Анна и Сергей Литвиновы - Ныряльщица за жемчугом

Тамара Кирилловна ловко приспустила ему штаны, протерла ягодицу спиртовой салфеткой.

— Мне… у меня… — с трудом ворочая языком, проговорил Юрий.

Но пенициллин, разведенный новокаином, уже тек в его кровь. Тамара Кирилловна посильнее нажала на поршень — чтобы не успел сообразить, вырвать шприц. И лишь когда вколола пять кубиков, удовлетворенно произнесла:

— Все, дорогой. Не волнуйся. Теперь все у тебя будет просто замечательно.

Тамара Кирилловна закончила свой рассказ и взглянула на Диму с мрачным удовлетворением:

— Это я убила негодяя. Абсолютно осознанно, расчетливо и без капли жалости.

— Но мне говорили, что укол делала Изабель… — растерянно взглянул на нее Дима.

— Моя милая девочка просто защитить меня решила. Я ведь когда-то — очень давно — судима была. За растрату. Вот она сразу и сказала, что на себя всю вину возьмет. — Женщина смахнула с лица слезинку: — Все повторяла: «Тетя Тамарочка, ты ведь не знала. Ты ведь как лучше хотела… Чтоб Юрочке больно не было». А ведь я совершенно осознанно собиралась его убить. И сделала это. И отмаливать грех не собираюсь. Он заслужил свою смерть.

Полуянов обхватил голову руками. Слишком много всего навалилось за этот день. Изабель, вся в бинтах, мститель Юрий — уже несколько месяцев мертвый, странное поведение Юлии Аркадьевны…

— А что было на той флешке? — спросил он у Тамары Кирилловны.

— Дима, не надо бы вам этого видеть… — опустив голову, ответила она, — но я покажу. Все равно ведь не отвяжетесь. Только дайте мне слово. Я вас прошу, умоляю. Дайте слово, что не подадите Изабель вида, что знаете. И что эту запись никто, кроме вас, не увидит.

Денек выдался солнечным, ярким, теплым. В такую погоду особенно радуешься тому, что ты молода и красива. И нет нужды обряжаться в балахоны, чтобы скрыть лишний вес. И краситься, чтоб скрыть морщины. Да и факт, что пятнадцатиминутный «сеанс» принесет как минимум годовой доход заурядного клерка, вдохновлял чрезвычайно. А про моральную сторону вопроса Изабель старалась не думать. Юрий, конечно, прав: доля такая женская — продаваться. И лучше это сделать за большие деньги, чем за тарелку супа.

А сумма — реально! — сумасшедшая.

Неужели правда столько заплатят, не обманут?

Она бы сама на месте заказчика лучше бы новую машину себе купила. Или швейцарские часы.

Но, когда поделилась мыслями с Юрием, тот снисходительно ответил:

— Глупышка! Все это у него давно есть.

И вообще, чем ближе к делу, тем меньше он становился похож на того любимого, каким был на Сейшелах. Холодел взгляд, менялся тон. Утром поднялся в квартиру, вроде все как обычно: поцеловал, обнял. Но вместо уже привычного: «Замечательно выглядишь!», потребовал:

— Шорты не годятся. Длинное платье надень. Белое, с кружевами.

— Да ну! — скривилась Изабель. — Оно жаркое. И выгляжу я в нем как монашка.

— Именно это сегодня и требуется, — ухмыльнулся Юрий.

И еще попросил не распускать волосы по плечам, а уложить в занудный пучок. И вместо боевых босоножек на каблуках надеть белые балетки.

— Ты прямо профессионал! — пошутила Изабель.

— Ну что ты, — поспешно открестился мужчина. — Сам первый раз, волнуюсь ужасно.

Однако глаза метнулись к носу. Тетя Тамара говорит, так всегда бывает, если человек врет.

…И машину к месту назначения Юрий вел уверенно, ни разу с дороги не сбился. Хотя с шоссе съехали почти сразу после Москвы, долго колесили по узким, местами вообще грунтовым тропинкам. Лес становился все гуще, места все более дикими. Изабель хихикнула: «Хороша я тут буду в белом платьице до пола».

И вдруг прямо посреди дебрей обнаружилась отличная асфальтовая дорога. А еще через несколько минут они уперлись в шлагбаум. Молчаливый охранник в машину даже не заглянул — только сверил со списком номер и сразу поднял врата. Когда промчались еще метров триста, впереди засеребрилась вода. Озерцо, немаленькое, очень чистое.

Юрий подкатил к причалу, возле которого покачивался симпатичный, кипенно-белый катерок. Выскочил из машины, галантно распахнул перед своей дамой дверцу:

— Прошу.

Она робко ступила на идеально чистый и ровный асфальт. Солнце по-прежнему золотилось на небе, продолжали надрываться птицы, но девушке вдруг стало отчаянно, просто дико страшно. Глухой лес. Совершенно пустое озеро. Равнодушный охранник. Деловитый Юрий. Загадочный, безумно богатый заказчик. А вдруг их план — с ней просто покончить, после того как она им даст все, что может дать?!

— Ты чего скисла? — взял ее двумя пальцами за подбородок Юра.

— Боюсь, — прошептала она.

— Лизочка, милая, всего две минуты. Подумай, что такое паршивые две минуты для тебя, профессионала?! — Подхватил ее под руку, велел деловито: — Пошли. Я покажу тебе, как все здесь устроено.

— Ты ведь сам первый раз, — прищурила она глаза.

— Но теорию-то я изучал, — пожал плечами Юрий, помог ей подняться на катер, предложил: — Начнем с шампанского?

Изабель с удивлением глазела по сторонам. Если смотреть снаружи — скромнейшая, самая обычная посудина. А внутри: красное дерево, паркет, картины, хрусталь.

Она робко приняла произведение искусства — тонконогий бокал из тончайшего стекла и сделала глоток шампанского, тут же ударившего ей в голову.

— Больше пить, к сожалению, нельзя. И закусывать тоже, — сочувственно развел руками Юрий. — Сама понимаешь, если вдруг все назад пойдет — будет некрасиво.

Солнце поднималось все выше, нагревало катерок — а Изабель становилось все холоднее. И все страшней.

— Поскорей бы это кончилось! — вырвалось у нее.

А Юрий, вместо того чтобы утешить, ледяным тоном произнес:

— Только не делай, пожалуйста, во время работы такого лица, как сейчас. Ты не проститутка, не отбываешь повинность. Ты отдаешь — с удовольствием! — самое дорогое.

«Бежать! Бежать отсюда!» — в отчаянии подумала Изабель.

Но снаружи уже пророкотал и затих мотор. Девушка успела выглянуть в иллюминатор и увидела машину. Водитель остался внутри, а пассажир решительным шагом двигался к ним. На ходу что-то вытащил из кармана, приложил к лицу…

Катерок качнуло. Гость вступил на борт. Юрий бросился к нему, однако тот сделал рукой отстраняющий жест, словно отгонял муху, и молодой человек замер.

Замерла и Изабель.

Хотя лицо человека, взошедшего на корабль, скрывала венецианская карнавальная маска, ей показались очень знакомыми его фигура, походка, руки. И голос — развратный, хриплый.

— Привет, мое солнышко, — обратился он к ней.

— Э… здравствуйте, — растерянно прошептала девушка в ответ.

И внезапно поняла, что никаких, даже самых огромных денег в мире ей не нужно. Больше того, все свое готова отдать, лишь бы этот страшный мужчина к ней не приближался, не трогал ее, не…