Том Харпер - Гробница судьбы

Мысль о Ги угнетает меня. Неожиданно то, что мы сделали, представляется мне не осуществлением мечты, а непростительной ошибкой.

Я все еще размышляю об этом, когда слышится лязг стали. Он доносится из рощи, раскинувшейся островком посредине поля.

– Подожди здесь.

Я пришпориваю коня и скачу через поле. Земля под копытами белая, поскольку она перемешана с пеплом от сожженной стерни. Я не могу найти дорогу через кустарник, поэтому спешиваюсь и прокладываю себе путь через заросли шиповника и ежевики. Уже настолько темно, что я едва вижу ветви, но уже отчетливо слышны звуки схватки. Искры освещают небольшую поляну среди леса. Я смутно различаю две фигуры, попеременно делающие выпады в сторону друг друга и отступающие назад, словно танцоры. Один из них – рыцарь в полных доспехах со щитом и мечом. Его противник одет лишь в коричневую тунику и подбитую мехом мантию. У него даже нет меча. Он отчаянно отбивает атаки рыцаря с помощью прямого охотничьего ножа.

Это Ги.

Сцена напоминает травлю медведя собакой – с той лишь разницей, что у медведя отсутствуют когти. Ги хромает из-за раны на бедре. Он не может бежать. Ударом меча рыцарь выбивает нож из ослабевшей руки Ги, и он улетает в кусты. Мой господин беззащитен.

Он стоит спиной ко мне и не видит меня. Я могу легко скрыться в зарослях. Ги ранен и безоружен, он уже не выйдет живым из этой рощи. Ада станет вдовой и сможет выйти замуж, за кого захочет.

Эти мысли молнией проносятся в моей голове. Что это – дьявольское искушение или божье воздаяние за те страдания, которые я претерпел за свою недолгую жизнь? Но мне не суждено узнать, каковым в конечном счете оказался бы мой выбор. Рыцарь делает выпад, Ги отступает в сторону, поворачивается, поднимает голову и замечает меня. Видит, вне всякого сомнения, ибо у него столь сильно меняется выражение лица, что даже его противник замечает это. Быстро, словно крыса, рыцарь поворачивается ко мне.

Я готов к схватке, хотя вооружен одним лишь ножом. Я хватаю его, но чувствую рукой только ткань. На поясе, где он должен быть, его нет. Собственно говоря, нет и самого пояса. Должно быть, я потерял его в лесу. Ужас бессилия парализует меня.

Рыцарь смущен. По всей вероятности, он принял меня за пажа или крестьянина, случайно оказавшегося на поле битвы. Он колеблется – то ли убить меня сейчас, то ли потом, когда будет покончено с Ги.

Мой господин делает движение. Рыцарь, зная, что он представляет реальную угрозу, поворачивается к нему и поднимает щит.

Моя нога ощущает лежащий на земле камень. Оставаясь незамеченным, я нагибаюсь и подбираю его. Он размером с яблоко и удобно помещается в моей руке. С выработанной годами сноровкой я бросаю его в голову рыцаря.

Меткости мне не занимать. Камень попадает ему в нижнюю часть затылка, непосредственно под край шлема. Он не падает, но явно оглушен и пошатывается. Это только и нужно Ги. Он бросается вперед, вырывает из руки рыцаря меч и приставляет ему к горлу.

– Кто тебя подослал?

Рыцарь не отвечает. Вероятно, он все еще не пришел в себя. Ги так не считает. Он берет меч за лезвие и с силой бьет рыцаря рукояткой по лицу. Из сломанного носа брызжет кровь.

– Кто?

Рыцарь что-то бормочет, но я не могу ничего разобрать. Как и Ги.

– Этхолд? – переспрашивает он.

Рыцарь кивает и сгибается пополам. Он плюется кровью. Ги делает шаг назад. Я вспоминаю, чему меня учил Горнемант: никогда не убивай рыцаря, который сдается; всегда помни о выкупе.

