Татьяна Коган - Только для посвященных

– Я тебя не люблю. – Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Да, этот человек был чужим, но как же напоминал родного! Захотелось прижаться к его груди, зарыться лицом в рубашку, вдохнуть знакомый запах. Представить на мгновение, что не было страшного признания и болезненного расставания. Любимый муж по-прежнему рядом, и жизнь все так же тиха и уютна, и нет страшных тайн, способных ее разрушить.

– Пожалуйста, если я для тебя еще что-то значу, не приходи больше, – пробормотала Галя, потупив взгляд. – Мне больно видеть тебя. Я заново учусь жить. Не мешай мне. Пожалуйста.

– Родная…

– Пожалуйста, не мешай. Не мучай меня. Мы никогда не будем вместе.

Она встала и медленно побрела прочь, молясь, чтобы Глеб не пошел следом. Минутная слабость быстро исчезла, и Галя с ужасом подумала о том, что если он нагрянет через месяц, то непременно заметит ее округлившийся живот. Глеб убивал людей. А однажды лишил жизни беременную женщину. Нельзя допустить, чтобы он узнал о ребенке. Никогда. Нужно переехать в другой город, замести следы, свести к минимуму шансы случайной встречи. Панический страх захлестнул Галю, она едва справилась, чтобы не ускорить шаг, тем самым выдав свое волнение. Лишь свернув за угол, она позволила себе оглянуться. К счастью, никто ее не преследовал.

Глеб долго сидел на скамейке, не в состоянии заставить себя подняться. Зря он приехал. Стало только хуже. Разбередил и без того болевшую рану. Должно быть, он чего-то не понимал в жизни. Иначе философски бы воспринял Галины слова о том, что ее любовь закончилась. Черт возьми, разве может истинное чувство закончиться столь скоро? Разве ложь способна уничтожить трепетную привязанность? Можно обидеться, испугаться, отказать в прощении, но при этом продолжать любить. Неужели Галины эмоции были поверхностны и легки, как плавучий дом, поэтому и разрушились при первом же шторме? Глеб не хотел в это верить.

Красный резиновый мячик подкатился к его ногам. Глеб поднял мяч и огляделся. Мальчишка лет пяти стоял поблизости и нерешительно переминался на месте, боясь подойти к суровому дяде. Глеб натянуто улыбнулся и протянул игрушку:

– Держи свое сокровище.

Ребенок шагнул вперед, осторожно взял мячик и с любопытством уставился на взрослого:

– А щто ты тут делаещь?

– Ничего. Просто сижу.

– А как тебя зовут?

– Глеб. А тебя?

– Андлей.

– Я своего сына тоже хотел Андреем назвать. Но у меня нет сына, – ответил мужчина.

– А щто ты тогда здесь делаещь? Детская площадка для детей, – справедливо заметил мальчик.

– И то верно, – подмигнул Глеб малолетнему собеседнику и встал. – Удачи тебе. Не теряй мяч. Потеря – дрянное чувство.

В тот вечер Глеб напился в хлам и не просыхал полторы недели. Выходить из запоя не хотелось, но отпуск кончился, нужно возвращаться на работу. Да и брату давно не звонил. Как он там? Пошарил в карманах, достал телефон. Батарея была разряжена. С трудом отыскал провод, поставил мобильный на зарядку и направился в ванну, приводить себя в порядок. Когда вернулся, набрал Юркин номер.

– Наконец-то ты объявился! Я не могла до тебя дозвониться несколько дней! – Даша заплакала в трубку. – Юрка в больнице. Ему плохо. Я не знаю, что делать… Врачи ничего не говорят!

Глеб почувствовал, как земля ушла из-под ног. Схватился за ручку двери, чтобы не упасть.

– В какой больнице? Диктуй адрес!

Дальнейшие события разворачивались словно в тумане, – иногда Глебу казалось, что он все еще пьян и пребывает в алкогольном бреду. Все было слишком непохоже на правду.

Даша сбивчиво рассказала, что случилось. На даче, куда они приехали, Юрке стало плохо. Вести машину он был не в состоянии, а Даша и вовсе не умела. Мобильные телефоны не ловили. Пока Даша нашла помощь, прошло не меньше суток. Юрку привезли в больницу по месту прописки. Врачи сказали, что все нормально, переживать не о чем. Даша хотела сразу же позвонить Глебу, но Юрка попросил не дергать брата понапрасну. Она послушалась. Однако, когда через четыре дня мужа перевели в реанимацию, попыталась выйти на связь. К сожалению, мобильный Глеба был отключен, а домашний не отвечал. Пару раз она приезжала к нему домой, но дверь ей никто не открыл.

В реанимационное отделение родственника не пустили. Велели ждать лечащего врача, который появится послезавтра. Глеб рвал и метал, но бить медперсонал не решился. На примете был лишь один человек, с которым Глеб мог проконсультироваться.

Джек ответил сразу. Внимательно выслушал приятеля и заявил:

– Нужно срочно перевозить его в хорошую больницу. Та, где он лежит сейчас, обычный клоповник. В лучшем случае ему не помогут, в худшем – навредят. Я тебе дам телефон медицинского агентства, спросишь Елену Сергеевну, скажешь, что от меня. Объяснишь ситуацию, они направят тебя к нормальным врачам, которые будут заниматься конкретно твоим братом. Все это стоит приличных денег.

– С деньгами я разберусь. Сколько это займет времени?

– Сутки, не меньше.

– Черт, – выругался Глеб. – А быстрее никак?

– Это быстро. Поверь мне. Телефон записываешь?

Когда на следующий день приехал реанимобиль, внезапно взбунтовался заведующий отделением. Стал кричать, что не позволит перевозить куда-то пациента в столь тяжелом состоянии. Заявил, что не подпишет никаких документов о том, что Юрий вообще находился в этом отделении, чтобы в случае чего на их больницу не легла ответственность за неправильно оказанную медицинскую помощь. Ругаться и оспаривать неправомерное решение было некогда. Глеб впервые увидел брата, когда того выкатили из палаты. Он был в сознании, но выглядел ужасно. Всю дорогу до больницы Глеб сидел рядом и молчал. На месте их встретили и сразу же увезли пациента в реанимацию. Родственникам оставалось ждать внятной информации и надеяться на лучшее.

Даша беззвучно плакала, закрыв лицо носовым платком. Глеб тронул ее за плечо:

– Знаешь что? Отправляйся домой. Нечего тебе тут всю ночь торчать. Выспишься и приедешь завтра.

– Нет, я буду здесь, – всхлипнула она.

Глеб силой поднял ее со стула и повел к выходу.

– Когда Юрка придет в себя, ты должна быть свежей и полной сил. Это ясно? Я тебе позвоню, когда будут новости.

Усадил невестку в такси и вернулся в здание. В холле было пусто. Только медсестры на ресепшен с интересом поглядывали на слонявшегося из угла в угол привлекательного шатена.

Глеб не находил себе места. В голову лезли мысли, от которых хотелось крушить стены. Почему он не настоял на своем, не убедил брата повременить с поездкой в глухую деревню? Почему Дашка не проигнорировала Юркину гордость и не позвонила сразу? Почему Глеб ударился в запой в самый неподходящий момент? Так много «почему», и так мало шансов на ответы…