Светлана Алешина - Хит сезона (сборник)

– Да я не про это совсем, Василий Михайлович! – досадливо воскликнула я. – Час назад меня обстреляли из автомата метрах в пятидесяти от здания областной Думы!

– Так это, значит, в тебя стреляли? – воскликнул генерал. – А мои ребята с ног сбились – найти никого не могут. Стрельбу десятки людей слышали, а кто стрелял, в кого стрелял – никто не знает.

– В меня, – подтвердила я. – А вот кто стрелял, я могу узнать только с вашей помощью…

– Знаешь, Бойкова, я просто удивлен, что иногда становлюсь тебе нужен. – Генерал даже не старался скрыть своего сарказма. – И то утешение. Спасибо, хоть вспоминаешь обо мне время от времени…

– Не надо, Василий Михайлович! – взмолилась я. – Я же серьезно вас прошу! О том человеке, который в меня стрелял, я знаю только одно. Он года три назад служил у вас!

– У меня? – Изумление Синицкого было неподдельным. – Кем служил? В каком то есть звании?

– Вот этого я уже не знаю, – сказала я. – Я же предупредила: мне известен только один факт, всего один!

– И что же ты от меня хочешь? – спросил генерал.

– Всего лишь данные из отдела кадров по всем вашим работникам, уволенным или вышедшим в отставку за последние три года.

– За три года! – ужаснулся генерал. – Да-а-а… А впрочем, текучки у нас нет. Это я сейчас быстро узнаю. Трубку не вешай.

Я слышала, как он говорит с кем-то по селектору, ему что-то диктуют. Потом в трубке вновь возник его голос.

– Алло! Ты здесь, Бойкова? – спросил генерал. – Записывай! Анохин Геннадий Валентинович, майор запаса, уволен в отставку полтора года назад. Адрес: Достоевского, восемь, квартира пятнадцать. Следующий – Киселев Владимир Владимирович, капитан запаса, уволен два с половиной года назад. Адрес: Турецкая, сорок, квартира двадцать восемь… Записала?

– Записала, Василий Михайлович! – ответила я. – Давайте дальше!

– А все, Бойкова! – усмехнулся генерал. – Больше никто за последние три года из нашего сплоченного коллектива не выбывал. Я твою просьбу выполнил, – сказал генерал. – Не забудь теперь, что ты у меня в долгу.

– Их всего двое! – воскликнула я. – Это просто отлично! Спасибо огромное, Василий Михайлович! Расцеловать вас готова!

– Ну-ну-ну, – усмехнулся опять генерал. – Притормози! У меня дочь – твоя ровесница. Удачи тебе, Бойкова, звони!

Он положил трубку, а я помчалась в секретариат – сообщать хорошие новости.

Уже через двадцать минут я знала, что Геннадий Валентинович Анохин скончался полгода назад от обширного инфаркта. Об этом рассказали его соседи в доме номер восемь по улице Достоевского.

Сомнений быть теперь не могло. Тот, кого мы ищем, человек, покушавшийся на мою жизнь, – Киселев Владимир Владимирович. Осталось с ним мило побеседовать.

На этот раз Эдик один поехал за информацией, которая известна этому киллеру. Самое главное в ней – кто его нанял?

Я не пошла с Эдиком, чтобы вновь не переживать картину допроса, который он будет проводить своим излюбленным способом – выжимая из человека информацию, если надо – вместе с кровью и вместе с жизнью. Главное – цель. Как ее достичь – его не интересовало.

Я чувствовала, что не могу так, как он. Я даже чуть было не отказалась от мысли поддерживать дальше контакт с Эдиком и прибегать к его помощи.

Но стоило мне подумать о Маринке, которая уже столько времени находится в руках у бандитов, как сомнения мои отошли на второй план. Я, правда, сама с Эдиком не пошла, но мои душевные страдания по поводу действий командира «афганцев» существенно поуменьшились.

Эдик вернулся минут через сорок. На лбу у него красовалась свежая ссадина. Он принес диктофонную пленку, на которой бесцветным, но спокойным голосом кто-то излагал приметы очень знакомого мне человека, заказавшего покушение на меня.

Как Эдик добыл эту запись и чего стоило бывшему фээсбэшнику его признание, я спрашивать не стала. Предпочитаю некоторые вещи не знать.

А как только до меня дошло, кто был заказчиком моего несостоявшегося убийства, я вообще забыла обо всем на свете. И вновь помощь Эдика показалась мне единственным приемлемым выходом из сложившейся ситуации.

Дело в том, что капитан запаса Владимир Киселев утверждал, что смерти моей желал депутат тарасовской областной Думы Алексей Иванович Троянов собственной персоной.

Мне теперь понятно стало и его странное поведение при встрече со мной, когда он напряженно вертел по сторонам головой, и уверенная наглость, с которой он заявлял, что мне не удастся опубликовать о нем ни строчки.

Он-то знал, что меня должны убить через несколько минут.

У меня не было особых сомнений по поводу того, что делать дальше. Ясно как божий день, что Троянов, узнав, что я осталась в живых, поймет, что меня нужно убирать как можно скорее, пока я и в самом деле не успела ничего напечатать про его дела. Что он предпримет? Он опять обратится к киллеру.

Это в том случае, если Троянов действует один и за ним никто не стоит.

Но это мало вероятно. Скорее всего есть более влиятельные люди, чем спивающийся циник из облдумы, которым он и доложит в первую очередь, что чертова журналистка готова напечатать репортаж о том, как он, Троянов, получает деньги накануне голосования.

Мы тут же почти все высыпали на улицу. Я шла одна, но меня «вели» сразу несколько человек – Эдик, Ромка и Сергей. Едва мы вышли из редакции, как буквально наткнулись на Виктора, возвращавшегося с удрученным видом. Я даже спрашивать у него ничего не стала, ясно было, что его объект, который, кстати, мог вывести нас на заказчиков закона, сумел от него уйти. Ничем иным его смущение при встрече со мной я объяснить не могла.

Но выяснять отношения не было времени, я коротко растолковала Виктору ситуацию, и он сразу же присоединился к нашей группе.

Троянов, как мне сообщили милиционеры, дежурившие на входе в Думу, недавно поднялся на второй этаж. Сообразив, что там находится кабинет, в котором он чаще всего торчит, общаясь со своими «соратниками», я позвонила туда, но мне никто не ответил.

Мне пришло в голову, что Троянов может быть еще в одном месте, в котором я его уже находила однажды, и решительно направилась под лестницу, в буфет.

Троянов был именно там. Он сидел за столиком в обществе пожилой буфетчицы Маруси или Маши и тупо рассматривал стоящую перед ним полупустую бутылку коньяка.

На меня он не обращал ни малейшего внимания до тех пор, пока я не села напротив него за столик, рядом с дремлющей на стуле буфетчицей.

Он посмотрел на меня удивленно, щелкнул языком и покрутил головой.

– Принесите мне кофе! – сказала я буфетчице, чтобы ее отослать подальше от Троянова, и та ушла, что-то недовольно бормоча себе под нос.

– Понятно! – рассудительно сказал он самому себе. – Допился!