Ариф Караев - Декорации театра мод

Я молча поднял свои руки, туго перетянутые ремнем. Он, недоуменно посмотрев на стоящих рядом парней, молча вытащил из кармана брюк изящный складной нож и одним точным движением разрезал ремень. В артистизме ему отказать было нельзя, но на меня его благородные штучки-дрючки никак не подействовали. Единственное, что мне в данный момент хотелось, так это врезать ему, да посильнее.

Комната, куда мы вошли, была немного больше приемной. Посередине стоял стол, сплошь уставленный снедью и напитками. В центре стола возвышалась высокая изящная ваза с незнакомыми ярко-синими цветами. Два мягких кресла у стола завершали убранство комнаты.

— Садитесь, — радушно предложил мне Сафаров, пододвигая кресло, — Прошу вас не обижаться на меня. К несчастью, у нас не было иного выхода. Но те неудобства, которые мы вам причинили, я решил компенсировать завтраком в вашу честь, — все еще улыбаясь, торжественно продолжал он.

Злость постепенно улетучивалась. Оставалось неистребимое чувство жажды. Налив в высокий хрустальный бокал сухого вина, он молча пододвинул его мне. Немного поколебавшись, я выпил вино, сразу почувствовав себя лучше.

— Какое отношение вы имеете к театру мод? — спросил я Сафарова, накладывая в свою тарелку салат.

— Самое непосредственное. Я создал этот театр, — спокойно ответил мне он, наливая себе коньяк. — Ну, вообще-то дело было так, — начал Сафаров, закуривая сигарету. — Как вы знаете, с некоторых пор стало куда более выгодно реализовывать наркотики у нас, чем везти их на север. Здесь платили твердой валютой. Сырье брали у наших восточных соседей, почти даром. Обрабатывали сырье у нас, а готовый наркотик перевозили через границу нашим южным соседям. И, как я уже говорил, получали за это доллары. Конечно, куда меньше, чем их настоящая цена, но куда больше, чем если бы платили рублями. Но проводились эти операции от случая к случаю и небольшими партиями, так как для настоящего дела требовались и настоящие капиталы. А наши старые «дельцы» вкладывать деньги в это дело почему-то не хотели. То ли не желали пачкаться, то ли чего-то боялись. И вот тогда я решил развернуть это дело и привлечь капиталы так называемых молодых «тузов». Тем более, что многих из них я знал лично. Представляете, — Сафаров сделал небольшую паузу, — они вдруг все заболели одной и той же болезнью. Все решили сделать из своих квартир нечто, напоминающее музеи. Ну, вы знаете, — и он неопределенно махнул рукой, — всякая там лепка, отделка под дерево и тому подобное.

Все это я уже знал от Фуада, но не прерывал его. Этот рассказ ему явно доставлял удовольствие. Кроме того, он непрерывно подливал себе коньяк. Глаза его неестественно блестели, речь становилась все менее и менее понятной. И мне казалось, что он сам наконец расскажет что-нибудь заслуживающее внимание.

— Так вот, — продолжал он, закуривая очередную сигарету, — в конце концов мне удалось их уговорить. Точнее, удалось уговорить ровно тринадцать «тузов». Представляете — ровно тринадцать. Да, кстати, — неожиданно прервав свое повествование, спросил он, — вы не суеверны?

— Нет, — сухо ответил я, закуривая его длинную коричневую сигарету.

— Ну и хорошо, — неприятно хихикнув, произнес Сафаров, — мне всегда везет на тринадцать. Ну так вот, деньги я получил, оставалось закупить в достаточном количестве сырье и привезти его в республику, а потом переработать и вывезти за рубеж. Закупка и доставка сырья оказались нетрудной задачей. Переработка тоже, — и он как-то странно улыбнулся. — Но вот вывоз готового зелья — это настоящая проблема. И вот тогда-то подоспела идея нашей общей знакомой Назы, — Сафаров, снова улыбнувшись, наполнил мой бокал вином, — именно идея организации театра мод. Должен признаться, что мне не сразу удалось убедить своих компаньонов в результативности подобного действия. Но постепенно, шаг за шагом, я все-таки убедил их, что это экстравагантное предприятие будет прекрасным прикрытием.

— Прикрытием? — переспросил я. — Прикрытием чего.

— Прикрытием, — ответил он, — вывоза большой партии готового наркотика. Не правда ли, прекрасная идея? Вновь организованный театр мод едет за рубеж на гастроли и везет массу необходимых вещей. При этом едет на автобусах. Именно в то время, когда граница почти открыта. А среди тряпок спрятаны мешочки с наркотиком.

— Скажите, — спросил я Сафарова, — а почему театр мод? Почему все так сложно? Не проще ли было организовать вывоз как-то иначе, используя всеобщую неразбериху?

— Нет, — вдруг протрезвев, спокойным голосом возразил он. — Дело в том, что я сам буду участвовать в этой операции. При том всего лишь раз. Мне надоело здесь жить. Мне осточертели эти люди, их мелкие душонки и их не менее мелкие дела. Мне необходимо отсюда вырваться. Но я не хочу быть нищим там и потому решил рискнуть здесь. Но если я на это пошел, то мне хочется, чтобы все было сработано добротно и чуточку оригинально. В конце концов, это мое желание.

— Какая роль в этом деле Назы?

— Никакой. Она ничего не знает, почти ничего. Хотя, не скрою, кое-какие стоящие мысли подала именно она. Если наша операция не сорвется, она вернется сюда. Театр уже не будет нуждаться в инвестициях. Она расплатится со спонсорами и будет свободна в своем творчестве.

— Ну, а если дело прогорит, тогда как?

— Если все провалится, ей придется очень туго, — спокойно глядя мне в глаза, ответил Сафаров.

— Ну, а моя роль в этом деле? — начиная злиться, тихо произнес я, также глядя ему прямо в глаза.

— Вы нам мешаете. Сначала мы хотели вас убрать, но потом передумали. У вас, оказывается, есть очень влиятельные друзья, не желающие вашей смерти. Поэтому мы решили просто задержать вас здесь на некоторое время. Подальше от любопытных глаз. А пока в газетах будут печататься статьи под вашим именем, посвященные нашему театру. И они будут регулярно выходить в течение всего времени гастролей. А потом можете сколько угодно разоблачать нас. — И он, довольный произведенным эффектом, громко рассмеялся.

— Хорошо, — сказал я, — если мне уготована участь вашего соучастника, то не могли бы вы сказать, где находится лаборатория по обработке сырья?

— Лаборатория? — переспросил Сафаров, наливая себе очередную рюмку коньяка. — Недалеко.

Но сказать что-то более вразумительное он не успел. Дверь комнаты неожиданно распахнулась и вошел какой-то парень. Наклонившись, он что-то прошептал на ухо Сафарову. По сразу изменившемуся выражению лица моего собеседника было понятно, что наш разговор завершен.

Уже в приемной я машинально посмотрел в окно. В этот самый момент из только что подъехавшей машины показалась Наза. Она быстро, не смотря по сторонам, прошла в дом.