Светлана Алешина - Сто ответов на один вопрос

– Кажется, я вас тоже знаю, – неуверенно сказал он. – Видел по телевизору. Да?

– Может быть, – согласилась я и тут же представилась.

Мою фамилию, имя и отчество Ходаков воспринял относительно спокойно. Я только заметила на его лице тень сомнения, а затем легкий испуг, но Юрий старался не подавать виду.

– И что все это значит? – сдержанным голосом спросил он.

Ответа на его вопрос не последовало. Я от него отвернулась, Гурьев упорно молчал, а Костя сосредоточился на дороге. В зеркале заднего вида я заметила испуганные глаза Ходакова, который смотрел на меня в упор. Костик ехал за город. Везти Ходакова нам было некуда, а ментов подключать было еще рано, поэтому мы решили поговорить с ним на каком-нибудь пустыре.

Из города мы выехали в районе аэропорта. Ходаков еще больше забеспокоился, заметив это, но бессмысленных вопросов задавать не стал. Похоже было на то, что он смирился со своей участью. Заехав в посадки по заснеженной дороге, Шилов наконец остановил машину. Место было совершенно безлюдным, зато отсюда открывался прекрасный вид на город – панорама его возникла перед моими глазами. Город был в легкой туманной дымке, и уже начинало темнеть, хотя время приближалось только к пяти часам. Для зимы это вполне нормально, уже в шесть становилось совсем темно.

Я с нетерпением прощупала пакет, лежащий у меня на коленях, и вдруг почувствовала, как противная влага пошла по моим ногам. Я приподняла черный пакет, и из него полилась противная красно-бурая жидкость. Открыв дверь, я выскочила из салона и выкинула пакет в снег, пока вся не испачкалась в этой мерзости. Хорошо еще, что из пакета полилось не сразу, а то все колготки были бы измазаны. Но все равно на одежде и шубе осталось несколько противных пятен. Я недовольно потерла их снегом. Надо же было так вляпаться!

Из машины следом за мной вышел и Шилов. Он приподнял пакет за ручки и осторожно разложил на снегу его содержимое: разбитая бутылка дешевого портвейна стала причиной моих бед. Кроме нее, в пакете лежал кусок колбасы, полбуханки хлеба, упаковка плавленого сыра и еще что-то из съестного. Я не смогла даже разглядеть, что именно это было.

– Сволочи! Разбили тару! – недовольно пробурчал Ходаков. – Что вам, в конце концов, нужно?

– Ущерб возместим, – успокоил его Валерий и тут же спросил: – Ходаков Юрий Анатольевич?

– Да, я, – смутился Юрий.

Мы с Шиловым возвратились в салон, закрыв за собой двери. На улице все-таки было прохладно.

– Который полгода назад был похоронен? – продолжил Валерка. – Между прочим, на кладбище есть ваша могила.

– Да не утонул я, – ухмыльнулся Ходаков, но тут же насторожился: – А вы что, менты?

– Да! Менты! – неожиданно ответил Валера. – И удостоверение есть!

Гурьев помахал перед носом Юрия красными корочками. Мы с Костиком знали, что это журналистское удостоверение, но Ходаков был настолько напуган, что даже не решился попросить открыть его.

– А у меня это… – смущенно пробормотал он, засунув руку во внутренний карман куртки. – У меня военный билет есть… Вот. Я – Ходаков Юрий Анатольевич. 1964 года рождения… Смотрите… Здесь все указано. Фотография есть.

Теперь уже Юрий совал под нос Гурьеву свой военный билет. Валера тщательно просмотрел каждую страницу, а затем опять обратился к Юрию:

– А паспорт ваш где, товарищ?

– Вы что, только за этим меня сюда и выволокли? Будет у меня паспорт. Я за этим и приехал в город. Чтобы, так сказать, воскреснуть из мертвых на радость моей женушке… – Ходаков усмехнулся и продолжил: – А она сама концы на днях отдала. Не слышали?

– Нам сообщили об этом, – спокойно ответил Валерий, не поддаваясь на тон Ходакова. – И вы, между прочим, являетесь главным подозреваемым в убийстве…

– Каком убийстве? Ну вы и даете! – причмокнул Ходаков.

– Вы подозреваетесь в убийстве Ходаковой Ангелины Львовны, – продолжил Валерий.

– Вы что? Сдурели? – вскипел Юрий, но тут же осекся. – Простите, это же было не убийство! Вы хотя бы телевизор смотрели? Она разбилась на машине. С чего вы взяли, что Ангелину убили?

– У нас есть основания для этого, – уклончиво ответил Валера.

– Да этой гниде давно было пора на тот свет отправиться, – воскликнул Юрий. – Я рад, что она так закончила свои дни. Между прочим, свои бабки она сколотила именно на мне. Я раньше бизнесом занимался, а Линка заграбастала все деньги и организовала собственное дело.

– После того, как ваши автомойки обанкротились, – не удержалась я. – Пить надо было меньше!

– А это мое дело, – огрызнулся Ходаков.

Юрий уже понял, что убивать и закапывать его труп в посадках никто не намерен, поэтому борзел на глазах.

– К тому же Ангелина Львовна расплачивалась со всеми вашими карточными долгами, – заметила я. – И у вас еще хватает наглости в чем-то обвинять эту женщину?!

– Конечно, я гол как сокол! – продолжил тем же тоном Ходаков. – Она мне денег сама не давала, когда у меня стали нервишки сдавать. А карточных долгов у кого не бывает! Поэтому я решил собственную смерть инсценировать, чтобы отвязаться от долгов.

– Не отвязаться, – поправила я его. – А списать все на свою жену. Ей, между прочим, пришлось отвечать по счетам. – Ха-ха, так ей и надо! – ухмыльнулся Юрий. – Очень рад этой новости. Я до сих пор от бандитов перекрываюсь. Откуда же мне было знать, что они вышли на мою жену? Я в деревне жил все это время и первые недели трясся, что эти бандиты меня начнут искать. Оказывается, как все здорово вышло!

– Просто замечательно! – съехидничала я. – И вам не жалко собственную жену? Она вас до последнего за уши тянула.

– Девушка, вы решили сыграть на моей жалости? Зачем же тогда бутылки били?

Ходаков кивнул на остатки портвейна в снегу. Я была поражена такой жестокостью и безразличием. Как можно в такой момент думать о какой-то бутылке?

– У вас хоть доказательства против меня какие-нибудь есть? – лениво спросил Ходаков.

– Не беспокойтесь, накопаем, – ответил ему Валерка.

– Ничего вы не накопаете, потому что я не убивал Ангелину. Не нужно мне это было. Я приехал к ней за деньгами, – вздохнув, сказал Ходаков. – В Багаевке у меня был дом матери, теперь я его продал и хотел купить в городе квартиру. Линка мне могла бы денег подкинуть. Она бы не отказалась. Вон какая важная стала! Я видел ее в вашей программе!

– А зачем вы в студию звонили? – поинтересовалась я.

– Скучно было. В этом гадюшнике, я про гостиницу говорю, даже развлечься нечем. Только телевизор! Я на вашу гребаную программу мельком наткнулся, увидел ее знакомое лицо совершенно неожиданно. Сначала, конечно, растерялся. Я запланировал, что пойду к Ангелине, а тут такая удача. Набрал номер и позвонил. Шутка!

– Ничего себе шутка, – ухмыльнулся Гурьев.