Роберто Савьяно - Гоморра

Смерти невиновного уделяется так мало внимания, что стоит появиться хоть малейшим подозрениям, и СМИ забудут об этой новости, а вернутся к ней, только если не будет никаких других трупов. Поэтому развенчание образа дона Пеппино должно было привести к уменьшению давления на кланы, снижению интереса со стороны государства, который мог бы создать ненужные проблемы.

Местная газета раструбила на всю округу о бесчестном поведении дона Пеппино. Заголовки были набраны таким жирным шрифтом, что типографская краска отпечатывалась на подушечках пальцев. «Дон Пеппино был каморристом», а через несколько дней «Дон Пеппино в постели с двумя женщинами». Кланы ясно дали понять: сопротивление бесполезно. У того, кто действует наперекор каморре, обязательно есть свой интерес, проблема, личный мотив, вынуждающий барахтаться в грязи.

Сохранить добрую память о доне Пеппино взялись родственники и единомышленники. Например, были опубликованы статьи и книги журналистов Раффаэле Сардо и Розарии Капаккьоне, где подробно описывались клановые стратегии, хитрости, звучавшие в показаниях явившихся в полицию с повинной, сложную и беспощадную систему власти каморры.

В 2003 году суд второй инстанции вынес на обсуждение некоторые факты из показаний Джузеппе Куадрано, в результате чего Винченцо Верде и Джузеппе Делла Медалью оправдали. Слова Куадрано были далеки от истины, потому что с самого начала он делал все возможное, чтобы отвести от себя подозрения. На самом деле он и был киллером, это подтвердили свидетели и баллистические экспертизы. Джузеппе Куадрано убил дона Пеппино Диану. Суд второй инстанции оправдал Верде и Делла Медалью. На дело пошли Куадрано и Санторо в качестве водителя. Франческо Пьяченти обеспечил киллеров нужными сведениями о доне Пеппино и руководил операцией, ради чего Де Фалько и прислал его из Испании. Повторный суд подтвердил приговор Пьяченти и Санторо — пожизненное заключение. Куадрано даже специально записал на пленку несколько телефонных разговоров, где он повторяет, что не имеет никакого отношения к убийству. Эти записи были переданы полиции. Куадрано понимал: приказ исходил от Де Фалько, и не хотел, чтобы стало известно о его роли руки, державшей пистолет. Вполне вероятно, все остальные персонажи, задействованные в первой версии показаний Куадрано, обделались со страху и напрочь отказались участвовать в покушении. Иногда пистолеты и автоматы бессильны перед безоружным человеком и бьющими в цель словами.

Нунцио Де Фалько арестовали в Альбачете, прямо в скором поезде Валенсия — Мадрид. Он создал могущественный криминальный картель при участии членов ндрангеты и нескольких выходцев из коза ностра. И, как выяснила испанская полиция, попытался организовать живущих на юге страны цыган по тому же принципу, по модели преступной группировки. Была построена целая империя. Туристические районы, игорные дома, магазины, гостиницы. Туристическая инфраструктура Коста-дель-Соль пережила небывалый подъем, когда клан Казалези и неаполитанские каморристы решили превратить это место в жемчужину массового туризма.

В январе 2003 года Де Фалько приговорили к пожизненному тюремному заключению за организацию убийства дона Пеппино Дианы. Во время чтения приговора меня разобрал смех. Я с трудом удержал себя в руках. То, что происходило в зале суда, можно было назвать не иначе как абсурдом. Адвокатом Нунцио Де Фалько выступал Гаэтано Пекорелла: занимая пост президента Судебной комиссии палаты депутатов, он при этом защищал одного из влиятельнейших боссов каморристской картели Казале. Меня забавляла степень могущества кланов, им удалось преодолеть законы природы и непреложные истины мира сказок. Волка защищала овечка. [54] Pecorella (итал.) — «овечка», игра слов. Наверно, у меня от усталости начался бред или просто сдали нервы.

Прозвище Нунцио Де Фалько написано у него на лице. Он и правда похож на волка. На фотографии, сделанной в полиции, можно рассмотреть: вытянутое лицо с редкой жесткой бородой, напоминающей ощетинившегося ежа, и остроконечными ушами. Вьющиеся волосы, треугольный рот и смуглая кожа. Вылитый оборотень из фильма ужасов. Местная газета, та самая, что писала о связи дона Пеппино с кланом, посвятила первые страницы Волку как неутомимому любовнику, мечте всех женщин от мала до велика. Заголовок на первой полосе газеты от 17 января 2005 года весьма красноречив: «Нунцио Де Фалько — король распутников».

«Казаль-ди-Принчипе (провинция Казерта)

Они не красавцы, но все равно привлекают женщин своим статусом боссов. Так уж сложилось. Если бы надо было составить рейтинг боссов-плейбоев всей провинции, то первое место разделили бы двое многократно судимых каморристов из Казаль-ди-Принчипе, особой красотой не блистающих, хотя, казалось бы, лидером должен был быть самый неотразимый из всех, а это, без сомнений, дон Антонио Барделлино. Впереди же Франческо Пьяченти, сиречь Носач, и Нунцио Де Фалько, сиречь Волк. По слухам, у первого было пять жен, а у второго семь. Конечно, мы считаем не только официальные браки, но и гражданские, продолжительные отношения, приведшие к появлению детей. У Де Фалько, если верить нашим источникам, по меньшей мере двенадцать детей от разных женщин. Любопытно, что итальянками он не ограничивался. Одна его подруга была испанкой, другая англичанкой, третья португалкой. Даже когда боссы находились в бегах, то в каждом новом месте заводили семью. Как моряки? Практически (…) Не случайно во время процессов по их делам в суд вызывали в качестве свидетелей некоторых их женщин, всегда очень красивых и элегантных. Довольно часто именно слабый пол становился причиной заката боссов. Не раз бывало так, что женщины косвенно способствовали поимке особо опасных главарей. Однажды сыщики выследили одну из них, и это привело к аресту самого Франческо Чиччарьелло Скьявоне (…) В общем, женщины и для боссов — одновременно отрада и крест».

Перемирие между кланами было достигнуто ценой жизни дона Пеппино. Это предположение высказано и в приговоре. Воюющие стороны пришли к некоему соглашению и подписали его кровью дона Пеппино. Из священника сделали козла отпущения и принесли в жертву. Убийство разом избавляло кланы от головной боли и вдобавок отвлекало внимание следователей от их деятельности.

Я слышал о друге молодости дона Пеппино по имени Чиприано, он написал целую речь в защиту погибшего, которую собирался произнести на похоронах, своего рода ответ на дискуссию о личности священника, но в то утро не смог даже рукой пошевелить. Он уехал с юга много лет назад и теперь жил в окрестностях Рима, пообещав себе никогда больше не ступать на землю Кампании. Мне рассказали, что, узнав о смерти друга, он от горя надолго слег. Когда я пытался расспросить о нем у его тети, она в ответ твердила мне одну и ту же фразу убитым голосом: «Он ушел в себя. Чиприано ушел в себя».