Ричард Штерн - Башня (Вздымающийся ад)

А кроме этих материальных проблем, я бы хотела, чтобы она знала, что не обманула наших надежд, хотя и развелась. Чтобы поняла, что мы знаем, каким адом были для неё бесконечные телекамеры, репортеры и микрофоны в доме, из-за которых и для нас, знающих жизнь, было тяжело сохранить реальный взгляд на вещи, а тем более для нее, почти ребенка, с самого начала привыкшей видеть мир как конфетку, которая принадлежит ей, ещё до того, как она это заслужила. И что человек все должен заслужить сам.

Хочу, чтобы она была счастлива, чтобы нашла свою судьбу, и потому ей будет лучше, что нас не станет, потому что не будет убежища, куда она может спрятаться, где может плакать и жаловаться.

Но больше всего я хочу, Боб, чтобы она знала то, что есть и всегда было правдой, что мы её ужасно любим, что мы счастливы, что она у нас есть и что сейчас, попав в дурацкую западню здесь, наверху, мы думаем только о ней.

Наверняка, ей это немного поможет, прибавит ей больше сил, чем когда-либо до сих пор.

Паола замолчала.

Это кое-что из тех пустяков, о которых я хотела с ней поговорить, Боб. Или не стоит?

Мэр взял её под руку. Голос его звучал нежно.

Пойдем поищем какой-нибудь телефон, сказал он.

* * *

Кэри Уайкофф нашел сенатора Петерса, опиравшегося о стену и разглядывавшего зал.

Я смотрю, вы совершенно спокойны, заметил конгрессмен.

Это прозвучало как обвинение.

А вы что предлагаете? спросил сенатор. Произнести речь? Собрать комиссию? Составить заявление или передать дело в суд? Он помолчал, а потом совсем иным тоном продолжал: Или позвонить в Белый дом, свалить всю вину на власти, а потом позвонить Джеку Андерсену и рассказать ему, как тут идут дела?

Уайкофф возмутился:

Вы и Бент Армитейдж обращаетесь со мной, как с мальчишкой, у которого ещё молоко на губах не обсохло.

Это, наверно, потому, сынок, ответил сенатор, что вы иногда ведете себя именно так. Не всегда, только иногда. Как, например, сегодня. Он обвел взглядом зал. Здесь полно глупцов, которые понятия не имеют, что происходит. Вам уже доводилось видеть панику? Настоящую панику? Толпу, охваченную животным ужасом?

А вам? спросил Уайкофф и тут же подумал, что вопрос этот излишен. Джейк Петере никогда не вступал в дискуссию с незаряженным револьвером.

В шестьдесят четвертом году я был в Анкоридже, когда произошло землетрясение, сказал сенатор и после паузы продолжал: Вы никогда не попадали хотя бы в небольшое землетрясение? Нет? Мне кажется, это ни с чем не сравнимо. Человек всегда считает землю чем-то надежным, неизменным и безопасным. И когда она начинает колебаться под ногами, то спасения искать негде. Он махнул рукой. Но Бог с ним. Да, я уже пережил панику. И не хотел бы этого ещё раз. Особенно здесь.

Вы правы, ответил Уайкофф, я тоже. Что вы хотите предпринять?

Перестать подпирать стену, ответил сенатор и так и сделал.

Рассерженный Уайкофф раскрыл было рот, но тут же снова закрыл.

Не надо нервничать, продолжал сенатор. Я не собираюсь насмехаться над вами. Потрогайте стену. Ну как, горячо? Я стоял, прислонившись к ней, и чувствовал, как она раскаляется. Это происходит очень быстро. Видимо, это означает, что по шахтам в ядре здания поднимается горячий воздух, возможно и пламя. Он посмотрел на часы и невесело усмехнулся. Быстрее, чем я думал.

Вам нужно было стать ученым, недовольно сказал Уайкофф.

Ну, а разве мы с вами не ученые, вы и я? Мы ведь занимаемся общественными науками, не так ли? Сенатор усмехнулся, на этот раз веселее. Наши методы не слишком научны, признаю, но мы все пытаемся держать руку на пульсе и контролировать кровяное давление избравшего нас народа, и действовать сообразно с ним.

А иногда, и чаще всего, добавил Уайкофф, бездействовать.

Бездействие тоже действие. Некоторые понимают это слишком поздно, другие никогда. "Так не стойте же действуйте!" вот обычная реакция. Хотя требование "Ничего не делайте, лучше стойте" часто могло быть более разумным решением. Помните, как Маугли попадает в логово кобр, которые не хотят причинить ему зла, и тогда кобры говорят удаву Каа дословно следующее: "Ради Бога, скажи ему, чтобы перестал вертеться и наступать на нас!" Черт побери, парень, мне вся эта ситуация нравится не больше, чем вам, но я не вижу, что можно предпринять, и пока мне не придет в голову ничего умного, я не собираюсь ничего делать, чтобы не навредить больше. Так что успокойтесь и наблюдайте за окружающими. Как вы думаете, куда так целеустремленно направляются Боб и Паола Рамсей? Может быть, в туалет?

Уайкофф улыбнулся:

Может быть. Это настолько же правдоподобная гипотеза, как и любая другая.

Самая правдоподобная, сказал сенатор. Однажды, помню, посреди дискуссии, которая расшевелила обе палаты и заполнила галерею журналистами, репортерами с радио и телевидения и просто любопытными или убежденными в том, что решается судьба народа а возможно, так и было, один старый сенатор от Небраски, или Оклахомы, или, скажем, от Нью-Йорка наклонился к своему коллеге и что-то прошептал ему на ухо. Репортеры на галерее враз определили что-то происходит. И действительно. А старик сенатор сказал: "Слушай, Джордж, я должен пойти отлить, а то лопнет мочевой пузырь. Столько кофе, и к тому же ещё фасолевый суп... Пока этот старый козел закончит, я уже вернусь".

И он встал и величественно вышел из зала. Все на галерее при этом думали, что он направляется прямо в Белый дом, чтобы обсудить что-то с Ним.

Уайкофф снова улыбнулся:

Какую бы вы хотели эпитафию, Джейк? "Он ушел, смеясь"?

Сенатор покачал головой. Лицо его стало серьезным:

Нет, мне кажется, я заслуживаю самой почетной надписи: "С тем, что имел, сделал все, что мог". Думаю, что мы спокойно можем выпить, а?

* * *

Инженер-электрик Джо Льюис сказал:

Что произошло, нам по-прежнему неизвестно. Возможно, сгорели электромоторы. Или полетел подводящий кабель. Все, что можем сделать проложить от подстанции новый кабель, подключить его и надеяться, что щиты настолько уцелели, чтобы подать напряжение на лифты. Он развел руками: Ничего другого сделать не можем.

Ну так беритесь за дело, ответил Гиддингс. Электростанция "Кон Эдиссон" готова помочь нам всем, чем сможет. Он замолчал и уставился в небо, где гигантские здания почти соединялись вершинами. Назовите мне хоть одну разумную причину, взмолился он, почему нужно было это чертово здание строить таким высоким?

Потому, ответил Джо Льюис, что кто-то построил другое высокое здание и нам нужно было его превзойти. Нет ничего проще. В этом вся суть.

ГЛАВА XVII

17. 0317. 18

Зиб уже снова сидела за столом в редакции журнала, но никак не могла сосредоточиться. Было уже поздно, и перед ней все ещё лежали груды рукописей, уже прочитанных и рекомендованных к изданию. По большей части это чтение она воспринимала как гимнастику для ума. Но сейчас, в эти минуты, рукописи казались ей никчемными, даже глупыми и как сейчас говорят неактуальными.