Светлана Алешина - Спасатель (сборник)

«Николаевой. Борт 003. Рейс 10.30. Готовность – первая. Экипировка – полная. Эвакуация медгруппы из района землетрясения. Кайдабад. Степень разрушения – 98 %. Старший группы – генерал-майор Васильев».

Во сне я взглянула на часы и с ужасом заметила, что на них уже 13.30. Я опоздала на три часа! Но странный командир экипажа вдруг стянул с себя дурацкий балахон, снял парик и превратился в моложавого пятидесятилетнего красавца, генерал-майора Васильева.

Я принялась ему что-то объяснять, но он жестом остановил меня и вручил какой-то запечатанный конверт. Я хотела тут же его вскрыть, но генерал сказал, что сделать это я должна только после приземления. А потом схватил меня за голову и стал очень сильно сжимать мою голову руками…

Проснулась я от того, что тон гудения турбин изменился и уши начало закладывать.

«Заходим на посадку», – сообразила я. Сон с меня разом слетел. Начиналась работа…

…Едва я вышла из самолета, как сразу же поняла, что к месту назначения мы еще не прибыли. Никаких гор вокруг не было. Лишь на горизонте невысоким забором темнела какая-то сплошная масса. Командир экипажа перехватил мой вопросительный взгляд:

– В Кайдабаде не осталось ни одной целой полосы. Садиться некуда. С парашютом тебя выбрасывать приказа не было. Здесь аэродром уцелел. Правда, полосы короткие, но ничего, как-нибудь взлетим… А ты отсюда на машине. Всего-то часа полтора…

– А где мы?

– Нижний Пяндж. Таджикистан… Не знаю только, удастся ли тебе здесь найти машину…

– А ты, командир, из-за меня не расстраивайся. Машину не найду, так верблюда какого-нибудь достану… Без транспорта не останусь…

Очень довольный своей шуткой насчет машины и тем, что я ее поняла и поддержала, командир от души рассмеялся. Он наверняка уже сообщил генералу Васильеву, где меня высадил, и вопрос с машиной тоже скорее всего решен. Было командиру всего лет тридцать пять, лицо чисто выбритое, никакой бороды. И черная как смоль шевелюра густая, даже намека нет на залысины. Ну явно не он мне приснился…

Пока мы с ним посмеивались, вдали на взлетно-посадочную полосу вырулил джип и на полной скорости помчался прямо к нашему самолету. Ошибиться было невозможно, поскольку наш «Як» стоял на территории аэродрома в полном одиночестве. Метров за десять от нас джип резко затормозил, еще метров пять проскрипел, стирая о бетон полосы шины, и остановился почти рядом с нами. Из джипа выскочил человек с погонами капитана войск МЧС и направился ко мне.

– Старший лейтенант Николаева? – закричал он на ходу.

– Так точно, капитан, – ответила я. – А в чем, собственно…

– Приказ генерала Васильева – срочно доставить вас в Кайдабад. Прошу в машину. Нас ждут на границе…

– Эй, капитан, – вмешался командир экипажа. – А может быть, через реку лучше не здесь, а в Кулябе? Там гораздо ближе к Кайдабаду…

– Все мосты на Пяндже разрушены землетрясением. Единственная уцелевшая переправа – здесь… Мы теряем время. Нас ждут, – скороговоркой отрапортовал капитан.

Подхватив свой компактный рюкзак со спецснаряжением, я прыгнула в джип, и тот рванул с места, не дожидаясь, пока я приземлюсь на сиденье. Я даже не успела заметить, как капитан оказался за рулем.

«Этот человек действует быстрее, чем я поворачиваю голову», – отметила я не без восхищения и скосила глаза на капитана.

На вид ему было лет двадцать пять, как и мне, но скорее всего он решил, что я моложе. Я знаю, что мой вид часто вводит мужчин в заблуждение относительно моего возраста. На меня капитан не посмотрел ни разу после того, как выскочил из джипа. Смотрел он куда-то выше моей головы. Если бы ниже – это еще было бы понятно. Даже когда я в этом комбинезоне, я знала, там, ниже, есть на чем остановить взгляд мужчине. А вот надо мной что он разглядывал?..

Мы пролетели через селение с унылыми постройками без окон, низкими и длинными. Улица была настолько узкой, что, казалось, едешь по какому-то тоннелю между двумя заборами, а не между домами… Неожиданно мелькнуло ну совершенно российское здание, типичное сельпо, на котором я, к своему удовлетворению, успела заметить надпись «Магазин». Машина резко затормозила, и я вписалась лбом в стекло.

– Держаться надо, барышня, – ухмыльнулся капитан, по-прежнему не глядя в мою сторону. – Ты мне все стекла побьешь…

«Наглец! – возмутилась я, обидевшись на стремительного капитана сразу и сильно. – Он еще смеяться надо мной будет!»

– А ты, капитан, не скалься, – вслух отрезала я, потирая ушибленный лоб. – Твои глубокомысленные замечания и неуставное обращение ко мне ясно говорят о том, что я тебе нравлюсь. И нравлюсь сильно. Ты меня хочешь, но боишься, и поэтому защищаешься, хотя на тебя пока еще никто не нападал… Так что оставь свою иронию для жены. Ведь у тебя с нею, кажется…

Я внимательно посмотрела на него. Он заметил и поежился.

– …проблемы? Особенно в постели…

Это был нокаут.

Мне даже жаль его стало. Он густо покраснел, лицо покрылось мелкими капельками пота, а нижняя челюсть едва заметно задрожала. То ли от злости, то ли расплакаться собирался…

Я была уверена, что попала в «десятку», но это было не так уж и сложно. Такая высокая скорость движений… Это он давал выход избыточной психической энергии, не имея возможности расходовать ее обычным способом – в общении с женщиной.

В чем именно была суть его проблем с женой, я, конечно, вряд ли скажу, какая-либо информация об этом отсутствует. Да и к чему мне это знать? Был бы он моим пациентом, тогда мне пришлось бы ставить диагноз. Пока же достаточно уверенности в том, что это – типичный случай. Просто я знаю, что психическая энергия всегда ищет обходные пути. Это как вода перед плотиной – растекается вширь и в конце концов находит низинку, чтобы двигаться дальше, не стоять на месте. А то ее может накопиться столько, что она в конце концов прорвет плотину, и это будет уже нарушением психики. Такой человек может даже представлять серьезную опасность – и для самого себя, и для тех, кто вокруг…

Но это же хорошо известно любому начинающему психологу. Так что, Оленька, нечего гордиться, что тебе удалось так запросто «расквасить нос» неграмотному в этом отношении капитану.

В чем он, собственно говоря, перед тобой так уж провинился, что ты «кулаками» принялась махать? У тебя тоже, что ли, проблемы с мужиками?..

«Запомни, Оленька, что я тебе сейчас скажу, и больше никогда не забывай! – сказала я самой себе как можно внушительнее. – Оскорбленное самолюбие – это синоним женской неудовлетворенности собой… И явный признак неуверенности в себе. Ты-то что озлобилась? Сомневаешься в своей привлекательности?.. Хороша, нечего сказать!..» У капитана между тем в глазах прорезалась какая-то мысль, а растерянность во взгляде сменилась подозрительностью. Теперь он смотрел мне прямо в глаза, причем с таким внутренним напряжением, будто собирался меня сейчас изнасиловать.