Светлана Алешина - Папарацци (сборник)

– Девушка, стойте.

Но для меня это прозвучало как команда «на старт». Я что есть сил рванула к калитке.

– Леха, держи ее! – послышалось сзади.

У самой калитки передо мной возник еще один силуэт мужчины, который стал на моем пути, широко раскинув руки.

– Стоять! – сказал этот силуэт.

Но желание спастись было настолько велико, что реакция у меня сработала почти как у боксера. Я коротко размахнулась и что есть силы ударила сумкой с фотоаппаратом в морду преградившему мне путь мужику. Вместе с объективом «Nikon» весил прилично, и удар получился весьма увесистым. Мужик схватился за лицо и отлетел к забору. Путь был свободен. Сама не помню, как я одним прыжком перемахнула через калитку и побежала по улице.

– Стой, стерва! – послышался сзади меня приглушенный крик и топот ног догоняющих.

Я неслась по дачной улице со всех ног и, только добежав до поворота, вынуждена была слегка пробуксовать, огибая угол. Но, едва повернув, я на большой скорости наскочила на что-то твердое и монументальное, отчего отлетела обратно на перекресток. Когда я упала на землю, ощущение было такое, будто врезалась в шведскую стенку, которую обтянули гимнастическими матами.

– Оль, ты, что ль? – послышался глухой бас Петра.

Я поняла, что шведской стенкой, от которой я отлетела, был именно он.

– Ты не ушиблась? – поинтересовался мой вежливый телохранитель.

– Не так чтоб очень, – сказала я, поднимаясь, – но если нас догонят вон те двое, – я указала рукой в сторону двух бегущих по улице теней, – то зашибут весьма сильно.

Петр посмотрел на приближающиеся фигуры и полупрорычал-полупрошептал:

– Ну, это мы еще посмотрим!

Он сделал шаг навстречу первому приближающемуся преследователю. Дальше все происходило быстро и складно, как в кино. Через мгновение первый нарвался лицом на кулак Петра, отчего его голова сильно запрокинулась, и он рухнул наземь, словно велосипедист, на большой скорости въехавший в дерево. Подняться он даже не пытался. Второму преследователю тоже не повезло. Петр так ловко и сильно заехал ему кулаком в живот, что буквально надел его на свою руку. Парень, скрючившись пополам, рухнул на колени со странным натужно-урчащим звуком – нечто подобное издают люди, сидящие на унитазе с ужасным запором.

– Ну вот, а ты переживала, – сказал спокойным голосом Петр и, взяв меня за руку, произнес: – Пошли отсюда быстрей.

Мы стали скоренько удаляться по улице и ушли уже достаточно далеко, как вдруг сзади раздался громкий хлопок. В следующую секунду мимо наших с Петром голов просвистела пуля. Петр схватил меня в охапку и оттеснил к забору одной из дач.

– Черт! – прокричал он. – Эти козлы, оказывается, вооружены. Жаль, я пушку свою не взял.

Пригнувшись, мы помчались вдоль забора к ближайшему перекрестью улиц дачного городка. За это время в нас еще два раза стреляли, но оба раза мимо.

Когда мы домчались наконец до машины Петра, Артем уже завел двигатель. Мы с Петром вскочили на заднее сиденье, и я крикнула:

– Гони!

– Понял, – сказал Артем и, рывком включив первую передачу, нажал на педаль газа.

Машина взревела, словно очумелая, и сорвалась с места, съехав с обочины на грунтовую дорогу. Буквально через пять метров она со всего маху влетела в какую-то колдобину на дороге, отчего все в ней задребезжало, а Петр отчаянно застонал.

– Ты что, ранен? – спросила я, испугавшись за него.

– Ты что же делаешь, изверг?! – завопил Петр. – Кто ж так ездит? Разобьешь же машинёшку. Я б тебе, обалдую, даже пылесос не доверил, не то что машину.

Но делать нечего, останавливаться было нельзя: угроза погони довлела над всеми нами настолько сильно, что ради безопасности машиной решено было пожертвовать. Так и случилось. Через двадцать минут езды, напоминающей полет на самолете по череде воздушных ям, в моторе вдруг что-то щелкнуло, и машину резко занесло влево. Каким-то чудом новоявленному водителю удалось затормозить буквально в полуметре от столетнего дуба.

Петр в ярости выскочил из машины и собирался уже вытащить на свежий воздух Артема, чтобы по-своему растолковать ему азы управления автомобилем, но тревога за средство передвижения взяла верх, и он склонился к машине, высматривая возможные повреждения. Наконец внимание его сосредоточилось на левом переднем колесе. К этому времени и мы с Артемом вышли из машины.

– Ну и что случилось? – спросила я Петра.

– Не знаю, – сказал он, глядя на колесо – оно было повернуто влево, хотя руль был вывернут до конца вправо. – Или полуось полетела, или шаровая.

– Что это значит? – спросила я.

– Если полуось, то это буксир, если шаровая, то за два часа сам управлюсь. Но в обоих случаях придется ждать утра. Ночью здесь ничего не сделаешь.

– Ну и ладно, – сказал Артем, – поночуем на свежем воздухе. Зато нас не пристрелили, – добавил он, словно оправдываясь.

Петр раздраженно посмотрел на Артема и собирался уже высказать ему что-то нелестное, но я вступилась за бедного студента:

– Он прав, в нас ведь три раза стреляли. Если б догнали, нам бы и обороняться было нечем!

Утро выдалось ясным и солнечным. Кругом звонко пели птицы, стрекотали кузнечики. На траве еще поблескивала утренняя роса, постепенно испаряющаяся под напором солнечных лучей. Однако, несмотря на радостное настроение природы, на душе у меня было пасмурно и тоскливо. Я вляпалась в опасное дело по самые уши. И при этом никому не помогла, сделала только хуже.

Анализируя события вчерашнего дня, я пришла к выводу, что фиаско было неизбежно. С упорством быка на корриде я устремилась в совершенно неподготовленную атаку на шантажистов. Меня ослепили первоначальные удачи в расследовании. Да, мне удалось установить личности шантажистов, по крайней мере одну из них. И, вдохновленная этим успехом, а также полученным компроматом на Римму, я пошла в лобовую атаку, даже не продумав возможные последствия в случае неудачи. И как тот бык на корриде, попала рогами в пустую тряпку. Более того, потеряв бдительность, я не заметила, что за мной кто-то следит, а в результате нас вчера могли просто убить. Теперь можно только гадать, что это были за люди. Хотя скорее всего те самые, что ехали за Риммой вместе с нами. Что мне теперь делать – я совершенно не знала.

Рядом со мной на сиденье заворочался Петр. Проснувшись и продрав глаза, он огляделся вокруг. Как только его взгляд упал на Артема, мирно спящего на заднем сиденье, лицо моего телохранителя помрачнело.

– Буди этого кретина, – сказал он мне. – Мне помощь нужна будет, – и вылез из машины.

Я повернулась и похлопала спящего Артема по щеке. Тот раскрыл глаза и удивленно ими захлопал. В его взгляде читались недоуменные вопросы: где мы и зачем мы здесь?