Октем Эминов - Высокое напряжение

Поезд Чарджоу — Ашхабад опоздал на полчаса. Аннамамед был на седьмом небе от радости, что приезжает его верный товарищ, и готов был бы ждать на вокзале хоть сутки… Хаиткулы приехал в костюме — было уже тепло, голова, как всегда, не покрыта. «Не меняет привычек», — с удовлетворением подумал Аннамамед. Друзья обнялись.

— Мне кажется, не успел я уехать, как ты вычеркнул меня из списка своих знакомых, — шутя, задел друга Хаиткулы.

Аннамамед Геллиев хотя и располнел, но не потерял чувства юмора.

— Своих друзей я записываю вот в этой книге. — Он показал на сердце. Как старший, первым стал расспрашивать Хаиткулы о его семье, о здоровье, делах и успехах в них. Они поехали к Аннамамеду домой на окраину. Рассвело, но город был окутан весенним туманом, фонари желтыми пятнами плавали в белой пелене. Туман изменил перспективу, улицы, казалось, раздвинули свои берега, дома были с трудом различимы. И все же Хаиткулы увидел из окна машины то, что хотел увидеть, — корпуса «Красного креста», которые он некогда излазил в поисках Марал.

Дом и двор Аннамамеда не изменились — все тот же виноградник, тот же заборчик, который сейчас показался Хаиткулы ниже, чем год назад.

Хаиткулы строго спросил Аннамамеда, стоя посреди двора:

— Друг мой, для чего ты кончал университет? Неужели ты не в состоянии даже застеклить веранду?

Дети и жена Аннамамеда встречали гостя на пороге дома. Услышав его слова, жена, улыбаясь, пожаловалась:

— Если не будете почаще приезжать и напоминать ему, боюсь, веранда рухнет на нас. Диплом защитил и совсем опустил руки.

Аннамамед защищался:

— Что я слышу? Стрекочет как сорока, а дома так ни слова! Мне уже становится завидно на чужих жен, такие они общительные. Ну теперь и мне будет кем гордиться. У Марал что, тоже острый язычок?

— Еще какой! Мне тоже становится не по себе, когда она молчит.

Младшие дети Аннамамеда то и дело забегали к дядям, уютно расположившимся на кошме, отделанной нохурским орнаментом. Тормошили их… Детей у Аннамамеда много, растут быстро.

— Старшая учится в десятом, тоже хочет стать юристом. Девушке, я считаю, больше подойдет другая профессия — врач или учитель. Она, когда была маленькой, любила в больницу играть, все колола нас «шприцем»… Не могу ее уговорить. Посоветуй, что делать?

Хаиткулы поднял чайник, давая понять, что он пустой, и крикнул:

— Гелин-эдже [5] Так называют в Туркмении жену старшего брата. , чаю!

Больше года Хаиткулы не был в этом доме, но то, что он чувствует себя здесь как родной человек, обрадовало Аннамамеда.

Жена принесла новый чайник:

— Пейте! Теперь мы пьем амударьинскую воду. — Забрала пустой чайник и вышла.

Хаиткулы негромко, чтобы не было слышно в приоткрытую дверь, ответил другу:

— Если бы не ты был старше меня, а я, надрал бы тебе уши за плохие советы дочери. По-моему, это предрассудок, что каждая девочка должна стать врачом. Не от этого ли многие из них так плохо бывают подготовлены? Становятся врачами без любви к профессии, и результат — равнодушие к больным. Так что считаю: то, что ты говоришь, — это почти преступление. Разве тебе нравится врач, который хочет побыстрее отделаться от тебя? Или когда он на твоих глазах листает учебник, чтобы определить, чем ты болен?.. Мы часто приходим в ужас, когда узнаем, что кто-то бросил институт через год-два после того, как поступил. Пропали, мол, годы! А я думаю, наоборот, спасены годы! Те, кто вовремя понимает, что плохо быть посредственным врачом, инженером, учителем, агрономом, гораздо дальновидней своих родителей. Дочь хочет стать юристом — отлично! Девушки зачастую бывают справедливей, чем ребята, их сверстники. Женщины, по-моему, вообще лучше чувствуют, где правда и где ложь.

— Вах, убедил! Боюсь, что попал не в бровь, а в глаз, но это я не о дочери сейчас, а о себе… По-моему, я тоже посредственность в своем деле, только не хватает силы воли признаться в этом.

Аннамамед последние слова проговорил с горечью.

— Это что-то новое! Что за настроение, Аннамамед! Или с Ходжой Назаровичем портятся отношения?

Аннамамед покачал головой.

— Нет, собой я недоволен, в этом все дело. В моем возрасте становятся полковниками, не то что подполковниками. А я живот отрастил, а все с одной звездочкой хожу. Даже младший сын спрашивает: «Когда я в школу пойду, ты уже будешь генералом?..» Ему через два года в школу…

Откуда появились эти мотивы, которых никогда прежде Хаиткулы не слышал? Звания, звездочки… Каждый солдат носит в ранце маршальский жезл… Есть ли он в ранце Аннамамеда? Ведь он очень умен и проницателен, не говоря уж об исполнительности. А разве не он в лицо критикует тех, кто всю славу хочет присвоить себе? Не от него ли доставалось и Ходже Назаровичу? А спокойная атмосфера в его отделе, благодаря которой работа идет согласованно и дружно? Опять благодаря Аннамамеду. Хаиткулы по сравнению с другом просто необузданный человек. Это с виду он разумный и хладнокровный, но он-то сам знает, чего ему стоит всегда держать себя в руках. Вот и Аннамамеду трудно с его характером, в общем-то золотым, но немного медлительным для завоевания маршальского жезла.

— Если говорить правду, Хаиткулы, причины твоего ухода из министерства до сих пор мне непонятны. Я много думал об этом, седины прибавилось от этих мыслей. Если хочешь, чтобы я совсем не побелел, давай поговорим откровенно.

Хаиткулы выставил руки ладонями вверх, посмотрел на них — так делают с давних времен те, кто обещает говорить только правду:

— Чего же ты не понял? Меня после университета посадили сразу на весьма высокое место. Но опыта было мало, приходилось работать с оглядкой на других, к тому же боялся ошибиться. Ты думаешь, я испугался Ходжи Назаровича? Ничуть! Не горюй! Кто знает, не встретимся ли мы с тобой здесь когда-нибудь.

— Я бы хотел работать с тобой… Между прочим, Ходжа Назарович, как и ты, считает, что не из-за разногласий с ним ты ушел, а ради работы, которая тебе тогда была больше по душе. Он один раз разоткровенничался, сказал: «Хаиткулы далеко вперед смотрит». Считает тебя очень способным.

— Отлично! Хвала его проницательности, только я к себе отношусь иначе. Давай-ка сходим к нему!

Ходжа Назарович встретил его с неподдельной радостью, назвал его «бравым молодцом», попросил поподробней рассказать о ходе расследования. Затем подвел итоги:

— Незачем тебя ни ругать, ни хвалить, Хаиткулы. От этого дело не продвинется. Меня сейчас интересует одно: ну, скажем, задержите этих двоих, а дальше что? Какие предъявите им обвинения? Что они припугнули Берекета и заставили везти их в Ташкент? На шоссе и около сгоревшей машины они не оставили следов…