Александр Силаев - Недомут

Утром они пошли на юг выжигать историю. Он был дураком, но каждый день чеканил величие: умные завидовали и умирали. Вошел в Грецию. Ересиарх вспомнил прошлое и собрал пятьдесят тысяч воинов. Маневрирую, две армии заманивали друг друга к Босфору. Азиатские народы шумной толпой готовили Ересиарху наступление в спину.

Морские убийцы внезапно сошли на берег и через два дня овладели Римом. Плюгавая стража не помешала, предусмотрительно открыв ворота. Министр не ждал чудес: во главе кованной гвардии он корчевал последнюю ересь по ту сторону Альп. Повернул обратно. Морские братья не задержались, но оставили после себя пепел.

Пришлось подписать эдикт, дарующий Скандинаву испанскую каемку земли. На добрых условиях он начинал строить флот, подвластный символу Благого Колеса. Министра признал Отцом. Альбион тихо спал, не оспаривая пятнадцать тезисов.

Африканский очаг остался единственным сердцем морской империи. Со свистом и воем северные стрелки пошли вдоль берега, рядом цокали отряды железной конницы. На суше Купец не имел оборонительных сил. Очаг погасили, капитаны решили: вольница. Государство распалось на сотню пиратских шхун, у купца осталось три корабля и немного денег. Приняв обряд, он навсегда ушел к Ересиарху в единоверцы. Удостоился звания адмирала. Вся морская мощь невидимой руки плавала на паруснике и двух галерах.

Магистр не давал о себе знать, Орден назначил нового предводителя. Через неделю несчастного псевдуна нашли задушенным. И тем же вечером в зеленую залу вошел человек, назвал по именам шестерых логофилов и расчертил перед ними лунный топос. Человек сказал: да будет воля Магистра. Страшная ночь держит его в горах, а я принес закон, но я - пустое место. Ладно, сказали логофилы, сгибая колени и целую плащ назвавшего себя Пустым Местом.

Пустое Место сказал, что сеть умирает, ибо лунное дело всегда сидело на спине культуры, а культура в европейских землях отложена: обильная резня переиначила естественный ход событий. Мы элита больших городов, продолжал он, но посмотрите: где большие города? Если стены города неразрушены, жизнь за ними решается начальником божественной стражи. Начальник божественной стражи тоже Пустое Место - он стоит и светится волей Министра, как я воплощаю суть далекого просветленного. Попы и бароны не спорят с начальником стражи. А мы издавна стояли на попах и баронах, на лучших из них, осененных духом, ведь Луна приемлет только обладающего душой.

Народ не годится, в лучшем случае он дорос до заповедей Руки, но даже в ересь нынче боятся верить. Виновна стража и реформа официального бога, проведенная в единственно верный срок: церковь жива, а двадцать лет назад умирала. Когда она умирала, Европа выпадала нам, как последним обладателям знания, сохранившим себя - а дело Ересиарха служило тупым орудием гнилого распада. Мы сделали бы пророка Лунным, как две трети его советников. Им он обязан первым победам: а он думал, что собственной святости, идиот. Если он не хотел превращаться в Лунного, то уходил, и через год Империя Духа становилась покорным филиалом Луны: я повторяю две трети! - а это говорит, что Империя никогда не обладала духовным запасом, как им не обладает и обычная церковь - там всего лишь энергия, причем энергия одного человека. Неужели сложно убить Отца? - спросил тридцатилетний логофил с лицом ангела.

Конечно, сложно, ответил Пустое Место, таких людей хранит поле. Для Ордена, однако, возможно - поле не помеха, только зря его убивать. Каждой человек обладает миссией, верно? Работа Министра подходит к черте, он все выполнил, а сделавший свое дело умрет и сам.

Так кого убивать? - спрашивал настойчивый.

Давай подождем, предложил Пустое Место, судьба нашего Ересиарха еще не проиграна.

Божественная стража трудилась, выпрямляя жизнь по последним тезисам: поощряла заурядные монастыри, отменяла странные братства, избавляла землю от лишних книг. О лунном речь не шла - подрезали простую заумь и безобидное колдовство, а лунная вера считалась вырванной из летописи главой. Еретические провинции еще трепыхались, играя в независимость от Италии. Буйство синьоров жертвовало себя в местных агониях, на мужиках и пилигримах боевой бедлам долго не стоит. Иногда неуемные отнимали у Отца маленький городок, поганя церкви интересными письменами. Остатки плесени давались копытами конных войск. На карте появлялись и исчезали крестики. Горячие Соборы канули как пережиток заразных споров, так решил последний Собор. Канцелярия толковала все.

...Ересиарх неожиданно победил...

Двести тысяч приговоренных рубились два дня, отходя от крови на дрожащие ночные часы. Дикарь пробивал середину, а Ересиарх сознательно сгибал линию боевых порядков. Враг радовался. Он продавил. Когда люди втянулись в завоеванное пространство, Ерисиарх ударил ветеранами с флангов. Дикарь не успел перестроить ряд, и по его парням проехались, как по ровному полю. Наивные не отбились. И бежали, наступая на пятки собственной чести.

Дикарь сохранил не более пятнадцати тысяч. Уходил по-своему, бросая на пути заслоны и жертвуя хвостом армии. Ересиарх не стал теряться на севере, развернул солдат и метнулся к восходу. Размалеванные язычники приняли бой и скуля откатились в азиатскую даль. Ересиарх опять перестроил войско и пошел западнее. Дикарь предложил завтрашний нейтралитет в обмен на тишину нынче. Император Духа радостно согласился и пошел убивать Италию.

Неожиданно приехал Магистр, остановился в орденском замке близ еретического городишка Думкомпф. Пустое Место провалился, как будто его и не было. Тело Магистра хранили лучшие наемники континента, их было полторы сотни - на большее Луна не наскребла денег.

Маг вызвал Скандинава на разговор, продолжавшийся до утра. Тот приехал один, оставаясь простым парнем с холодного побережья. Ему предложили бесхитростный триумвират - тот ответил, что все-таки присягал. Чему ты присягал, дурнобоко рассмеялся Магистр. Неужели Отцу, сынок? Скандинав молча вышел из кабинета, злыми пальцами держась за эфес. Излишнего сторонника Колеса зарубили между первой и второй стеной замка. Из почтения к нормам Севера труп довезли до моря, сожгли и развеяли по стальным равнодушным водам.

В Альбионе на миг потерялась власть, бароны выбирали между сыном Скандинава и духовным наместником Колеса, за которого просил Рим. Магистр занял у Ересиарха два легиона и с ними перешагнул пролив. Духовный наместник казался рядовым придурком из канцелярии, опиравшимся на мечи божественной стражи. Ее начальник мечтал подвести под меч столичного извращенца и втайне боготворил мертвого короля. И придержал своих, когда в предместье вошли солдаты с материка. Придурка казнили, обвинив в "узурпации традиций", непонятном, но, видимо, ужасном грехе.