Марина Серова - Клетка для райской птички

И потом, не стоит забывать о ночном визитере, появившемся в квартире Олеси уже после смерти девушки. Директор, если только убийца не он, вряд ли пошел бы на такой рискованный шаг. Скорее уж он упал бы в ножки своей супруге, покаялся в плотских грехах. Та пожурила бы неверного супруга и отправила в гараж за картошкой. И весь инцидент. А на квартире его мог застать кто угодно. И тогда уж неприятных объяснений не избежать. А человек, передавший Мишке Шняге посылку от Никодима Трофимовича? По всему выходило, что в деле замешан кто-то посторонний. Но кто? Вот вопрос.

Кофе давно закончился, на город опустилась глубокая ночь, а я все сидела, прикидывая и так и эдак, пытаясь найти разумное объяснение письмам Доброжелателя. Рука сама потянулась к моим помощникам. Высыпав кости на диван, я долго разглядывала их, будто видела впервые. Перебирая кости в руках, я пыталась сформулировать главный вопрос, который мучил меня в данный момент. Наконец, собрав все кости в кулаке, я энергичным движением встряхнула рукой, пытаясь как следует их перемешать. Выпустив кости из рук, я замерла в ожидании. Даже зажмурилась на мгновение. А когда открыла глаза, мне захотелось запрыгать от облегчения. «13+30+12 – Это соединение цифр всегда означает удачу во всех начинаниях», – сообщили мне цифры. Теперь сомнений быть не может. У меня все получится. Впрочем, я в этом и не сомневалась.

Музей встретил меня тишиной. Служащие неслышно сновали туда-сюда по коридорам. Если они и переговаривались между собой, то только шепотом. В храме искусства оберегали покой и неспешность жизни давно минувших эпох.

Не дойдя до кабинета директора буквально нескольких шагов, я столкнулась с Майечкой. Она в прямом смысле налетела на меня, выскочив из-за угла. Майечка пятилась задом. Не мудрено, что девушка меня не заметила. Я ухватилась за ее рукав, пытаясь удержать равновесие и не растянуться на мраморном полу.

– Ох, это вы! – воскликнула Майечка и продолжила в своей манере: – А у нас следователь в гостях. Правда, таких гостей пореже бы видеть. Пришел спозаранку, официальный такой. Сказал, что к Ивану Андреевичу Шляпину накопилась масса вопросов. Заперся с ним в кабинете. Допросу конца и края не видно. Следователь ходит из угла в угол, каких-то подтверждений требует. А Иван Андреевич сидит пунцовый, еле сдерживается, чтобы не вспылить. Уж я-то знаю.

– Скворцов здесь? – переспросила я, едва успев вклиниться в образовавшуюся паузу между фразами, выдаваемыми девушкой со скоростью пулеметной очереди.

– Точно. Скворцов. Он и документ мне предъявлял. Я его впустила, а он теперь Шляпина мучает. Ох, чую, не миновать мне сегодня взбучки от начальства!

– При чем здесь вы? – удивилась я. – Вы же не могли сотрудника правоохранительных органов в кабинет не пускать.

– А кому от этого легче? В нашей профессии всегда так. Кто бы начальника ни разозлил, первая трепка обязательно секретарю достанется. Хорошо хоть у Ивана Андреевича терпение ангельское. Редко кому удается вывести его из себя. У следователя, правда, это на ура получилось. Сразу видно, он в этом деле спец.

Слушая болтовню Майечки, я думала, стоит ли показываться Скворцову на глаза или дождаться, пока он уйдет? Решила, что прятаться незачем. Пусть знает, что не он один ноги в кровь сбивает, пытаясь отыскать ключ к разгадке убийства в музее. Мало ли по какому вопросу я могу прийти к директору!

– Майечка, – попросила я девушку, – вы не могли бы пригласить меня к себе в приемную? Пока ждем, кофейком побалуемся, поболтаем о своем, о женском.

– А мне не влетит за это? Все-таки в кабинете следователь. Вдруг посторонних пускать не положено?

– Вас директор или следователь просили покинуть приемную?

– Нет, я сама ушла. По делу.

– Вот видите! Значит, не будет ничего предосудительного в том, что вы вернетесь на свое рабочее место. А я просто приду с визитом.

Майечка согласилась с моими доводами, и мы отправились в приемную директора. Вернувшись к себе, Майечка тут же убежала наполнять чайник водой. Я осталась в приемной одна. Стены в здании были толстые, а вот дверь новая, хлипенькая. И звук идеально пропускает! Я прислушалась, пытаясь понять, о чем говорят мужчины.

– Никого я не выгораживаю! – повысив голос, произнес Шляпин. – Повторяю в сотый раз: никто из сотрудников музея никогда, слышите, никогда прежде не приводил в музей своих знакомых в ночное время! Это запрещено правилами. Если бы такое поведение охранников имело место, я бы рано или поздно узнал об этом. В таком маленьком коллективе держать тайны в секрете практически невозможно!

– Все-таки «практически». Значит, доля вероятности все же есть. Ведь Сомова каким-то образом попала к вам в музей. Следовательно, это могло происходить и ранее, – гнул Скворцов свою линию.

– Послушайте, товарищ следователь, если дело только в том, что Михаил Воронков не подходит под описание приятеля Сомовой, то это вовсе не значит, что Мишка пускал в музей всех подряд! Может, эта Сомова просто преувеличила достоинства своего жениха. Наболтала подружкам о солидном богатом поклоннике, а на деле встречалась всего лишь с Мишкой Шнягой. Ну, стыдно было женщине признаваться, что ее возлюбленный не преуспевающий бизнесмен, а всего лишь охранник, да еще пьющий. А вы теперь гоняетесь за призрачным образом, который лишь в воображении убитой и существовал!

Ага, выходит, Скворцов докопался до виртуального поклонника Олеси. Подружек допросил! Теперь версия виновности Мишки трещит по швам. И Скворцов заявился в музей, чтобы подогнать существующую версию под определенные факты. Я отошла от двери, не желая, чтобы Майечка застала меня врасплох.

Секретарша вернулась, неся полный чайник воды. Она успела вскипятить воду, когда дверь кабинета директора распахнулась и на пороге появился Скворцов. Окинув меня быстрым взглядом, следователь недовольно проворчал:

– Вас-то какая нелегкая сюда занесла? Все еще пытаетесь играть роль мисс Марпл?

– Вы не по возрасту догадливы, гражданин начальник, – не осталась я в долгу. – А вы здесь каким ветром? Светский визит?

– Готовлю приглашение на заседание суда, где уже совсем скоро будут оглашать приговор, – намекая на наше пари, выдал Скворцов и премерзко улыбнулся.

– А заявление на увольнение подготовить не забыли? – еще более мерзко улыбнувшись, напомнила я о втором варианте исхода дела.

– Не дождетесь! – выдавил из себя Скворцов и скрылся в коридоре.

Майечка все это время переводила непонимающий взгляд с меня на следователя и обратно. Из кабинета подал голос Шляпин.

– Майя, кофе, – гаркнул он, не воспользовавшись селектором.

Майечка многозначительно округлила глаза, что должно было обозначать: «А что я говорила? Первый нагоняй – секретарю». Она кинулась к шкафу с посудой, а я, не дожидаясь приглашения, нырнула в кабинет.