Энтони Макгоуэн - Охота

Площадка для игры в футбол, правда, классная. Размеры квадрата примерно соответствовали теннисному корту. По краям шла дорожка, посыпанная гравием, а за ней — густая зелень живой изгороди. По краям поля стояли две скамейки, которые так и напрашивались служить воротами. Мы разминались, кто как мог: трое перекуривали, Бланден упражнялся, пытаясь достать руками до кончиков ботинок, однако дотягивался только до колен.

Вдруг раздались визг и девичий смех. А следом крик:

— Давай, Бэкхем! Вы только посмотрите на эти накачанные ноги!

— Супер! — воскликнул Дом. — Нас будет воодушевлять группа поддержки.

На лужайке появились улыбающиеся Энджи и Суфи. Обе красотки одеты в пальто и обмотаны длинными шарфами. Суфи так укуталась, что казалась вдвое толще, чем на самом деле. Ее вид вызывал улыбку. Девушки уселись у центра поля и сразу начали топать ногами. Энджи стучала зубами от холода, но с энтузиазмом подкалывала футболистов. Суфи помалкивала. По ходу игры я заметил, что она пристально следит за мной, даже когда мяч находится вдалеке. Или мне так казалось?

Решили играть без вратарей, поскольку ворота слишком маленькие. Разыграли мяч. Я сделал пас Майку, который тотчас произвел сильнейший удар в дальний угол. Конечно же, промазал. Недоуменно пожал плечами.

Я надеялся, что Тойнби, несмотря на боли в животе, поиграет за двоих, то есть за себя и за беспомощного Родди. С виду он настоящий спортсмен, вот только футболистом оказался неважным. Впрочем, они с Бланденом, надо отдать им должное, старались изо всех сил. Родди вскоре покраснел как рак. Его рыжие волосы намокли от пота и спутались. Подобно многим полным людям, он передвигался весьма изящно, но часто скользил и падал самым смешным образом.

Спасала беспомощность наших соперников. Они играли никак не лучше нас. Дом, шлепавший на своих куриных ножках, выглядел не менее комично, чем Бланден. Он просто боялся мяча. Вояки Нэш и Симпсон действовали крайне агрессивно: толкались и пытались ставить подножки. Тем не менее вскоре стало ясно, что они далеки от футбола. Я легко обводил незадачливых спортсменов. Габби вообще умудрялся практически не участвовать в игре. Он держался в сторонке, наблюдая, как мы потеем. Монти вначале яростно хватал всех за ноги, однако когда Дом случайно наступил ему на лапу, завизжал и побежал к девушкам.

В каком-то смысле эта дурацкая игра трансформировала взаимные обиды, зависть и соперничество в славный и комичный разгул чувств. Пожалуй, происходящее смахивало на клоунаду. Кульминация наступила, когда Нэш и Симпсон оба рухнули у наших ворот, а Бланден повел мяч, мелко перебирая ногами и скользя в своих щегольских ботинках. Со стороны он походил на большой шар, наполненный гелием. Никто не преграждал ему путь к воротам противника. Мешали только злой ветер в лицо да скользкая земля. К сожалению, этого оказалось достаточно, чтобы парень потерпел неудачу.

Увидев, как он семенит ногами и вскидывает вверх маленькие ручки, будто ребенок-вундеркинд, будущая звезда экрана, в момент выступления перед близкими родственниками, я припомнил один милый эпизод из моей юности. Представляю себя на дискотеке в католическом молодежном клубе. Сестра одного из моих друзей, ширококостная и грузная, танцует под попурри группы «Земля, ветер и огонь». И вдруг, поймав музыкальный ритм, становится практически невесомой. Какой-то подонок, которому совсем не место в клубе, слегка подталкивает меня локтем и говорит: «Неплохо двигается толстуха».

И вот я опять в Саду Разума, разбитом в центре зловещей тьмы. Смех разбирает меня. Вижу, как Родди готовится к удару по пустым воротам. Заносит назад правую ногу, собираясь, что есть мочи врезать мячом по трепещущей скамейке. Бьет и мажет. Сам же по инерции как-то неловко подпрыгивает, на секунду повисает в воздухе и приземляется на широкий зад. Высший класс.

Вспоминаю кое-что еще. Футбольный матч в школе. Я упускаю верный шанс забить гол, и папа кричит, стоя на линии поля: «Черт возьми, ну и мазила, даже я мог бы как следует стукнуть по воротам!» Вернувшись в настоящее, падаю на землю и начинаю бить ее кулаками. Тотчас вокруг меня собираются все участники мальчишника. Кучка озорных, глупых, веселых, возбужденных мужиков, берущих от жизни все. Стоит дикий хохот. Даже Бланден, эта бочка с дерьмом, заливается смехом. Он пытается встать. Вновь падает и заливается еще пуще. Похож на гигантскую черепаху, застрявшую в грязи.

Слышу прекрасный сладкий девичий смех и вижу, как Суфи и Энджи льнут друг к дружке. Энджи говорит: «Ой, мамочка, мне приспичило». Отворачиваюсь от них. Ловлю на себе взгляд Нэша. В нем чувствуется жестокость. Тем не менее он улыбается. Я не отвечаю улыбкой.

— Хватит, — обращается к нам Доминик. — Поиграем еще пять минут и идем принимать душ. Надо успеть попасть в паб до обеда.

— Последняя атака, ладно? — говорю я своей команде, Бландену и Майку. Пытаюсь подбодрить их. Похоже, Родди вот-вот хватит сердечный удар. Майк выглядит не лучше.

Как только игра возобновляется, Габби и Нэш идут к нашим воротам, передавая мяч друг другу. Я нападаю, пытаюсь остановить их. И играю грубо. Злобы никакой нет, но в итоге все же делаю Нэшу подножку. Он падает, я валюсь на него, сверху на нас прыгает Габби. Тут же остальные с ревом бросаются к нам. Начинается потасовка в борьбе за мяч, потом образовывается куча-мала. Я нахожусь в самом низу. Страдаю от падения каждого нового тела, однако хорошие вибрации не покидают меня. Ощущаю, как ребята толкаются надо мной. Кто-то кричит: «Отпусти мое ухо, козел!»

Вдруг чувствую удар. Он пришелся в ребро и не причинил большой боли. Наверное, случайно задели. Бывает, когда мужики дурачатся. Затем в куче начинаются перемещения, кто-то еще падает сверху, и меня снова бьют. На этот раз под ложечку. Довольно ощутимо.

Хотел крикнуть, но дыхание перехватило. Надо мной извивались и дергались несколько человек. Сделал отчаянную попытку набрать побольше воздуха в легкие — ничего не получилось. Такое ощущение, будто тонешь. Бью по телам надо мной, пытаюсь сбросить их с себя. На мгновение — краткий ужасный миг — мне кажется, будто что-то рвется внутри. Неужели я сейчас умру? Почему-то представилась строчка из сообщения в газете: «Толстый член парламента раздавил человека». Потом раздался безумный смех, и сразу стало как-то легче дышать. Потасовка закончилась, ребята стали скатываться с меня, не переставая ржать. Наконец я один остаюсь лежать на сырой земле в позе эмбриона. Изо рта и носа сочится слизь.

Миновала вечность, прежде чем кто-то спросил:

— Ты в порядке, старик? — Вроде голос Дома.

Ничего не отвечаю, просто не могу. Габби переворачивает меня на спину и водит пальцем у моих глаз. Над ним нависла черная тень. Нэш спрашивает: