Анна Данилова - За спиной – двери в ад

– Представляю, как обрадуется Нина, – он радостно потирал ладони, – когда, вернувшись, увидит вас, Полина! Думаю, что все складывается просто замечательно!

Соланж готовила дом к возвращению из больницы своей хозяйки. Приготовила праздничный обед, накрыла на стол, набрала в саду большой букет роз, украсила им гостиную. Работая, она постоянно напевала, из чего я сделала вывод, что хозяйку она не боится, что чувствует себя в ее присутствии спокойно и непринужденно. Значит, подумала я, эта Нина вполне нормальная, доброжелательная особа.

Арман должен был привезти жену в половине второго, и мы – Соланж, Патрик и я – собрались в гостиной, чтобы встретить ее. Услышав шум подъезжающей машины, я напряглась, разволновалась, как перед экзаменом. Кто эта женщина? Поладим ли мы? Сойдемся ли характерами? Мне было даже стыдно перед собой за эти мысли и сомнения. Вот что значит быть неуверенной в себе.

Каблучки застучали по паркету, послышались звуки распахиваемых дверей. И вот в гостиную вошла невысокая, хрупкая, в розовом костюме блондинка. Очень милая, с яркими голубыми глазами. Увидев меня, она сначала улыбнулась, кивнула головой, как бы здороваясь со мной, затем заметно побледнела, оглянулась на Армана, затем снова оглядела меня с головы до ног, и на бледных ее щеках заалел румянец.

– Нина, – она решительно подошла ко мне и протянула руку, уже реально здороваясь. Я даже почувствовала ее слабое пожатие. – Очень приятно с вами познакомиться. Мне Арман сказал, что нашел русскую няню. Вы откуда?

– Из Москвы, но в последнее время жила в Греции, у меня там сестра… – промямлила я.

– Да… Да, понятно. Главное, что Патрик вас полюбил. Мне Арман рассказывал, пока я лежала в больнице, что вы с нашим мальчиком отлично ладите, что он стал хорошо кушать… Да, мой маленький? – Она словно только сейчас заметила малыша, наклонилась к нему, обняла и поцеловала. – Малыш, как же я по тебе соскучилась! Соланж, рада тебя видеть. Спасибо, что так хорошо присматриваешь за нашим домом… И вообще, все замечательно!

Она обернулась и поцеловала Армана, со счастливым выражением лица стоящего рядом. Чувствовалось, что он горд тем, что так хорошо все устроил, что его жене все понравилось.

Так я впервые увидела Нину.

Марокко, 2010 г.

Сейчас, когда спустя целых три года после их знакомства Полина была здесь, с ним, лежала в его постели, свернувшись калачиком, и волосы, рассыпанные по подушке, сверкали в лучах утреннего солнца, Бертран вдруг понял, насколько он виноват перед этой девушкой, насколько он был нерешителен все это время – сдерживал свои чувства и ограничивался одной лишь перепиской да косвенным участием в ее судьбе. Так случилось, что его отношения с женщинами всегда складывались не самым лучшим образом. И виноват в этом, как он считал, был он сам, его работа, постоянное отсутствие и невозможность озвучить его местонахождение, да и род занятий в силу их специфики. Женщинам всегда требовалось внимание, он понимал это, но изменить что-либо в своей мужской жизни тоже уже не мог. Он много лет занимался секретной работой, требовавшей от него времени и свободного перемещения в пространстве. Возможно, именно опыт прежних связей с женщинами и сдерживал его подсознательно от реальной встречи, реального романа с Полиной. Он не хотел, чтобы и с ней у него сложилась такая же отчаянная ситуация, когда он не мог бы уделять ей время и дарить свою любовь.

