Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

— Существуют доказательства, что убил. А что бы сказал следователь, узнай он, что Дендринос поздно ночью пытался выманить жену из дома… или что, пока он был на вилле в ночь убийства, вы ожидали его в машине?.. Тут уже речь пошла бы о соучастии.

Из кухни доносился запах мяса с луком.

— О соучастии? Почему?

— Потому что вы помогали завлечь жертву в ловушку. Разве не вы просили Дженни Дендрину о встрече?

— Я?

— Ну как же, вы ведь сами сказали, что у вас было назначено свидание?

— Да, было…

— О котором вы договорились по телефону?

— Да. Но это она мне позвонила.

Такого поворота Бекас не ожидал.

— Она?.. Вам?..

— Да! Позвонила мне домой. Э т о о н а п р о с и л а о в с т р е ч е.

Конечно, лжет! Он отлично помнит, что́ сказала ему по телефону Дженни Дендрину: это малышка хотела с нею встретиться в ресторане «Корали». Сначала Дженни согласилась — решила проучить соперницу «за наглость», — но потом, поразмыслив, испугалась и не пошла. Все это убитая без обиняков выложила ему накануне преступления.

— Значит, она сама предложила вам встретиться?

— Ну конечно! Предложила и сама назначила место и время. Я не хотела идти. Боялась. Но Ангелос сказал, что лучше все выяснить раз и навсегда. Пусть она даст ему развод, и мы поженимся. Повторяю — мы любим друг друга. Он боялся за меня, поэтому мы и поехали вместе.

— Чего же он прятался?

— Его жена сказала, что хочет поговорить со мной наедине.

Все ложь — это ясно как день. Бекас еще раз убедился, что она хорошая актриса, ведь он чуть было не попался на эту удочку.

— Хотел бы вам поверить, но, к сожалению, не могу. Вас не удивляет, что я знаю об этой встрече?

— Удивляет! — растерянно произнесла актриса.

Из столовой донесся звон посуды: жена уже накрывала на стол.

— О вашем телефонном звонке, о том, что вы просили о встрече, мне сообщила сама госпожа Дендрину.

— Боже мой! Да как она могла такое сказать?!

— Теперь это уже не имеет значения. Встреча ведь не состоялась. Следствию ничего не известно.

— Вы ошибаетесь, это имеет огромное значение, — неожиданно твердым голосом сказала актриса. — Если то, что вы говорите, правда…

Бекас улыбнулся.

— У вас есть основания подозревать меня во лжи?

— Нет… Простите меня… Я не то хотела сказать. Но, если Дженни Дендрину действительно сказала вам, что я, а не она просила о встрече, значит, она лгала.

Вкусные запахи долетали теперь из столовой. Бекас вспомнил, что с утра ничего не ел. Эта беседа с влюбленной девчонкой становилась бессмысленной.

— Возможно, — сказал он безразлично, только чтобы поскорей от нее отделаться.

Девушка это поняла.

— Нет, не говорите так. Это все очень важно. Потому что если Дженни солгала вам про эту встречу, з н а ч и т, о н а м о г л а л г а т ь и в д р у г о м.

— Послушайте, мадемуазель, — начал Бекас с явным раздражением, — у меня же нет никаких полномочий…

И внезапно осекся. Только теперь до него дошел весь смысл слов этой девушки, которая смотрела на него с мольбой и тревогой. «Е с л и Д ж е н н и Д е н д р и н у с о л г а л а в а м п р о э т у в с т р е ч у, з н а ч и т, о н а м о г л а л г а т ь и в д р у г о м».

— Зачем ей было лгать?

— Не знаю, — сказала она в отчаянии.

Только что Бекас думал, как бы от нее избавиться. Теперь же он мгновенно перестал ловить запахи, манившие в столовую. Девушка права: если Дженни Дендрину хоть в чем-то одном ему солгала, то можно ли верить всем ее словам? Но зачем ей было лгать, с какой целью?

— Когда вы впервые познакомились с госпожой Дендрину?

— В тот вечер, когда вы приходили, она тоже зашла ко мне в гримерную.

— Она знала ваш телефон?

Он тут же подумал о нелепости своего вопроса: Дженни Дендрину могла найти телефон в любом телефонном справочнике.

— Нет. Я сама удивилась. Ведь номер принадлежит не мне.

— У вас нет телефона?

— Не было. Этот номер отдала мне подруга, она сейчас за границей. Узнать мой телефон можно только в театре…

— Ну, вряд ли она бы стала так себя утруждать. Гораздо вероятнее, что все-таки вы ей позвонили.

Нет, нельзя поддаваться обаянию этой девчонки. Она, конечно же, знала о планах своего любовника, скорее всего, они вместе их и разрабатывали. Он вспомнил, что́ рассказала ему несчастная Дженни Дендрину о случайно подслушанном телефонном разговоре. Это было в тот первый раз, когда она пришла просить его защиты. И вот как он ее подвел.

Он был зол на себя, потому что все-таки попал под влияние этой девчонки.

— Послушайте, мадемуазель, — сказал он, — я больше не имею касательства к этому делу. По всем вопросам вам надо обращаться к следователю или прокурору. А сейчас, извините, меня ждут.

Она встала. На глазах у нее появились слезы.

— Ангелос невиновен.

— Ничем не могу помочь. Пусть его адвокат докажет это на суде.

— На суде будет поздно.

Бекас чувствовал — еще немного, и он потеряет терпение. Жена нарочно гремела посудой, давая понять, что обед стынет.

— Чего же вы хотите от меня?

— Докажите, что он невиновен, так же, как доказали обратное.

Это было уж слишком.

— Я уже сказал, мадемуазель, что не имею никаких полномочий, к тому же меня ждут к обеду.

— Но…

— Прошу вас.

Понурив голову, она вышла из комнаты. Бекас, почти выведенный из себя, проводил ее до дверей.

— Нет, вы только подумайте! «Докажите, что он невиновен, так же, как доказали обратное!» — сердито бормотал он, входя в столовую.

— Чего она хотела, эта девушка? — спросила жена.

— Она сумасшедшая! — ответил Бекас, усаживаясь за стол.

— Что ты говоришь! Бедняжка! А такая симпатичная!

Симпатичная. Вот именно! Симпатичная, потому и опасная.

Он попытался выбросить из головы неприятный разговор и сосредоточиться на шедеврах жениной кухни. Как ни странно, у него ничего не выходило. «Если Дженни Дендрину солгала про эту встречу, значит, она могла лгать и в другом». Глупости! Разве сама смерть не стала неоспоримым доказательством ее искренности? А малышка… Что ж, она хорошая актриса, хочет спасти своего любовника и — почему бы и нет? — состояние, которое Дендринос, конечно, потеряет, если его осудят за убийство жены.

Он закончил обед в молчании и даже забыл воздать похвалы кулинарному искусству жены, чего не забывал делать со дня свадьбы всякий раз, когда она готовила свое непревзойденное блюдо — мясо с луком.

После обеда Бекас обычно беседовал с женой. Они обменивались новостями — не политическими, конечно, а житейскими, — говорили о двоюродной сестре, которая вышла замуж, об умершей тетке, а в последнее время главным образом о свадьбе дочери. На сей раз Бекас нарушил семейную традицию. Он уткнулся в газету, а жена, собрав тарелки, поспешила на кухню готовить ему кофе. Читать Бекас не смог: мысли не давали покоя. Конечно же, эта комедиантка его обманула… А если нет? Если нет?