Октем Эминов - Будь начеку, Бекназар!

Старики облегченно вздохнули, оказывается, их Бекназар не связался с дурной компанией. Мать всплакнула, потом обняла его: «Завтра же, завтра пойду к свахам, что-нибудь придумаю, объясню им, а ты, сынок, зайди к Лале: ей ведь тоже, поди, нашептали про тебя всякого».

…Рано утром на следующий день Бекназар ушел на работу, а мать немного позднее поторопилась к свахам.

Это был обычный трудовой день. Грузили продукцию для городских и районных магазинов, работа шла ритмично. Часов в десять на заводе появился человек, которого раньше здесь Бекназар никогда не видел. Атмосфера на заводе как-то разом изменилась. Бекназар не то чтобы заметил это, но почувствовал шестым чувством. Маленький человек, как колобок, носился по территории завода, всюду совал свой нос, и было видно, что его здесь давно знают и относятся к нему с особым почтением.

— Кто это? — спросил Бекназар одного из грузчиков, таскавших с ним ящики.

— Не знаешь, что ли? Кузыбаев. Экспедитор из горпищеторга…

«Так вот ты каков, голубчик!» — подумал Бекназар. Он слыхал об экспедиторе от Хаиткулы, но не думал, что так скоро его увидит. Хаиткулы предупреждал, что после ареста Худдыкова Кузыбаев «заболел», сидит дома на бюллетене. А вот приехал! Не вытерпел!

Кончив смену, Бекназар не торопясь пошел домой, жалея, что день прошел почти что зря — ничего нового он не мог сообщить капитану Мовлямбердыеву. Но домой Бекназар передумал идти — свернул к вокзалу в шашлычную, там много всякого народу собирается перекусить после работы, а то и пропустить кружку-другую пива.

Первым, кого он увидел, был его новый знакомый Юсуп-ага. «Э, дядя, — подумал Бекназар, — ты мне и нужен… На ловца и зверь бежит».

Взяв несколько полных кружек, Бекназар расположился рядом с Юсуп-агой. Тот беседовал сразу с несколькими собеседниками, причем говорил с одними на родном языке — по-азербайджански, с другими по-туркменски, с третьими по-русски. Очень общительный человек! Он обрадовался Бекназару, стал расспрашивать его о жизни и о делах, потом сам перевел разговор на их работу, на заводские порядки. Бекназар не успел его спросить ни о чем, как Юсуп-ага, не обращая внимания на то, что его могли слышать другие, пустился в откровенности:

— Зачем ты пришел к нам, Бекназар? Лучше места не нашел? Это мне все равно, где работать. Я человек старый, одинокий, повидал всякое, меня людские страсти не волнуют. Лишь бы поговорить было с кем, как с тобой хотя бы. На кусок хлеба я всегда заработаю. На заводе тоже можно заработать, только заработки у всех разные… Ты знаешь, что директор у нас махинатор? Такое ведь дело — водка! Жаль, что старым я стал, а то бы вывел Ханум на чистую воду. А ты молодой, силы есть и совесть не потерял, осилишь их, парень…

— Кого — их, Юсуп-ага?

— Директора — раз, а с ней есть и другие — Кузыбаев, главбух, сторож. Целая шайка! Да еще завмаги как стервятники на падаль на эту водку. — Он крепко сжал кулак, и Бекназар подумал: вот он показывает, что и та шайка хочет быть такой же неразделимой и крепкой.

Домой возвращались вместе, на автобусе. Юсуп-ага вышел около универмага, прощаясь, сказал Бекназару:

— Раз явился Кузыбаев, значит, опять все начнется.

На следующее утро Бекназар встал не так рано, как обычно. Была суббота. Он сделал несколько силовых упражнений — как-никак он же неплохой самбист, а форму потерять, несмотря на все переживания, было бы стыдно. Почувствовал, как радостное оживление волной прокатилось по его телу. Скорей, скорей встретиться с невестой! Все будет прекрасно!

Он стоял на крыльце и счищал с ботинок вчерашнюю грязь, когда шум подъехавшей к его дому машины отвлек Бекназара от этого занятия и от полных надежды мыслей. «Волга» остановилась, двое незнакомых ему людей вылезли из нее.

— Бекназар, Бекназар! — донеслось с улицы.

«Ко мне… Наверное, Хаиткулы послал… Ах, жалко откладывать встречу с Лалой», — думал Бекназар, подходя к незнакомым парням.

— Дорогой Бекназар, будем знакомы. Мы о тебе знаем. Привет тебе от Ханум. Привет и приглашение. Сегодня ее день рождения, и она прислала нас за тобой…

— Заходите…

— Спасибо, спасибо… Даже в дом заходить не будем. Едем, она тебя ждет. Без Бекназара, сказала, лучше не возвращайтесь!

Приглашение было настолько неожиданным, что Бекназар растерялся. Первой мыслью было: «Отказаться! Лала ведь ждет…» Но эту мысль перебила другая: «А может быть, это как раз то, что надо? Вдруг туда Кузыбаев придет? О, многое можно будет услышать и узнать. Ханум, пожалуй, всерьез решила, что я неравнодушен к ее прелестям. Ну что же, Ханум, момент для тебя подходящий. Для меня тоже!»

— Ладно, друзья, событие замечательное! Я мигом!

Он быстро переоделся, ему показалось, что послышался голос матери, позвавшей: «Сынок, куда ты?», хотел зайти к ней, но не решился — что бы он сказал ей? Втиснулся в машину, где были и другие молодые крепкие люди, кроме тех двоих.

Машина рванулась и понеслась. Все же Бекназару, обернувшемуся назад, показалось, что на улицу выбежала мать и что-то крикнула вдогонку. Необъяснимое чувство тревоги вдруг стиснуло ему сердце.

…Он силился вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как он оказался в этом доме, и не мог… Глаза, казалось, сейчас выскочат из глазниц… «Почему же они так болят?..» Он скоро понял, что только глаза у него и свободны, и именно с их помощью стал искать выход из того стесненного положения, в котором оказался. Он стал внимательно присматриваться к тому, что его окружает. Но убедился, что видит немногое — перед глазами был потолок, а шея была крепко притянута к спинке кресла. Потолок, казалось, то опускался, то уплывал далеко-далеко вверх, и Бекназар тогда терял ощущение пространства и вместе с ним надежду на освобождение.

Голова нестерпимо болела от сильного удара по ней чем-то металлическим, а кисти рук онемели от веревок, которыми были прихвачены к подлокотникам. «Черт знает что! Вот и самбо не пригодилось. И никого нет вокруг… Друзья только в кино и в книгах оказываются рядом, когда попадаешь в такую ситуацию».

Как бы откликаясь на его мысли, в помещение кто-то вошел. Бекназар не мог его увидеть, но скоро понял, что это не друг, примчавшийся на выручку. Он услышал музыку и голоса, ворвавшиеся сюда из соседней комнаты. Человек притворил дверь, и наступила тишина. Затем вошедший опустил шторы, и Бекназар почувствовал себя совсем одиноким и беспомощным. Нет, ему не было страшно, но именно полная беспомощность выводила его из себя.

Чужие пальцы коснулись шеи Бекназара. Он не видел, кто трогал его голову, было темно… Он вдруг понял что его шея свободна от пут, а еще через мгновение убедился, что ее свобода еще ограничена, — хотел наклонить голову, чтобы она приняла нормальное положение, но почувствовал в горло укол, да такой острый, что рывком снова бросил голову назад.