Да, он думал так, глядя на нее и сгорая от желания стиснуть ее в своих объятиях, зарыться лицом в ее теплые, пропитанные солнечными лучами волосы, поцеловать нежные розовые губы… Но что-то подсказывало ему, что Полина – его женщина и, что бы он ни делал, где бы ни находился, она всегда будет его ждать и всегда разделит с ним все трудности его жизни. Этой ночью, охваченный страстью, как никогда прежде, он, вполне созревший для новой жизни, предложил ей быть с ним, и она, крепко обняв его, заплакала и сказала, что даже не смела об этом мечтать. Сейчас, глядя на ее счастливое и спокойное лицо, он пожалел лишь об одном: что в случае опасности его враги, те люди, планы которых ему придется разрушить, будут знать его слабое место, знать, куда бить, на чем играть… Значит, он не должен как-то внешне менять свою жизнь и, возможно, Полине лучше пожить пока в Марокко, в этом доме, где ее никто и никогда не найдет. Хотя в зависимости от его дел и степени опасности он, пожалуй, сможет иногда привозить ее в свою парижскую квартиру. Или же продать ее и купить другую, так, чтобы никто о ней не знал?

Вот об этом он думал, пока стоял в душе, обливаясь теплой водой и представляя себе свою новую, полную взаимной любви и понимания жизнь.

Выйдя из ванной комнаты и закутавшись в халат, он тихо, стараясь не шуметь, принялся готовить завтрак. Засыпал в кофеварку зерна кофе, вскрыл упаковку хлеба и положил ровные ломтики в тостер, достал из холодильника пачку масла, банку сардин, брынзу, маслины, помидоры и джем.

– Доброе утро, Бертран, – услышал он, обернулся и увидел Полину. В мужской пижаме она выглядела еще более нежной и трогательной. Он подошел и обнял ее.

– Сейчас будем завтракать…

– Я недорассказала тебе про Нину, – сказала она, и лицо ее при этом снова приняло озабоченный вид.

– Хорошо, садись, рассказывай…

– Я сейчас в душ, потом вернусь и расскажу…

Она вернулась уже в халате, на голове тюрбан из полотенца. На носу блестела капелька воды.

– Уже на следующий день я поняла, что жизнь у «Лимонов» не такая уж и безоблачная… Вернее, у Армана-то все было хорошо, он вставал утром, собирался и отправлялся на работу. А вот с Ниной происходило что-то непонятное… Вместо того чтобы, скажем, все свое свободное время проводить с сынишкой, она бродила по комнатам, уединяясь, словно прячась от нас с Соланж, как будто бы не могла найти тихое и спокойное место, и, отыскав наконец комнату, которую Соланж еще не скоро будет пылесосить, запиралась там, и мы слышали (а ей, вероятно, казалось, что ее никто не слышит), как она с кем-то подолгу разговаривает по телефону. Конечно, разобрать все, что она говорит, было невозможно, но один тон ее разговоров говорил о многом. Она возмущалась, кричала на кого-то, словно обвиняя… Еще часто плакала, забившись в угол. Вот видно было, что бедную женщину что-то гнетет, мучает. Бывали такие дни, когда она утром садилась в машину и куда-то уезжала. На целый день! Где она бывала, с кем проводила все эти долгие часы, мы с Соланж не знали, но могли, конечно, предполагать, что у нее завелся любовник. И вот, чтобы проверить правильность наших догадок, мы решили за ней проследить. Но как? У Соланж тоже есть машина, но она очень занята дома, у нее очень много работы. Так мы договаривались с ней, чтобы часть работы, предположим уборку в комнатах или приготовление обеда, я взяла на себя. А что, мне не привыкать было, к тому же убираться в таком доме было нетрудно. Словом, Соланж как-то раз, в погожий денек, отправилась вслед за хозяйкой, но, к сожалению, очень быстро потеряла ее из виду. Короче, у нас ничего не получилось. Зато через неделю возле ворот появился молодой человек. Он так долго и упорно звонил, что Соланж даже разозлилась на него. Нины дома не было, она еще с утра отправилась в центр за покупками. Посетитель сказал, что хочет видеть Нину Лемон. Соланж сказала, что впустить его не может, потому что хозяйки дома нет. Он заявил, что будет ждать за воротами до тех пор, пока она не вернется. Соланж сказала, что это его личное дело.