Артур Рив - Неуловимая Констанция Данлап

— В чем дело? — спросил Грэм, заметив, что она оглядывается.

— Я только что видела знакомого.

Увидев, что в нем снова шевельнулась ревность, Констанция на миг забыла про свой страх и засмеялась. Ревность Грэма доставляла ей удовольствие, свидетельствуя о том, что Констанция ему небезразлична.

— Он детектив. И он преследует меня с того самого случая, о котором я тебе рассказала.

— А! Понятно.

Он тоже обернулся, но не увидел ничего подозрительного. Кто бы ни нацелился на Констанцию, Маккензи готов был рискнуть всем на свете, чтобы ее защитить.

— Мы должны быть более осторожны, — вздрогнув, произнесла Констанция.

Однажды вечером, когда она собиралась выйти, чтобы встретиться с Грэмом и доложить о своих дневных успехах, раздался громкий стук в дверь.

Констанция открыла и сделала шаг назад.

— Полагаю, вы считаете меня своей Немезидой, — приветствовал ее Драммонд.

Она почти ожидала такого визита и сумела принять холодно-вопросительный вид.

Драммонд вошел и плюхнулся в кресло, так и не убрав с лица маску мнимого равнодушия, скрывая страстное желание обшарить все кругом.

— Кое-какие наши западные клиенты поручили мне интересное дело, — сказал он в качестве шаткого объяснения своего визита. — Дело о воре, скрывающемся в Нью-Йорке. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что след этого человека рано или поздно протянется на Уолл-стрит. В общем, так и случилось, хотя и не напрямую. И это заставило меня вспомнить старую поговорку: «Ищите женщину». Меня восхитило то обстоятельство, — он помедлил, остро глядя на Констанцию, — что в деле Грэма Маккензи явно замешана моя старая подруга, Констанция Данлап.

— Итак, теперь я — подозреваемая? — отозвалась Констанция. — Я даже не удивлюсь, если вы скажете, что я и есть тот самый Грэм Маккензи.

— Нет, — отмахнулся Драммонд. — Вы, конечно, не Маккензи. Но, судя по тому, что мне известно, вы вполне можете быть миссис Маккензи. И я считаю, что именно вам достались украденные Маккензи деньги!

— Да неужто? — спокойно ответила она. — Вам остается это доказать. Кстати, почему вы так решили? Полагаю, потому, что готовы поверить чему угодно, если речь заходит обо мне!

— Я заметил, как активно вы посещаете Уолл-стрит..

— Да, потому что я играю на бирже. Разве у меня нет собственных средств? При чем тут какой-то Маккензи с его ворованными деньгами? — пренебрежительно спросила она.

— Где он? — напрямик спросил Драммонд. — Не здесь, это ясно. Но где?

— Я не сторож брату моему! — Констанция весело рассмеялась. — Бросьте! Я в первый раз слышу о каком-то Грэме Маккензи. Докажите, что я его знаю. Вам знакомо правило номер один в делах об убийстве — вы должны представить corpus delicti [7] Corpus delicti (лат.) — состав преступления, улики. .

Драммонд был взбешен. Этой женщине всегда легко удавалось выводить его из себя. Детектив по натуре был вспыльчив, и Констанция точно вычислила его слабое место. Да, у него имелись сильные подозрения, но он не мог ничего доказать, не мог доказать, что игра Констанции на бирже имеет отношение к сбежавшему управляющему.

Потянулась долгая горькая неделя, полная борьбы с уловками одного из самых коварных сыщиков. Его ловушки теперь окружали Констанцию со всех сторон, но ей удавалось их избегать. Чем все это кончится? Увенчаются ли наконец успехом героические усилия Драммонда?

Констанция чувствовала, что вокруг нее плетется невидимая сеть. Вряд ли на самых матерых убийц когда-нибудь открывали такую охоту. На нее было направлено недреманное око, и с того момента, как она покидала квартиру, до того момента, как она возвращалась, ее ни минуты не оставляли без надзора. Она знала это, хотя и не всегда видела тех, кто за ней следил.

То была война двух острых умов. Однако с самого начала Констанция выигрывала каждый ход. Она сохранила мужество и твердо решила, что Грэма не найдут через нее.

День проходил за днем, минула неделя, а сыщик все еще понятия не имел, где находится тот, кого он разыскивает.

Дело казалось безнадежным, но, как все хорошие детективы, Драммонд по опыту знал, что желанная ниточка может появиться, когда меньше всего этого ожидаешь. Констанция, со своей стороны, ни на миг не теряла бдительности.

Однажды она заметила, что за ней следит неприметно одетая молодая женщина. Констанция лишь могла догадываться, что это одна из самых проницательных женщин-детективов в городе.

В квартиру, расположенную через коридор от нее, въехала новая жиличка, еще один новый арендатор снял комнаты в соседнем доме, через двор. Новенькая была очень хорошей соседкой. Она объяснила, что ее муж — коммивояжер и она целыми неделями остается одна. Констанция ощущала непрерывную слежку, даже находясь дома.

Сеть затягивались. Всякий раз, когда доставляли почту, соседка оказывалась дома и пыталась разглядеть штемпели на письмах миссис Данлап. Она и сама получала много писем, с улыбкой объясняя:

— Распоряжения для моего мужа. Сюда приходит много его личной корреспонденции.

Но все ухищрения были напрасны. Констанцию не удавалось подловить.

Враги испробовали всевозможные уловки. Если Констанция куда-то шла, за ней обязательно кто-нибудь увязывался, и рано или поздно ей приходилось избавляться от непрошеных спутниц. Ей наносили визиты разносчики, газовщики, электрики и телефонисты. Все эти переодетые детективы искали шанс провести расследование, которое раскроет ее секрет. Уборщик, собиравший использованную бумагу, вдруг обнаружил, что ее можно продать по высокой цене. Все, на что был способен проницательный ум Драммонда, было пущено в ход. И — ничего. Ни намека на какую-либо зацепку.

И все это время Констанция напрямую общалась с Маккензи.

Грэм во время своего вынужденного бездействия полюбил Констанцию глубже, чем когда-либо. Кроме нее, для него не существовало больше женщин. Ради нее он отказался бы даже от своего состояния, если бы не чувствовал — поступив так, он полностью дискредитирует себя в ее глазах.

Теперь Констанция и Грэм больше не отправлялись на вечерние прогулки, боясь, что их обнаружат. Констанция работала не покладая рук и уже получила прибыль примерно в пятьдесят тысяч долларов, пустив в оборот деньги, которые он украл. Еще неделя — и прибыль станет на несколько тысяч больше.

Однако напряжение давало о себе знать.

— О Грэм! — воскликнула Констанция однажды вечером, после того как с огромным трудом отделалась от приставленной Драммондом шпионки. — Я так устала от всего этого… так устала!

Не успел Грэм выложить то, что было у него на сердце, как она продолжила:

— Я устала от одиночества. Да, мы с тобой добиваемся успеха в делах. Но какой ценой?