Отвлеченный своими мыслями, я едва успеваю заметить движение. Раздается свист рассекаемого воздуха, затем слышатся хлюпающие звуки. Я вижу, как Ги извлекает меч из горла рыцаря, и слышу, как капли крови падают на покрытую палой листвой землю. Мой господин вытирает лезвие меча о свою мантию. Он смотрит на меч, затем на меня. На одно ужасное мгновение мне кажется, что он собирается убить меня на месте.

Он хмурится и засовывает меч за пояс.

– Где твой нож?

– Я потерял его в лесу.

Я не смею встретиться с Ги взглядом, но он поворачивается и идет прочь.

– Вы сделаете меня рыцарем? – кричу я ему вслед.

Этот вопрос дерзок, но ведь я только что спас ему жизнь и не готов встретить в ответ свирепый, полный ненависти взгляд, которым он меня наградил мгновение назад.

– Ты спас меня, бросив камень. Любой мальчишка, когда-нибудь охотившийся на голубей, мог бы сделать то же самое.

Мы находим моего коня на краю полосы кустарника. Не спрашивая, Ги садится в седло и едет вперед. Я, спотыкаясь, бреду за ним по выжженному полю. Когда мы достигаем дороги, у меня сердце уходит в пятки: там, где я оставил Аду, ее нет. В грязи на дороге видны следы копыт, и это, я надеюсь, означает, что она отправилась обратно в замок. К счастью, Ги ничего не замечает.

Впоследствии я понимаю, почему он был столь неблагодарен по отношению ко мне – и почему убил рыцаря, тогда как мог получить за него выкуп. Будучи тщеславным человеком, Ги не хотел, чтобы кто-то знал, как близок он был к гибели.

– Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени Джон Херрин?

Элли прикрывала трубку рукой, хотя дверь ее номера была закрыта. Каким бы бредом она ни считала темные намеки и утверждения Гарри, ей очень не хотелось звонить из офиса. Но мать в последние дни ложилась спать так рано, что в другое время ее было трудно застать бодрствующей.

– Как ты сказала?

Голос матери был усталый и старческий, хотя она еще не достигла пенсионного возраста. Возможно, виной тому были свист и хрип на линии, напоминавшие помехи в диапазоне коротких волн радиоэфира. Придется ей в свой следующий приезд поставить об этом в известность сотрудников телефонной компании.

Элли повторила фамилию по буквам.

– Возможно, он был знаком с отцом.

– А… – послышался вздох, похожий на шелест листьев ивы на ветру, каждый раз, когда разговор заходил об отце, мать реагировала подобным образом. – У Ние было так много друзей, я их знала не очень хорошо. В те времена все было иначе.

Элли глубоко вздохнула.

– Когда отец… умер, это ведь была автокатастрофа, не так ли? Никто тогда не высказывал никаких подозрений?

Последовала долгая пауза.

– Это было так давно, – мать решила больше не говорить на эту тему. – Когда ты приедешь домой, Элеонор?

– Скоро, – Элли почувствовала угрызения совести. – Очень много работы. Но на Рождество я обязательно буду дома.

– А Дуглас?

– У него все в порядке.

– Он тоже приедет на Рождество?

Элли прикусила губу.

– Не знаю.

– Было бы очень хорошо. Вы так хорошо смотритесь вместе.

После разговора с матерью Элли вошла в главную систему банка и отыскала счет компании «Спенсер Фаундейшен». Она запомнила ее название по чеку, который они прислали ей, когда она выиграла конкурс на лучшее эссе. Полвечера она с наслаждением прикасалась к твердому кусочку бумаги, символизировавшему благосостояние, и с восхищением рассматривала напечатанный в углу герб. Тогда она впервые услышала о банке «Монсальват». Элли даже подумывала, не оставить ли его себе вместо денег в качестве трофея. Но, в конце концов, пятьсот фунтов – это пятьсот фунтов.