Н. Борисов - Дело передается в суд

У ребят он незаметно выпытал все нужные ему подробности, но вполне довериться решился только одному Сашке. Вдвоем они и обокрали квартиру Парадиевой. Семин быстро открыл нехитрый хозяйский замок, пока Сашка караулил на улице. Но не нашел Семин ни больших денег, ни золота, и его надежда на внезапное обогащение рухнула так же быстро, как и возникла. В бессильной ярости на Парадиеву, на весь чужой и враждебный ему мир, который опять сыграл с ним злую шутку, он выместил свой гнев на стенах и мебели…

Стараясь не порезаться, Семин побрился дрожащей от возбуждения и страха рукой, выгладил пиджак и брюки, подождал, пока за окном стемнеет, на секунду в нерешительности остановился перед вешалкой, затем рывком стянул с колка хозяйский плащ и распахнул входную дверь…

Игорь ничем не выражал удивления. Он шагал рядом со мной по пустынной в этот поздний час улице, засунув руки в карманы спортивной куртки и терпеливо ждал, что я ему скажу.

— Послушай, Игорь, — сказал я наконец. — Ты, конечно, удивлен моим поздним приходом, и я сейчас все объясню тебе. Я работаю в милиции. Это во-первых, а во-вторых, может произойти огромное несчастье, и только ты сейчас в состоянии предотвратить его.

Впервые я прочел в его глазах что-то похожее на удивление.

— К вам во двор приходил дядя Вася, — сказал я, не давая ему опомниться. — Это бандит и убийца. Он гуляет на свободе, и никто не знает, что он замыслил в настоящий момент, и, значит, жизнь не одного человека в этом городе в опасности. Он должен быть арестован. Нельзя терять ни минуты. Но неизвестно, где он, и ты должен помочь нам разыскать его.

Игорь не сказал ни да, ни нет. Он просто продолжал молчать. Я начал снова:

— Может быть, ты не понял меня, Игорь? Этот человек — убийца, хладнокровный и жестокий. Не знаю, что он говорил вам, — впрочем, наверно, как и все они — о благородстве воров и дружбе уголовников. Так вот: он все врал вам. Да и зовут-то его вовсе не дядя Вася, а Николай Семин. Всю жизнь он прожил подло и нечестно. Люди трудились, а он воровал. Люди, и твой отец тоже, умирали за свою страну, а он грабил их жен и маленьких детей, а когда попадался, умудрялся все сваливать на других. Другие шли за него в тюрьмы, а он отделывался маленькими сроками. Тогда он забывал о дружбе и благородстве воров. Тогда это было ему ни к чему. И теперь он гуляет на свободе. Ты понимаешь меня, Игорь?

Игорь продолжал угрюмо молчать, и я не мог понять, дошли ли до него мои слова.

— Каждая минута дорога, — сказал я уже в отчаянии. — Его все равно арестуют. Никуда ему не уйти. Но это надо сделать сегодня, понимаешь? Обязательно сегодня.

Вдруг Игорь подался вперед и судорожно схватил меня за руку.

— Дядя Вася идет, — прошептал он побледневшими губами.

Еще ничего не понимая, я посмотрел вперед. Навстречу нам шел Николай Семин. Никогда раньше я не видел его, но узнал бы этого бандита из тысячи. Высокий, широкоплечий, мускулистый, несмотря на годы, без единого грамма лишнего жира, он был заметным мужчиной. Но больше всего бросалась в глаза его цыганская смуглота лица. Он шел чуть раскачиваясь при ходьбе. В правой руке у него был небольшой чемоданчик, через левую — перекинут плащ. Семин только что завернул на улицу из переулка и уже не мог уклониться от встречи с нами. Улица была безлюдна, и мне нельзя было рассчитывать на чью-либо помощь, но я не имел права упускать шанс. Семин узнал Игоря и, поравнявшись с нами, чуть-чуть, как бы беря Игоря в свою компанию и призывая его к молчанию, прищурил глаз. Кроме этого, он ничем не выдал себя, не ускорил шага, не отвернул лица. Я подождал одну секунду, чтобы, пройдя мимо нас, он оказался спиной ко мне.

— Гражданин, разрешите ваши документы.

Я был в штатском, но Семин не стал терять время на бесполезные вопросы, не стал выяснять, по какому праву я требую у него документы. Он понял все, и решение его было молниеносным. Отбросив в сторону чемодан, он развернулся как пружина, вложив всю тяжесть своего тела в удар правой. В последнюю секунду я успел увернуться. Потеряв равновесие, он покачнулся, и я обхватил его сзади за плечи. Но он был явно сильнее, и мне не удалось удержать его. Повернувшись в моих руках, он ударил меня согнутым коленом в живот, и мы оба упали на мостовую. Уже лежа, он сумел вытащить из кармана нож…

Очнулся я в больнице. Узнав в стоящем передо мной в белом халате Петра Ивановича Кунгурцева, я сделал попытку приподняться в кровати. Но он тихонько надавил мне на плечи.

— Лежи уж, герой, — сказал он, и я не мог понять, хвалит он меня или ругает. — Твое счастье, что нож скользнул по ребрам, а то бы нам так и не удалось сделать из тебя классного оперативника.

— А Семин ушел? — спросил я.

— Ушел бы, если бы не Игорь. Он не успел помешать ему ранить тебя, но почти одновременно так двинул ему в висок, что Семин, казалось, никогда уже не очнется. Так что ты теперь должник парня, да и мы все тоже. А кстати, он сейчас здесь, в приемном покое, вместе с Павлом и с этим, как его, Хрящом. Нет, нет, — быстро сказал Кунгурцев. — Сюда я их не пущу. Подождем пару дней, никуда они от тебя не убегут.

В этом я был уверен. Этих ребят я не отдам улице. Отличные парни. И разве они были виноваты в том, что никто не занимался ими ни дома, ни в школе, ни на работе? Предоставленные самим себе, они играли в карты, пили и чуть не докатились до преступления. Еще немного, и было бы уже поздно.

— Сашка уже преступник, — сказал вдруг Петр Иванович, как будто прочитав мои мысли. — Нам надо было вмешаться раньше. Будем надеяться, что суд найдет еще возможность сделать из него человека.

Уже в дверях Кунгурцев обернулся.

— Да, совсем забыл, — сказал он улыбаясь. — У меня есть к тебе еще одно поручение. Дедушка из десятой квартиры, с которой тебе никак не удавалось встретиться, шлет тебе привет и просит больше не опаздывать на свидания.

У районного прокурора Тихонова было плохое настроение. Он только что вернулся с совещания, на котором ему пришлось выслушать немало обидных слов от прокурора города — Званцева. В глубине души Тихонов понимал, что упреки Званцева справедливы, но легче ему от этого не становилось.

— Освобожденных судами из-под стражи в районе, где прокурорствует наш уважаемый Алексей Николаевич Тихонов, за последние несколько месяцев было больше, чем за предыдущие два года, — сказал Званцев. А это означало, что Тихонов дает неправильные, незаконные санкции на арест, и кое-кого из арестованных суд потом освобождает за недостатком улик.

Более серьезного обвинения прокурору предъявить невозможно. Это прекрасно понимали все присутствовавшие на совещании, и в первую очередь — сам Тихонов. Районному прокурору оставалось всего два года до пенсии, и хотелось пройти их если не с почетом, то хотя бы без серьезных служебных нарушений. Но с каждым днем это становилось для него все более и более трудной задачей.