Фридрих Незнанский - Когда он проснется

Оля захлюпала носом, вытерла рукавом набежавшие слезы. Она сама удивлялась, до чего отстраненным казался ей рассказ о собственных злоключениях.

– Я хочу домой! Я замерзла! Я думала, они меня убьют… Мне пистолет к голове приставили, били, один хотел меня изнасиловать…

Она разрыдалась. До нее словно только теперь стал доходить смысл собственных слов.

– У меня не было денег на билет… Они все у меня забрали: шубу, сапоги, чтобы я не убежала. Меня в подвале держали, с картошкой…

– Ц-ц-ц, – покачал головой кавказец, – что делается! А чэго они хатели?

– Не знаю… Может, это как-то связано с моей мамой…

Если уж рассказывать, то до конца. Тем более она чувствовала необъяснимое доверие к этому человеку. Доверие, которое испытывает утопающий к тонкой соломинке…

– А кто твой мат?

– Депутат Госдумы.

Кавказец недоверчиво посмотрел на Олю в зеркало, но потом, видимо, решил, что человек в таком положении вряд ли будет врать.

– Ничего, я тебе помогу.

Водитель щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету, передал Оле:

– На, покури.

– Я не курю.

– Нэ затягивайся. Лэгчэ станэт, паверь.

Оля дрожащей рукой взяла сигарету.

– И зажигалку свою возьми. У меня таких пять штук есть.

Теперь она успокоилась, только вся дрожала, словно ее бил озноб.

Машина уже въехала на окраину столицы. Вдоль дороги тянулись спальные микрорайоны, мелькнула знакомая буква «М» над подземным входом в метрополитен.

– Куда тебя отвезти?

– Домой! Пожалуйста, отвезите меня домой…

Оля назвала адрес.

Водитель молча кивнул.

Оля почувствовала к нему огромное доверие и симпатию. Наклонившись вперед, она с жадностью смотрела в окно на мелькающие вокруг дома, магазины, улицы, перекрестки, автобусы… Словно она вернулась с войны, с другой планеты.

– Какой сегодня день? – спросила она.

– Пятница.

Ее не было в этом мире совсем недолго, а казалось – прошло полвека.

И здесь за время ее отсутствия ничего не изменилось… Никто и не заметил, что она исчезала…

Нехорошее предчувствие стало сосать под ложечкой.

– Пожалуйста, не уезжайте, – попросила она кавказца, когда он подвез ее до самого дома и остановился перед подъездом. – Я с вами рассчитаюсь. Только бы кто-нибудь был дома.

Водитель молча кивнул.

Оля подошла к бронированной двери подъезда, набрала на домофоне номер своей квартиры. Тишина… Неужели же дома никого нет?!

Оля в отчаянии заколотила кулачком в металлическую дверь.

Как?! Она с таким трудом добралась до дому, а теперь оказывается, что ее там никто не ждет, а она не может без ключа попасть в собственную квартиру! Куда все могли подеваться? Нет, это не случайное невезение, что-то случилось, пока ее не было. Конечно, что-то случилось.

Оля вернулась к машине.

– Вы единственный человек, который мне сегодня помог, – сказала она. – У меня никого нет дома. Пожалуйста, помогите мне еще немного. Отвезите меня по другому адресу…

Она задумалась.

– Канэчно, садись, – согласился водитель. – Куда?

Куда? В Государственную думу? Но в таком виде ее точно не пустят. Оля совершенно не к месту вспомнила книжку «Принц и нищий», где принца не хотели пускать в собственный дворец, так как он был одет в рубище. Похожая ситуация, нечего сказать… Так куда же? Внезапно Оля вспомнила, что есть единственное место в Москве, куда ее пустят в любом виде, и не только пустят, но и выслушают.

– Куда? – повторил кавказец.

– На Петровку. – Оля уселась в машину. – На Петровку, тридцать восемь.

Водитель с уважением посмотрел на Олю, но ничего не сказал.

Она не думала заранее, как попадет в это охраняемое желтое здание за узорной решеткой ограды. Это не казалось ей проблемой после всего, что она пережила за последние дни. Ей просто необходимо было туда добраться.

Водитель притормозил, немного не доезжая до ворот, рядом с которыми виднелась серая будка постового.

– Там далше нэлзя, – объяснил он. – Кирпич висит.

– Пожалуйста, оставьте ваш телефон или адрес, чтобы я могла вас когда-нибудь отблагодарить.

Но кавказец только махнул рукой:

– Ничэго не надо. Будь здорова. Жэлаю удачи.

Оля вышла из машины и пошла, не замечая вокруг себя ничего, кроме ворот здания, в которое ей необходимо было попасть. И возле этих ворот она вдруг увидела Костю.

Незаметно преследовать синий джип «ниссан» по пустым проселочным дорогам оказалось трудновыполнимой затеей. Он понял это, отъехав пару километров от Загорья.

«Ниссан» свернул на узкую лесную дорогу, по которой вряд ли кто мог проехать без особой надобности. Костя подождал немного и тоже свернул в лес. Он старался ехать медленно, попадая в колею джипа, чтобы не завязнуть в сугробах. Все-таки наш «москвичок» это вам не джип. Ему застрять – раз плюнуть.

Лесная дорога кончилась. Дальше – открытое пространство, поля, холмы и пересекающиеся линии шоссейных дорог. Джип мелькнул впереди и скрылся за пригорком. Костя сверился с автомобильной картой – эта дорога вела до соседнего поселка Замятино. Она шла параллельно железной дороге. Вокруг, справа и слева, были разбросаны небольшие деревни. Неподалеку проходило Варшавское шоссе.

Костя Маковский выехал из лесу на шоссе и стал догонять «ниссан», но тот петлял, как заяц, путая следы. Костя вскоре совсем потерял его из виду и сумел догнать только на въезде в Замятино. Джип остановился возле платформы, и сидевший в нем толстый парень с пухлыми щеками побежал по ступенькам наверх, на станцию. Там он недолго пропадал и вернулся к машине с двумя товарищами. Костя так и подпрыгнул, – один из парней был очень похож на того белобрысого, с чубом, который заталкивал Олю в машину!

Все трое залезли в синий джип и быстро куда-то двинулись.

Костя старался держаться от них на порядочной дистанции, но вскоре машина свернула на узкую проселочную дорогу, проехала через маленькую деревню, миновала серые покосившиеся сараи старой колхозной фермы, миновала картофельное поле, свернула в рощу… Кроме Костиного «Москвича», никаких легковушек на этих проселках не было. Проехал мимо мужик в санях, протарахтел груженный силосом трактор… Навстречу прошел рейсовый автобус, и снова – пусто.

Дети катались с горы на санках и обрывках картонных коробок, беспечно выезжая прямо на дорогу.

Костя приотстал. Глупо было даже пытаться следить за джипом на такой открытой местности. Бандиты сразу увидят, что этот «Москвич» приклеился и не отлипает от самого Загорья.

Делать было нечего. Костя увидел впереди белое беленое здание с широкими забранными решетками витринами. Сельский магазин. Он свернул к магазину и остановился. Зашел для виду, поглазел на полупустую витрину, где валялись кеды детских размеров, дешевый стиральный порошок и несколько коробок пластилина. Потом вышел, сел в машину и поехал дальше.