Том Харпер - Гробница судьбы

Опускается ночь. В середине дня туман рассеялся, но теперь он вновь заволакивает все вокруг. Спотыкаясь, я бреду в темноте, боясь остановиться. Мне холодно – мокрая рубашка плотно облегает тело. Если я лягу спать, то, скорее всего, больше никогда не проснусь.

Глухой удар. Передо мной камень. Схватившись за ушибленное колено, я пытаюсь обойти его и ударяюсь локтем о соседний. Я отступаю назад и едва не переваливаюсь через третий камень.

Из-за облака выходит луна. Я стою на поле, усеянном прямоугольными плитами, обращенными в одну сторону. Это похоже на церковный двор, хотя на плитах нет никаких надписей. Они расположены близко друг к другу, и их плотные ряды уходят глубоко в пелену тумана.

Мне становится понятно, где я нахожусь. Я мертв. Это большое облегчение. Интересно, где я умер: в замке – и дух в виде рыбака переправил меня в потусторонний мир – или же после высадки на берег. Это не имеет значения. Теперь я призрак.

Это не похоже на преисподнюю. Неужели я на небесах?

Из тумана доносятся звуки – бренчание доспехов, стук попавшего под ноги камня, тихое ругательство.

Кто это? Ангел? Демон? Еще один призрак? Я прячусь за камнем.

– Питер! – вдруг слышу я. – Питер Камросский!

Я не узнаю голос. Это не Малегант.

Откуда ему известно мое имя?

Богу известно все. Я не знаю, известно ли все и ангелам, но можно предположить, что Бог сообщает им нужные сведения.

Но в этот момент хозяин голоса выругался, споткнувшись о камень, а ангелы не ругаются.

Действительно ли я мертв? У меня больше нет уверенности в этом. Святой Иоанн говорит о небесах: «ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет». На небесах я определенно не расшиб бы локоть. На небесах сердце у меня определенно не колотилось бы как бешеное.

Если бы я был мертв, то не испытывал бы страха. Но если я не в лучшем мире, то где я? И кто меня ищет?

Снова слышатся звуки: звон кольчуги, как будто в кошельке встряхивают монеты. Я оборачиваюсь, пытаясь определить, где находится их источник, но перед глазами одни лишь камни.

Слева от меня среди ветвей деревьев ухает сова. Наверное, мой преследователь сбился с пути. Я осторожно выглядываю из-за камня.

Вышедшая из-за облака луна на мгновение освещает все вокруг. В нескольких десятках шагов я вижу спешенного рыцаря, стоящего среди камней. Голова его непокрыта, но доспехи блестят в лунном свете подобно рыбьей чешуе.

– Питер! – снова зовет он.

Откуда ему известно мое имя?

Луну закрывает облако. Мы не видим друг друга. Я ложусь на землю и ползу прочь.

Может быть, я и не мертв, но, вне всякого сомнения, мне снится кошмарный сон: я на кладбище с безвестными надгробиями. Я ползу на четвереньках, меня преследует невидимый враг. Я постоянно натыкаюсь на камни. После встречи с одним из них голову пронзает резкая боль. Но я продвигаюсь дальше. В мокрой траве меня совсем не слышно, тогда как рыцарь не может не звенеть железом при каждом шаге. Огибая камни, я держу путь на крик совы, в направлении деревьев. Металлический звук кольчуги постепенно растворяется в тумане.

Я бегу в лес. Страх, овладевший мною среди камней, все еще не выпускает меня из своих объятий. Иногда я натыкаюсь на тропы и следую ими. В другое время просто бреду наугад. Ветви безжалостно хлещут меня, и скоро от моей рубашки ничего не остается. Я тороплюсь.

Споткнувшись об очередной корень, я растягиваюсь на земле. У меня раскалывается голова, тело покрыто синяками и ссадинами, руки и ноги кровоточат. Я так устал и обессилел, что уже сомневаюсь, что смогу когда-нибудь покинуть это место.

Из подлеска доносится фырканье. Кто это, конь? А может быть, волк или лиса? Я представляю, как зверь набрасывается на меня и рвет мое тело. Наверное, я все-таки попал в преисподнюю.

Неизвестное существо выходит из чащи и склоняется надо мной. Я ощущаю его теплое дыхание щекой и руку или лапу на плече. Существо переворачивает меня на спину. Я смотрю ему в лицо.

Дестриер припарковал автомобиль в конце улицы, поскольку «Астон Мартин» был весьма приметен, и отправился на поиски нужного ему адреса. Он принуждал себя идти неторопливым, прогулочным шагом, не желая привлекать внимание к своей особе.

Портьеры в доме были задернуты, но свет в окнах горел. Удача. Он надел на правую руку латунный кастет, а левой постучал в дверь.

Никакого ответа.

Он достал телефон Элли и набрал номер Дуга. Подняв крышку почтового ящика, он услышал телефонный звонок в доме. Ответа не было и на сей раз. Ни звука. Ни движения.

Подождав еще минуту, он решил проникнуть внутрь. Дом, принадлежавший колледжу, служил приютом для нескольких поколений студентов. Замок на его двери был детской игрушкой. Дестриеру потребовалось тридцать секунд, чтобы взломать его, и еще девяносто, чтобы удостовериться, что дом пуст.

Но покинули его совсем недавно. Чайник еще был теплым. Зеркало в ванной было запотевшим от пара. Полотенце на вешалке было влажным. На ковре виднелись следы мокрых ног. В углу, рядом с корзиной для белья, Дестриер нашел женский носок.

Начальник службы безопасности банка выбежал из дома и огляделся по сторонам. Улица была пуста.

В трех кварталах от дома Дуг и Элли сели в позаимствованный «Ниссан» и дождались, пока отпотеет лобовое стекло. Стоявшая на тротуаре невысокая девушка в узких джинсах и плотно облегающем свитере наблюдала за ними с озабоченным видом.

– Люси настоящий друг, – проговорил Дуг.

Элли ничего не спрашивала. Она сидела на пассажирском сиденье, наклонившись вперед, и молила Бога, чтобы туман, стоявший перед ее глазами, рассеялся как можно быстрее.

В лобовом стекле появился лунный серп. Дуг опустил стекло своего окна.

– Еще раз спасибо, – сказал он Люси.

– Будь аккуратен.

Они быстро отъехали, дабы она не передумала. Проехав половину улицы, Дуг вдруг нажал на тормоза.

– В чем дело? – испуганно спросила Элли.

– Я не выключил дома свет.

– Ничего страшного. Я оплачу его.

Если мы когда-нибудь вернемся. Она не сказала этого, но Дуг по ее тону все понял. Он включил зажигание, и автомобиль тронулся с места.

– Куда поедем?

Они сидели за пластиковым столом и ели вареные яйца, бобы, безвкусный бекон и колбасу. За бортом под серым небом вздымалось стальное море.

Через Дувр можно было отплыть быстрее, но Элли ни за что не желала пересекать Лондон. Дуг хмурился, но не спорил. Всю ночь они двигались по второстепенным и проселочным дорогам и на рассвете добрались до Харвича. Ожидание парома было мучительным. Пока Дуг спал, сидя на скамейке в зале ожидания порта, Элли сидела рядом с ним и постоянно озиралась. Ей чуть не стало дурно, когда они предъявляли паспорта, но офицер иммиграционной службы едва взглянул на них. Только изучив лица всех пассажиров, поднимавшихся по трапу, и увидев, как пирс уплывает назад, она позволила себе расслабиться.