найдёт и не докажет. А сейчас? Всегда всплывёт какая-нибудь резервная копия, файл, видео, флешка… И всё – карьера разрушена окончательно и бесповоротно. Да что там – карьера! Добро пожаловать в изолятор временного содержания.

– А тут ещё больше снега! – вторгся в невесёлые размышления босса водитель. Они подъезжали к посёлку. – Смотрите, Вацлав Александрович!

– Да, – мрачно согласился министр. – Совсем, что ли, дорогу не чистят? Сейчас я им устрою…

Андрей заехал в следственный комитет. Следователь Костин – пятидесятилетний мужчина с седыми висками и грубыми чертами лица, бесхитростно вырубленными природой, – с готовностью уделил майору полчаса рабочего времени. Они давно знали друг друга, часто взаимодействовали.

Следователь закурил сигарету и рассказал оперативнику о Яне Петерс. Четырнадцатилетняя школьница покончила с собой, спрыгнув с крыши десятиэтажного жилого дома.

– А как она туда проникла? На крышу? – сразу же уточнил майор.

– Я разговаривал с друзьями Яны. Их компания постоянно лазила на ту крышу, сидели там, болтали. Наверняка ещё и курили. Тогда там всё было нараспашку, железная решётка на чердак погнута, замка нет. После того жуткого случая, конечно, быстро и решётку поправили, и замок повесили… Поздно! Ребёнка не вернёшь, ничего не исправишь…

– Не исправишь… – эхом отозвался майор.

– А девочка была чудесная! Солнечный лучик, отличница, да ещё и художница. Рисовала акварели. Я, конечно, не разбираюсь, но учительница рисования мне сказала: «Несомненный талант!» И что от всего этого осталось? От таланта, способностей, от красоты, от белокурых волос и голубых глаз? – Костин в сердцах махнул рукой и потянулся за новой сигаретой. – Кровавое месиво на асфальте… Ты представь, десятый этаж! А она вниз сиганула.

– Да, я представляю, – мрачно буркнул майор. – Видел пару раз, что остаётся от человека, упавшего с такой высоты.

«Значит, и Виктория это видела», – подумал он, и мороз пробежал у него по коже.

– Вся школа, конечно, в трансе. Дети и учителя в шоке.

– Неужели Яна решилась на такой шаг из-за несчастной любви?

– Её подружки о том и говорили. Яна дружила с мальчиком, одноклассником – Глебом. Они поссорились, на лето разъехались. Глеб отправился с родителями в Америку. С Яной они так и не помирились.