Марина Юденич - Игры марионеток

И, тем не менее, они говорили друг с другом.

Не было горечи в этой беседе.

И даже грусти не было.

А была — тихая, спокойная радость.

Все же расщедрилась судьба — довелось им еще раз увидеть друг друга.

Будто однажды патриархальную тишь городка нарушило вторжение целой стаи шумных, галдящих людей.

Толпа журналистов прибыла в отель вслед за известным писателем, который неизвестно зачем явился в нормандскую глушь.

Если искал покоя и одиночества, отчего позволил журналистам увязаться вслед?

Если, напротив, хотел блеска и гомона, почему не отправился на модный курорт?

Впрочем, души звезд еще большие потемки, нежели души простых смертных.

А поступками их движут порой самые невообразимые помыслы.

Старика шум раздражал.

Ей же, напротив, было интересно.

— С этим ничего не поделаешь. Журналисты обожают культовые фигуры. А его называют «властителем дум». ЛОМ-ом. Лидером общественного мнения

— Чушь несусветная!

— Почему это — чушь?

— Думам своим человек сам хозяин, или властитель, как вы изволите выражаться. И никто более. Бывает, конечно, что чужие мысли завладевают некоторой частью сознания. Но ведь только — некоторой! О какой власти, позвольте, может идти речь? А этот ваш… лом… властитель, к тому же из числа дрессированных кумиров…. Это факт очевидный.

— Дрессированный кумир? Это еще что за зверь такой?

— Это — не зверь. Это как раз — таки человек. Кумир толпы. Вроде вашего беллетриста.

— Но почему — дрессированный?

Некоторое время он медлили с ответом.

Потом заговорил.

— Вы никогда не задумывались о том, как удается управлять такой массой разных людей?

— Это же просто — существуют законы, на страже которых….

— Да-да, это, действительно, просто. Но ведь законы регламентируют далеко не все области жизни.

— Я бы сказал, малую толику.

— А все прочее?

— Любовь, дружба, счастье, нравственность, красота….

— Разве можно установить здесь единые параметры возможного и допустимого? Разумеется, нет.

— Разные социумы, национальные и возрастные различия.

— Что есть красота для богатого пожилого американца, адвоката, к примеру?

— А для молодого русского колхозника?

— В Росси больше нет колхозов.

— И бедных в России тоже нет?

— Есть, разумеется. И гораздо больше, чем следовало бы. \

— Так счастье в представлении бедной русской женщины и богатой француженки — это ведь совсем не одно и то же. Вы согласны?

— С этим невозможно не согласиться. Но существуют традиционные представления, обычаи, наконец.

— Верно. Для удобства назовем все это общественным сознанием. Вас не раздражает этот термин?

— Нисколько.

— Прекрасно. И как же удается управлять общественным сознанием, оно ведь, как мы уже выяснили, так многолико?

— Я думаю, что для этого, как раз, и вырабатывается идеология, потом возникает пропаганда. И всякие менее серьезные штучки, реклама, например….

— Умница! Но как проводится идеология? С рекламой понятно, но это, действительно менее серьезные штучки.

— Есть, наверное, разные способы.

— Способы, действительно, существуют разные.

Один из них — «дрессированные кумиры». Ну или ЛОМы, как вы называете их теперь.

Смотрите.

У каждого социума есть свои кумиры. Артисты и спортсмены, писатели и поэты, журналисты и публичные политики.

Словом те, кого опрометчиво называют «властителями дум».

Теперь представьте, что некто задумал внедрить в один из социумов — скажем так — новую традицию или привычку, или мысль.

Кто более всего подходить для проведения идеи?

Кому быстрее поверят?

За кем потянутся?

— За ЛОМОм, кумиром. Но где гарантия, что кумир захочет агитировать за эту самую идею?

— Хороший вопрос. Гарантии нет. А чтобы она была, кумира следует дрессировать.

Разумеется, не уведомляя об этом.

Постепенно, как дрессируют животных, приучать его думать и поступать определенным, нужным образом.

И чувствовать, буквально не лету, в воздухе, ловить приказ.

Здесь, как и в обычной дрессуре, в ход идут кнут и пряник.

— А если кумир не поддается дрессировке?

— Его заменяют.

— С этим почти никогда не бывает проблем. Толпа любит новых кумиров. Есть кстати, более легкий путь. Он даже не требует дрессировки. Толпе предлагают уже готового кумира. Он же, в свою очередь, сознательно или нет — не суть важно, готов исполнить любую волю хозяина.

— А если толпа не примет подсадного кумира?

— Примет.

— Он ведь будет отвечать ее чаяниям.

— Поверьте, это совсем не сложно, рассчитать, кто в ближайшее время будет востребован — ну, к примеру — молодой интеллектуальной элитой.

Итак, посредством нехитрых расчетов мы воссоздаем примерный образ будущего кумира.

Скажем, это писатель, создающий примерно вот такие романы, язык его таков, биография примерно такова, лет около….

И так далее….

Приглядываемся к тем, кто соответствует этим параметрам, но еще не вкусил славы. Мы ведь прогнозировали будущее. Набирается с десяток непризнанных гениев.

Теперь смотрим, кто из них наиболее управляем, гибок? Иными словами, готов стать послушным проводником нашей политики.

Останавливаем выбор на N.

Он подходит больше других.

Что ж, другим придется уступить нашему избраннику дорогу.

Бедолаги!

С ними начинают случаться самые неприятные вещи — от мелочей, до серьезных осложнений и даже трагедий.

Перед N же, напротив, загорается зеленый свет.

Все у него получается.

А если, вдруг, и случиться какая неприятность, словно невидимая, добрая сила вытащит его из передряги.

И скоро — он знаменит.

Кумир.

И совершенно в нашей власти, хотя не подозревает об этом.

Наступает время, и нам что-то нужно от молодой интеллектуальной элиты.

Скажем, предстоит принять закон, который каким-то образом ее затронет.

Или нам нужны ее голоса на выборах.

Что потребуется для этого?

Очень немногое.

Всего лишь подтолкнуть кумира, а вернее кумиров — ибо одному, здесь, понятно, не справится — к мысли о том, что этот закон нужен, а кандидат предпочтителен. Остальное — они сделают сами.

Все просто, как видите.

Ловкость рук и никакого «мошенства». Так говорили фокусники во времена моей юности.

— Но вы не фокусник.

— Не стану спорить.

— И значит, я должна поверить в то, что вы мне сейчас рассказали?

— Нет, дорогая моя, ничего вы не должны. Можете верить. Можете считать все это моим стариковским бредом.

— Но как я могу поверить в то, что люди, перед которыми преклоняются миллионы, которых любят, обожают, боготворят…. всего лишь марионетки, безвольные проводники чужой воли?

— Те, кто создал бессмертные творения искусства, покорил вершины в спорте, кто делает мировую политику, наконец — на самом деле послушные зверушки, которыми правит кнут дрессировщика?!