Светлана Алешина - Мечтать не вредно (сборник)

«Что-то не вяжется…»

Лада остановила машину и вышла, стукнув дверцей. Услышав этот звук – «ц-цирк!», остановилась и покачала головой.

Что-то не вяжется, это уж точно, но ее нервы тоже сдают. Она никогда раньше не позволяла себе так с размаху шваркать дверью.

Что ее так разволновало? То, что ее подозревают?

Нет, нет… К шепоту за спиной Лада привыкла. Да и, если уж говорить честно, разве Лада не радовалась втайне этим письмам?

«Я не знала, что все кончится так. Я не хотела Татьяниной смерти».

– Но радовалась, видя, как бледнеет ее лицо после очередного послания? Подсознательно? – пробормотала она.

– Простите, Ладочка…

Она вздрогнула. Не оттого, что кто-то толкнул ее в спину. Голос. Что-то вертелось в памяти. И Лада понимала, как это важно. Потому что с этим самым голосом была связана Танина смерть.

А ведь, какой бы стервой Танечка ни была, этот человек был в сто раз хуже!

Голос, голос, голос…

Ну, вспомни же. Была какая-то фраза, оброненная этим самым человеком. Тогда ты рассмеялась – тогда тебе это показалось только удачной шуткой.

– Ладочка! Вам нехорошо?

– Нет, все нормально.

А вот шуткой-то это оказалось весьма неудачной. И даже – совсем не шуткой, если вспомнить то, что произошло потом.

Черт возьми, ну почему, когда надо, память отказывает тебе в помощи?

– Еще раз простите…

Она открыла глаза.

Человек удалялся. Воспоминание не приходило, но Лада смотрела вслед удаляющейся фигуре, уже почти на сто процентов уверенная, что этот вот человек, такой привычный и обаятельный, и является причиной Таниной гибели.

Я продолжала бессмысленно пялиться в экранчик компьютера, наблюдая, как разноцветные квадратики, только что сложенные мной в гармоничную стеночку, рушатся под действием бомб.

Если предположить, что наш «письмотворец» сейчас затаился и мы рассчитываем на метод исключения, то что у нас получается?

– Ни хрена у нас не получается, – мрачно пробурчала я. – Он может затаиться на десять лет, а в соседней комнате у нас торчит «самоубийца», и вряд ли нам удастся прятать ее от чужих глаз долго.

И что ж делать? Уподобиться Ларчику с его внезапно возникшей страстью к театральным эффектам, снова собрать всех, и – алле-гоп, в призрачном свете появляется дух Танечки! Кто-то, не в силах справиться с проснувшейся совестью, бледнеет, падает в обморок, и мы – тут как тут, защелкиваем на его руках «браслеты»?

– Какой маразм, – пропела я. – Первое. Нет гарантии, что при появлении Танечки в обморок не рухнут все. А он-то как раз и останется, потому как у него, вполне может статься, и совести уже не осталось!

Новый взрыв разрушил мое сооружение. Я нажала на кнопочку, и экран угодливо погас.

– Вот так Александра Великая погружает мир во тьму, – сообщила я.

– Ты с кем это беседуешь? – раздался голос сзади. Обернувшись, я увидела возникшего на пороге Ларчика.

– С тобой, – улыбнулась я ему.

– А я только пришел.

– Я заранее с тобой беседую. Моя сложная психофизическая структура не терпит одиночества.

– И что ты мне рассказывала?

Он сел напротив и смотрел на меня с интересом.

– Я? Ах да. Я пыталась понять, что теперь можно сделать. Придумать некий ход, когда наш аноним будет вынужден раскрыться… И знаешь, миленький, я, кажется, придумала!

Я подпрыгнула. И как такая мысль не пришла мне в голову раньше!

– Ларчик, – взмолилась я, – ты меня отпустишь ненадолго, а?

– Сначала ты мне расскажешь, что ты там надумала, а потом я решу, – сурово ответил мой босс.

– Ну, Ларчик, я тебе потом расскажу, а сейчас у меня времени нет! Пожалуйста, Ларчик!

Я даже руки молитвенно сложила! Я на него смотрела так умильно, что и камень бы растопился!

– Это опасно? – хмуро спросил Лариков.

– Нет, нет! Это… совершенно безопасно. Честненькое слово!

– Клянешься?

– Клянусь, – с готовностью подняла я руку. – Хоть на чем угодно.

– И чем угодно?

– Даже твоей драгоценной жизнью, – прошептала я.

– Нет уж, вот мою жизнь оставь в покое, потому что ты отчаянная врушка! – возмутился Ларчик.

– Хорошо, хорошо… Тогда я поклянусь своей.

– Своей тоже не стоит. По той же самой причине…

– А без клятвы? Не отпустишь?

Он вздохнул:

– Иди. Только недолго. Через два часа не будет – вызову милицию…

– Я приду раньше, – пообещала я, вылетая на улицу.

Лада прошла к себе, поздоровавшись с секретаршей. Та при виде Лады прекратила веселое щебетание по телефону, придала лицу соответствующее выражение и трагически, Ладе показалось, что даже чересчур – девочка переигрывала, прошептала:

– Лада Васильевна! Как же это – с нашей Татьяной Дмитриевной? Неужели правда?

– Не знаю, – резко ответила Лада. – Я ни-че-го не знаю, и прошу меня обо всем этом не спрашивать!

С этими словами она прошла в кабинет и села в кресло, достав сигареты.

– Нет, это же с ума можно сойти! – пробормотала она. Руки дрожали. Нервы были явно на пределе.

Она затянулась, выпустила дым, рассматривая потолок с лепниной.

Чертова история!

Она попыталась сосредоточиться на работе. Протянула руку к конвертам, стопочкой лежащим на столе, но отдернула руку.

Она не могла даже представить, что настанет момент, когда простые белые конверты начнут вызывать в ней такой ужас.

– Успокойся, – приказала она себе. – Что это с тобой? Ведь не ты получала письма, не ты!

Она сжала виски ладонями.

– Лада Васильевна?

– Что он говорил?

– Лада Васильевна, что с вами?

Она встряхнула головой, подняла глаза. Все плыло перед глазами. Давление, подумала Лада. Чертово давление, которое всегда повышается, когда волнуешься!

Сквозь пелену перед глазами проступил мужской силуэт.

«Как вчера вечером, – подумала она и вздрогнула. – Как вчера? Он же говорил, что…»

Да не в этом дело!

Взгляд ее остановился на журнале. Вот ведь в чем дело-то! Ведь там, на этой фотографии… Бог мой, как же она его не узнала?

– Все в порядке, просто нервы пошаливают, – сказала она, стараясь выглядеть спокойной.

Он не должен этого заметить, Лада!

– Может быть, вам принести воды?

– Да, буду вам очень благодарна!

Дверь за ним закрылась. Лада подождала немного и набрала номер с визитки Ларикова.

– Андрей Петрович, – проговорила она, с трудом дождавшись, когда в трубке зазвучит его голос. – Андрей Петрович, я кое-что вспомнила. Можно, я подъеду к вам еще раз через полчасика?

Голова гудела.

Она выслушала ответ, сказала, что, к сожалению, разговор не телефонный и лучше все-таки ей подъехать, и повесила трубку.

После этого она откинулась на спинку кресла.

Ее гость стоял на пороге и улыбался. Она испытывала такую боль, что сейчас ей было все равно, слышал ли он ее слова или нет. Он протягивал ей стакан воды. Головная боль начинала отступать, перемещаясь к затылку. Она закрыла глаза.