Сергей Петросян - Путешествие дилетанта

– Понятно, – кивнул Осип, – к немцам поедем. У них лучший курс.

– К каким еще немцам, – не понял Пьер.

Оказывается, рядом с портом жила семья этнических немцев. Держали магазин и кафе, а заодно промышляли «черным» обменом.

По указаниям Осипа доехали до кафе «Las Mercedes», которое находилось неподалеку от проходной порта. Пьер подумал-подумал, и почему-то перегнал машину на парковку у соседнего заведения. К кафе подошли пешком. Сели за столик, заказали два пива. Пожилая блондинка, отогнав официантку-метиску, сама принесла заказ и вопросительно посмотрела на Осипа. Понятно было, что они знакомы.

– Мой друг здесь по делу, – сказал он.

– Пойдемте со мной, сеньор, – позвала она Пьера и провела в помещение за барной стойкой.

– Это мой муж Карл, – представила она седого мужчину, сидевшего в кресле-качалке, и вышла.

Мужчина встал и протянул руку для рукопожатия. Пьер пожал протянутую руку и почувствовал, что от волнения его ладонь стала неприлично мокрой.

– О какой сумме идет речь, – спросил Карл.

– Будет зависеть от цены, – напустил туману Пьер.

Карл рассмеялся:

– Сеньор, у меня лучший курс в этой деревне.

После этого он достал потертый калькулятор и протянул его Пьеру. Тот набрал сумму и протянул калькулятор назад. Карл с уважением посмотрел на Пьера и умножил цифру на 440. Вау! О такой цене в Манагуа даже мечтать не приходилось. Карл ушел в другую комнату и долго звенел ключами. Потом вернулся с туго набитым полиэтиленовым пакетом. Пересчет занял минут двадцать. Куда девать такой объем денег, собираясь в дорогу, Пьер не подумал.

– Подарок от фирмы, – ухмыльнулся Карл и принес из соседней комнаты синюю нейлоновую сумку.

Помог упаковать пачки ассигнаций и крепко пожал руку на прощанье.

– Еще просьба, сеньор, – произнес он шепотом, провожая Пьера до двери, – в следующий раз приходите один.

Пьер понимающе кивнул и вышел. В кафе Осип оживленно болтал с блондинкой. Увидев друга с сумкой в руках, он встал и начал прощаться.

– Я бы хотел заплатить за пиво, – сказал Пьер.

Блондинка замахала на него руками:

– Что вы, сеньор, вы – наш гость!

На обратном пути видно было, что Осип хочет что-то сказать и не решается. Когда подъехали к базе, он попросил:

– Останови машину.

– Слушай, – сказал он после длинной паузы, – я получил комиссионные за то, что тебя привел. Как-то это не по-людски – на друзьях наживаться. Забирай!

И он протянул Пьеру пачку денег. Пьер хмыкнул, отсчитал половину и сунул в карман:

– Теперь по чесноку?

– По чесноку, – с облегчением ответил Осип, – может, останешься – погудим?

– Да куда мне гудеть с таким грузом, – Пьер кивнул на синюю сумку, лежащую на полу, – ехать надо.

– Ну, счастливо.

Друзья обнялись, и Осип вылез из машины.

Всю обратную дорогу Пьер внимательно смотрел в зеркало – не едет ли кто следом. Стоящую на шоссе колонну объехал по обочине. Ужасно хотелось в туалет, но он мужественно дотерпел до Манагуа. Войдя в дом, не выпуская синей сумки из рук, пробежал в санузел и только там, сидя на унитазе, перестал нервничать и трястись.

* * *

Писем от Мели пока не было, но Пьер спокойно рассчитал: «месяц письмо идет в Германию, месяц – обратно. Плюс поправка на военную неразбериху…», и пока не беспокоился. Но вот уже три недели подряд молчала Кэт. Каждый понедельник у Пьера, не нашедшего в пачке корреспонденции, привезенной с московского рейса, письма от нее, возникало желание рвануть на переговорный пункт и выяснить отношения по телефону, но что-то его останавливало. Было что-то дискомфортное и непривычное для него в этих отношениях. Он привык проще относиться к своим романам и не изводить себя душевными терзаниями. Кроме того, почему-то всегда получалось так, что именно Кэт принимала решения – когда им встречаться, куда пойти… И развлекались они обычно в обществе ее, а не его друзей. С Мели было как-то спокойно и привычно, были общие планы на обозримое будущее и отсутствие сюрпризов…

Впрочем, работа на объекте, наконец, закипела и времени копаться в себе почти не оставалось. Никарагуанцы, как общали, пригнали заключенных, стали появляться кубинские строители. Через день приходилось выезжать на площадку и проводить там весь световой день. Была выполнена планировка участка, начали готовить основания под резервуары и защитные казематы. Егорыч оказался опытным спецом – на площадке был идеальный порядок, заключенные работали по жесткому графику и даже охранники перестали спать в тени под навесом. Работа увлекала шефа и в запой он уже давно не уходил.

Пьер еще несколько раз мотался в Коринто «к немцам». Суммы, передаваемые шефом, росли, и, судя по подписанным конвертам, которые Егорыч доставал из сейфа, менял валюту он не только для себя и «уважаемого человека». Понятно было, что лучше лишних вопросов не задавать.

Наступил март. В этот день предстояла «бумажная работа» – надо было разобрать телексы за последнюю неделю и подготовить документы для подрядчиков. Мерно гудел кондиционер, шелестели бумаги, каждый занимался своим делом. Альберт, сидевший у окна, неожиданно присвистнул от удивления:

– Мужики! Гляньте – это что за делегация?

По внутреннему двору INE двигалась группа людей: глава службы безопасности со своими заместителями, двое автоматчиков из охраны и впереди – сам команданте Кальдерон, отвечающий за стратегические проекты. Лица у всех были серьезные и сосредоточенные. Офис проекта «Резервуары» был самым дальним в ряду одинаковых серых блоков на территории института. Гостей здесь почти не бывало, разве что иногда заходили курьеры и уборщицы. Группа тем временем миновала административный блок и двигалась дальше.

– Похоже, к нам идут, – сказал Альберт.

Неожиданно Егорыч стал вытаскивать из барсетки какие-то списки и рвать их дрожащими руками.

– Дмитрий Егорович, что с вами? – спросил Пьер.

– Ничего! – заорал Егорыч. – У нас в Ираке баасисты вот так же в офис пришли, вывели двоих и шлепнули во дворе! Оборудование, понимаешь, налево продавали.

– Кто знал про валюту?! – неожиданным фальцетом взвизгнул он. – Для кого еще менял?!

– Братцы, может, через пожарный выход? – предложил вдруг Альберт.

Но было поздно – в офисный блок по одному входили вооруженные люди. Егорыч медленно поднялся. Встали и Пьер с Альбертом. Команданте вышел вперед, свита осталась на полшага позади. Кальдерон поискал недобрым взглядом и, остановив его на Пьере, пальцем показал: «Встань рядом». «Похоже, переводить буду», – с облегчением подумал Пьер и подошел к команданте.

– Дорогие советские друзья! – начал Кальдерон голосом Левитана. – Соратники! Только что мы узнали о великой утрате, которая постигла вашу социалистическую родину…