Ариф Караев - Запланированное безумие

Допускаю, что он смог бы совершить более тяжкое преступление, но не квартирную кражу. Во всяком случае, мне так кажется.

Как вы знаете, он на допросах молчал, а потом, встретившись с этой девушкой, вдруг заговорил. Я не знаю, но могу догадаться, что она ему сказала. Очевидно, просто объяснила, что им воспользовались в каких-то целях или что-нибудь подобное.

А потом кто-то позвонил домой, когда меня не было дома, и все рассказал маме. Я ей ничего не говорила, ей нельзя было волноваться, больное сердце. Когда я пришла, она была уже мертва. Сердце не выдержало. Она сидела в кресле как живая, а рядом лежала телефонная трубка.

А потом я узнала, что мой брат сошел с ума, именно так мне было сказано по телефону. Я пыталась добиться встречи, но получила короткий ответ. Если я не хочу его потерять, следует пока воздержаться от встреч. И вот уже почти год я его не видела.

Что же касается вашего прихода, то мне позвонили вчера и предупредили, чтобы я ничего вам не говорила, а лучше вообще отказалась бы от встречи. Но я решила иначе. После смерти матери единственное, что меня удерживало, — это брат. Так вот, вчера я поняла, что они меня обманывают. Они его убили, и убили давно. Так что мне незачем что-либо скрывать.

Женщина рассказала все это тихим, уставшим голосом, голосом человека, пережившего нечто ужасное и уже разучившегося чему-то удивляться и кому-то верить.

Выйдя на улицу, я внимательно посмотрел по сторонам. Вроде бы ничего подозрительного.

Все, или почти все, было понятно. Кто-то пытается по-своему улучшить род человеческий. На сей раз используя не оружие или идеологию, а плоды научно-технического прогресса. Включил там какой-нибудь излучатель — и сразу сделал всех и, главное, одинаково счастливыми. Просто и дешево. И все радостны, все счастливы. Все во всем уверены, все знают, что их ждет, что хорошо, а что не очень. Никаких сомнений, переживаний, страданий. Короче, дурдом в масштабе планеты. Остается лишь несколько незначительных вопросов.

Что это «нечто» сделано — вполне очевидно. Зачем тогда была создана подпольная лаборатория? Ответ напрашивался сам собой: по-видимому, там проводились опыты, которые нельзя было делать в институте. Например, над человеком. И очевидно, кто-то из непосредственных исполнителей, поняв, что ими сделано, и ужаснувшись содеянному, решил с помощью письма обратить на это внимание общественности и поплатился жизнью.

Основное, что предстояло сделать — найти эту самую штуковину и не дать ей заработать. И параллельно с этим неплохо было бы узнать, как ее собираются использовать и кто за всем этим стоит. И последнее. Мне необходимо было где-то спрятать свой красный блокнот, так как я мог в любую минуту просто исчезнуть из этого грешного мира.

Я подошел к телефону-автомату и набрал номер. В трубке послышался знакомый голос. Дав отбой, я скорым шагом направился в сторону метро.

Через полчаса я был на месте. Слежки за собой я не чувствовал, но понимал, что без присмотра они меня не оставят.

Поднявшись на лифте на последний этаж и удостоверившись, что за мной никто не идет, я спустился этажом ниже. Подойдя к нужной двери, нажал кнопку звонка. Дверь открыла сама Сабина. Ничего не спросив, она отступила в сторону, пропуская меня в прихожую.

Уже в прихожей, извинившись, я попросил ее уделить мне несколько минут. Она предложила мне пройти в комнату и подождать ее. Усевшись в кресло, я попытался сосредоточиться, так как разговор предстоял не из легких. Мне необходимо было срочно спрятать блокнот с моими записями. Хранить его у себя я больше не мог. И я решил попросить Сабину подержать его некоторое время у себя. Поэтому ничего другого не оставалось, как откровенно рассказать ей все.

Комната, где я находился, была обставлена не столь роскошно, как я ожидал, но с большим вкусом. Мебели было немного, но она была хорошо подобрана. Изящная люстра и толстый ковер в нейтральных тонах придавали обстановке определенную завершенность.

— Как вы меня нашли? — спросила она, входя в комнату.

Я молча протянул ей визитную карточку ее отца.

— Кофе, чай? — предложила она, вынимая из серванта конфеты.

— Кофе, и если можно, покрепче, — попросил я, с интересом наблюдая за се ловкими движениями.

Она как-то быстро организовала на журнальном столике нечто, напоминающее праздничный стол. Кофе был отменным. Вообще, надо признаться, мне явно все здесь нравилось.

— Извините меня за этот визит, — с трудом начал я, — но у меня по существу нет другого выхода.

Я кратко рассказал ей почти все, опустив лишь некоторые подробности. Слушала она внимательно, слегка наклонив голову. В заключение своего рассказа я попросил ее сохранить у себя мой красный блокнот. Я также предупредил ее, что попытаюсь проникнуть в сумасшедший дом и встретиться с тем парнем, хотя уверенности, что он жив, у меня нет. Кроме того, попросил ее связаться с Фуадом, если я завтра к вечеру не вернусь, и передать ему мой блокнот. Попросив ее еще раз повторить его телефон, я собирался уходить.

— Скажите, — проговорила она, открывая мне дверь, — а почему все-таки вы обратились ко мне?

Ничего не ответив, я торопливо стал спускаться вниз. У подъезда никого не было. Посмотрев по сторонам, я быстрым шагом направился к остановке автобуса. Я спешил домой, чтобы подготовиться к завершающему раунду.

Улица была пустынной. Короткий зимний день угасал, сгущались сумерки. Возле моего подъезда никого не было. Быстро поднявшись на свой этаж и открыв свою дверь, я вошел в коридор. И вдруг почувствовал каким-то шестым чувством, что я в квартире не один.

Я резко повернулся к еще незакрытой двери, и в этот самый момент кто-то ударил меня сзади. Тысяча солнц вспыхнула перед моими глазами, а потом наступила темнота.

Пробуждался я тяжело. Сначала начал улавливать голоса, потом через прикрытые веки стал различать свет. Все тело болело, особенно голова. Было такое ощущение, что моя бедная голова превратилась в огромный, гудящий колокол.

Постепенно ко мне возвращалось сознание. С трудом открыв глаза, я увидел над собой горящую лампочку. Повернув голову, разглядел сидящего несколько в отдалении мужчину.

Он слегка похрапывал. Его белый халат и вся обстановка навели меня на мысль, что я попал в больницу, Я попытался встать, но мешали толстые матерчатые полосы, которыми я был привязан к кровати.

Мои намерения не остались незамеченными. Сидевший мужчина встал и подошел ко мне. Проверив еще раз, крепко ли я привязан, и выразительно посмотрев на меня, он вышел из комнаты.

Через несколько минут в комнату вошел невысокий мужчина с добродушным лицом, в очках. Махнув санитару рукой, он взял стул и сел рядом с моей кроватью. Его профессиональная улыбка врача не успокоила, а скорее насторожила меня. Санитар, несколько помявшись у дверей, вышел, оставив нас одних.