Светлана Алешина - Из огня да в полымя

– А где Профессор? – вдруг вспомнила я. – Он же за мной бежал, а ты – за ним. Куда же он подевался? Ведь меня догнал ты, а не он.

Гиря усмехнулся.

– Ты про этого козла в очках? – переспросил он. – Так он никакой не профессор. Политик он. Дрянь он был, а не человек… Стукач.

– Где же он? – спросила я.

– Он зацепился за что-то рукой, когда бежал, – ответил, мрачно ухмыльнувшись, Гиря. – Теперь уж сгорел, наверное…

Что-то подозрительное показалось мне в его тоне… Он явно знал больше о судьбе этого политика-профессора, чем сказал мне. – Что ты с ним сделал? – спросила я.

– Ничего особенного, – ответил Гиря. – Браслетами, которые ты у Дохляка отобрала, к радиатору его пристегнул… Чтобы он Кузина дождался и рассказал ему, куда мы все подевались…

– Ты его убил! – сказала я. – И мне это не нравится…

Гиря засмеялся:

– А нам с тобой детей не рожать!.. Мы с тобой до реки только вместе бежим. А потом, как знать, может быть, я тебя тоже убью. Возьму тебя за химок, как котенка, суну под воду и подержу минут пять…

– Ты этого не сделаешь, – засмеялась я в ответ. – Не сможешь…

Он пожал плечами:

– Это почему же?

– Я же не стукач, – ответила я. – А кроме того, я тебе сразу понравилась. Как женщина. Ты уже не раз представил, как меня раздеваешь и в постель тащишь… Грубо тащишь, за волосы…

Он даже не смутился, хотя я уверена была, что угадала верно…

– И не два, – подтвердил он. – Я баб уже пять лет не видел… Любую готов в постель тащить, лишь бы на месте у нее все было… Погоди, через пожар проберемся, я к тебе еще приставать начну… И за волосы потаскаю… И отпразднуем мы с тобой наше освобождение…

– Вот тогда и посмотрим… – ответила я, мало обеспокоенная нарисованной им перспективой – до нее еще нужно было дожить…

Снова раздались выстрелы, на этот раз слева. Один, еще один, потом – очередь…

– Обложили, гады! – пробормотал Гиря. – Кроме как в лес, Кузин нам дороги не оставляет… Ну, что ж! Тогда бежим…

Мы прибавили шагу и перешли на легкий бег. Бежать быстро было просто невозможно, воздух был сильно задымлен, через пять минут интенсивного дыхания начинался сильный кашель и приходилось останавливаться и приводить легкие в порядок…

Мы решили двигаться помедленнее, тем более что нужно было перепрыгивать и обходить горящие ветки и даже целые островки горящих деревьев, где огонь уже спустился на нижний ярус и грозил двинуться по горизонтали. Тогда – прощайте надежды на спасение… Если внизу лес окажется тоже достаточно сухим, нам с Гирей от огня не убежать… Пламя в сухом лесу – лучший спринтер… Мы шли навстречу пожару. Если нам удастся добраться до реки раньше, чем огонь переберется через реку, у нас есть шанс на спасение… Если нет… Впрочем, стоит ли об этом думать?..

Как объяснил Гиря, до реки от лагеря – примерно с километр… Когда мы преодолели это расстояние, нас было уже около двадцати человек. Заключенные блуждали по лесу, не зная, куда идти, чтобы спастись от пожара… За нас с Гирей хватались как за соломинку.

Кто-то сразу же бежал в сторону, прочь от огня, но тут же напарывался на выстрелы охраны и, вероятно, опергрупп ФСБ, которые перекрыли лагерь со всех сторон, кроме той, что была обращена к огню.

Заключенные – народ сообразительный, особенно когда речь идет о жизни и смерти. Достаточно было двоим-троим из них попасть в ловушку, которую устроил им Кузин на флангах, как они тут же поняли, что этот путь для них закрыт точно так же, как и лагерные ворота…

Нехотя, словно в пасть чудовищу, они двигались небольшими группами навстречу пожару и, встречая нас, обрадованно ухватывались за возможность переложить решение проблемы своего спасения на чужие плечи. Гиря доказал им свое право на роль лидера, который думает и принимает решение за них…

Я же, вероятно, так и осталась для них фигурой непонятной… Но раз я была рядом с Гирей, вопрос о моем присутствии не возникал в их головах, занятых пока одной мыслью – как выжить?..

Когда уйдет опасность для жизни, тогда, может быть, вернутся и сомнения на мой счет. А пока – вперед, за тем, кто укажет дорогу к спасению. Мы с Гирей таким образом превратились в предводителей отряда из трех-четырех десятков фактически сбежавших из лагеря людей в телогрейках, обожженных и измученных, похожих то ли на трубочистов, то ли на чертей, только что вылезших из ада…

Да и сама я, наверное, выглядела ничуть не лучше всех остальных. Хорошо, что под рукой не было ни одного зеркала. Не люблю видеть себя в зеркале, когда я плохо выгляжу… Но иногда я перехватывала на себе взгляды Гири и замечала в его глазах огонек не то иронии, не то какого-то мрачного веселья. Могу представить, на кого я была теперь похожа…

Река возникла перед нами неожиданно, когда я уже перестала надеяться, что мы сумеем ее отыскать. Дело в том, что чем дальше мы двигались на север, чем сильнее углублялись в очаг пожара, тем труднее нам стало ориентироваться… Мы находились фактически внутри лесного пожара. Лес вокруг нас горел, и спасало нас пока лишь то, что нижний ярус леса плохо поддавался огню. Прежде чем загореться, ему нужно было подсохнуть. Но все чаще на пути возникали горящие участки леса, где огонь стоял сплошной стеной, не оставляя возможности проскочить мимо…

Приходилось отступать и искать обходной путь. Я начала думать, что во время этих поворотов и возвращений мы сбились с направления и идем не навстречу пожару, а вдоль его фронта. Так у нас не было никакой надежды обмануть огонь. Рано или поздно он до нас доберется…

Но вот Гиря вскочил на какой-то пригорок и радостно закричал:

– Вот она, чертова Еланка!

Пригорок оказался берегом реки. Впрочем, рекой ее можно было назвать лишь при достаточно развитом воображении. Еланка представляла собой небольшой лесной ручей, заросший по берегам кустами и невысокими деревьями. Высокие стояли чуть в стороне, и кроны их когда-то смыкались над ручьем, пряча его от солнца. Теперь пожар съел верхушки высоких деревьев, а кусты и кроны подлеска уже подвяли и вот-вот готовы были вспыхнуть…

Воздух накалялся с каждой минутой. Если бы мы не нашли эту речушку еще минут тридцать-сорок, можно было бы поставить крест на нашем мероприятии. Огонь уже местами перешел через ручей и распространялся теперь вдоль него. Мы выскочили фактически на один из последних не загоревшихся еще участков…

Мы с Гирей первыми бросились в воду, и нахлынувшая было радость едва не уступила место разочарованию – воды в ручье было чуть выше колена… Воздух же был уже настолько горячим, что у меня шевельнулась опасливая мысль – не закипит ли вода в этой чертовой Еланке и не сваримся ли мы в ней заживо…

Но, секунду поразмыслив над процессом закипания чайника, я пришла к выводу, что это нам не грозит, и немного успокоилась… В самом деле – если вода будет нагреваться все сильнее, процесс теплоотдачи тоже должен усиливаться и тепло будет уходить в почву через поверхность дна. Чтобы вода закипела, нужно, чтобы температура дна тоже равнялась ста градусам. Это показалось мне совершенно нереальным…