Фридрих Незнанский - Провинциальный детектив

– Аля, ты правда не обижаешься?

– Правда-правда. Не бери в голову.

Дожидаться отправления лейтенант не стал. Оглянулся один раз, дойдя до конца платформы. Алевтина уже ушла. Вот так всегда. Он только сейчас сообразил, что она ему нравится. Да ладно, все равно без шансов.

Уже пересекая привокзальную площадь, где Илья попал под машину и тем решил исход дела, он увидел группу подростков, одетых так, будто они собрались на лысую гору. И понял, что за все эти дни, занимаясь Дэном, Ильей, Кравцовым и несчастной химичкой, он так и не вспомнил про женщину, для которой совсем недавно вызвал «Скорую помощь» в ее убогую «хрущобу».

Горохова… Да, Горохова. Она вообще поймет, что произошло? Или сочтет за сюрреалистический бред? Она знает только, что ее дочери больше нет. А уж кто и как хотел улучшить жизнь и усовершенствовать мироздание, на это ей наплевать.

На душе, как ни странно, было спокойно, но он не был доволен собой. Не было никаких поводов для гордости. Ни малейших. К тому же, Турецкий прав, работы еще непочатый край. С Кравцовым еще придется пободаться. Тот не даст так просто себя съесть. А со дня на день начнутся проблемы с журналистами. Надо будет хоть как-то контролировать выплеск информации, а то еще напридумывают чего-нибудь похуже, чем есть на самом деле. Хотя куда уж хуже. Впрочем, фантазии местным борзописцам не занимать…

Внезапно завибрировал телефон в кармане. Сообщение с московского номера. Алевтина. За эти дни он так и не «забил» в телефонную книгу ее номер. На дисплее высветилось: «Удачи!» Он зажмурился – то ли от вечернего солнца, то ли от удовольствия.

Вагон был полупустой. Как странно, что никому не надо в Москву. По крайней мере, сегодня. Две полки в купе были свободные. Можно было говорить о чем угодно, не опасаясь чужих ушей, вот только говорить не хотелось.

Алевтина тоже предпочитала молчать, листая свой бессмысленный глянец и не задерживаясь больше десяти секунд ни на одной странице. А что там читать? Девяносто процентов каждой страницы занимают яркие, раздражающие глаза картинки. Под ними буквы. Неужели они там для того, чтобы их читали?

Через некоторое время она переключилась на мелькающие за окном деревья. Потом не выдержала.

– Саша, я, наверное, уйду.

– Уйдешь? Куда? В тамбуре поедешь? – Он отвечал машинально, не задумываясь над смыслом реплик.

Она хмыкнула.

– Да нет, я о другом. Я, наверное, из «Глории» уйду, вот… – По всему было видно, что эта фраза далась ей нелегко. Она ее буквально выдавила из себя по словам.

Он поймал себя на том, что разволновался. Почему? Речь не шла о потере особо ценного сотрудника. Да, вообще, это гнилой треп. Куда она денется-то?

– И куда? У тебя внезапно нарисовались радужные карьерные перспективы?

– Не иронизируй, ладно? Пойду работать по специальности. Она у меня есть, между прочим. – Аля поджала губы, изобразив на лице достоинство и уверенность в собственных силах.

Да кто ж в этом сомневается, что у нее есть специальность? Она у всех есть, по крайне мере, в дипломе всегда что-то указано.

А может, она и права? Все равно, и это совершенно ясно, в «Глории» она будет отвечать на звонки и варить кофе. Будем смотреть правде в глаза: грамотное распределение обязанностей – основа управления. Со своими Алевтина справляется прекрасно, а вот для оперативной работы есть другие люди. И учить он Алевтину не будет. А ей тошно сидеть на телефоне. Ну, и что делать? Наверное, она права. Надо уходить. Тем более, что такие фортели, как вот этот внезапный приезд, не каждый выдержит. Это могло и плохо кончиться, между прочим. Кстати, а почему он, собственно, спустил все это на тормозах?

Турецкий тяжело вздохнул. По той же самой причине, по которой он не хотел бы, чтобы она уходила. Вот такие у него замысловатые мотивации, и как с ними бороться, он не понимал. Тяжело, самому с собой уже не договориться! Дожили! А что делать? Зарплату ей повысить? Можно, конечно, но это не будет решающим моментом. Серьезного повышения не получится. Поручить ей что-то действительно ответственное? Может быть… Но в любом случае это будет мелочевка…

Турецкий предпочел промолчать, и Алевтина обиделась.

Утром будет дома. Он только сейчас вспомнил, что за все это время только раз позвонил жене. Но и она тоже не утомляла его своим вниманием. А, собственно, она и знала, что никаких гонок с перестрелками не предполагается. Зачем же серьезного человека от работы зря отвлекать?.. Вот только что это была за работа!

Сила случайности… Одна случайность тянет за собой другую. Надо уметь увидеть их и найти между ними связь. Чистая интуиция. Немного логики, конечно, но в основном – интуиция. Да, все произошло будто само собой, но это «само собой» нужно было подстеречь. Пожалуй, нормальная работа даже проще в каком-то смысле. А здесь было слишком много неопределенности, и это изводит. Нужно уметь ждать. Иметь железные нервы. И, на самом деле, не менее важно просто не принимать все близко к сердцу. Не получается, и ладно. Значит, история «сопротивляется». Не может же все получаться… А потом происходит хитрая штука, как с собакой, которая чувствует адреналин. Если ты не боишься, она тебя не укусит. И здесь то же самое. «История» чувствует, что тебе, в общем-то, все равно, и начинает поддаваться. Вот такие маленькие хитрости… Каждый придумывает себе из воздуха такие схемы, оправдывающие ход вещей. Примерно как Смородская, которая говорит, что Илья не виноват. У нее теория орудия и возмездия. Что ж, если ей так легче…

От этой самодельной философии его отвлек голос Алевтины.

– Так ты понял, что я ухожу? – она говорила, не поднимая глаз.

– Да, понял.

– И ты согласен? – она встрепенулась и заговорила возмущенно.

– Нет, не согласен. Но что я могу сделать?

Действительно, что? Она попала в свою собственную ловушку и решила на время «съехать» с темы.

– Как думаешь, удастся Панюшкину их посадить?

– Дениса – точно. Насчет Ильи не уверен. Кравцов – тертый калач. Слушай, Аля, давай по поводу твоего ухода завтра поговорим в конторе, спокойно. Сейчас не могу. – Он придвинулся к ней поближе. – Думаю, я все-таки сумею тебя переубедить, а?

Она тихо засмеялась и потянулась к нему.

– Я тоже так думаю.

Посреди ночи он проснулся на своей верхней полке, на которую забрался только потому, что всю жизнь любил ездить наверху. Показалось, что в купе, помимо него и Алевтины, есть кто-то еще. Спустился, чтобы проверить, а заодно и покурить, и обомлел. У окна, освещаемый мелькающими за окном фонарями, сидел… Илья Кравцов!

Турецкий замер. Это было непостижимо. Как такое возможно? Тот не выглядел даже слегка потрепанным – ни следа аварии и пребывания в больнице. Сидит и спокойно смотрит в окно. Но почему здесь, именно в этом купе?! И вообще, откуда он взялся?!