Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

- Надеюсь, я успею допить свой чай, - сдерживая улыбку, сказала Евгения. - Ведь я заплатила за него семьдесят рублей!

Дьякон нахмурился, но в этот момент в сумке у него зазвонил телефон. Достав мобильник, отец Андрей прижал его к уху, выслушал собеседника и, пробормотав несколько раз «да», убрал телефон.

- Ну? - нетерпеливо спросила Женя.

- Что «ну»?

- Это ведь звонил ваш друг графолог?

- Угадали. Он хочет, чтобы я подъехал к нему. Поедете со мной?

- Конечно! Если наступил конец света, я хочу его встретить в вашей компании, отче. Надеюсь, вы успеете отпустить мне грехи.

- Не думаю, чтобы вы успели много нагрешить за ваши двадцать с небольшим лет, - заметил дьякон. - Хотя и в вашем тихом омуте могут обитать весьма опасные чудовища.

Графолог по имени Иван Иванович Громов оказался высоким, грузным, одутловатым господином со встрепанной седой шевелюрой и маленьким, узкогубым ртом.

- Андрюша, наконец-то! - картаво воскликнул графолог, открыв дверь квартиры и увидев отца Андрея. - Проходите! А кто это с вами? Девушка! Это ваша подруга?

- Точно, - кивнул дьякон, покосившись на Женю. - Нас с ней водой не разольешь.

- Не стойте же в дверях! - воскликнул графолог, размахивая руками. - Входите, друзья мои, входите!

Проводив гостей в комнату и усадив их в кресла, Громов заговорил снова, на этот раз несколько тише, словно минутой раньше он боялся, что гости ускользнут из квартиры, так и не выслушав его заключений, и лишь увидев их в креслах, поверил, что они никуда не собираются бежать.

- Я очень рад, что вы пришли, друзья мои! Кофе вам не предлагаю, так как буквально сегодня утром у меня лопнула кофеварка! Плиту я тоже умудрился сжечь, но если хотите, я могу налить вам свежего молока!

Дьякон и Женя воздержались от молока и сразу приступили к делу.

- Иван Иванович, чьей рукой написано стихотворение? - прямо спросил отец Андрей.

Громов откинулся на спинку кресла, взъерошил пальцами седую шевелюру и с улыбкой проговорил:

- О, это очень известный человек! Я должен был сразу узнать его почерк, но вы, Андрюша, пришли немного не вовремя… Я был встревожен и озабочен!

- У вас что-то случилось?

Графолог улыбнулся и покачал головой:

- Нет-нет. Просто один идиот написал обо мне статью… Ну, не только обо мне, а обо всем Институте графологии. Представьте себе, он написал, что называть графологию наукой может только недалекий и наивный человек! Эта идиотская статья совершенно выбила меня из колеи. Я был в ярости!

- А что, графология - это действительно наука? - вежливо поинтересовалась Женя.

Громов посмотрел на девушку удивленно и выдохнул:

- Конечно! Почерк - это зеркало души! Хороший графолог способен определить по почерку свойства натуры человека, уровень его интеллекта и даже нравственный облик!

- А вы хороший графолог? - снова полюбопытствовала Женя.

- Я лучший! - скромно ответил Громов. - Видите ли, девушка, для того чтобы быть графологом, необходим талант. Опытный графолог никогда не будет делать вывод прежде, чем соберет все характеристики письма и интерпретирует их в корреляции друг с другом.

Рассказывая о любимом предмете, Громов возбуждался все больше и больше.

- Один из основателей графологии, Вильям Прайер, утверждал, что написанное рукой является фактически «написанным умом»! Он доказал, что, если автор потерял правую руку и вынужден использовать левую или даже ногу или рот, основные признаки почерка сохранятся, хотя письмо и не будет столь беглым, как было ранее! Признаки в почерке подобны симптомам в медицине!

- Иван Иванович, давайте ближе к делу, - попросил отец Андрей.

- Пожалуйста! Рассмотрим характер автора стихотворения. О, это очень глубокая и очень противоречивая натура. Взгляните на эти мелкие, убористые буковки, похожие на букашек. Это почерк человека обидчивого и закомплексованного. Но обратите внимание и на четкость линий. Строка начинается вяло, но с каждой следующей буквой почерк как бы распрямляет голову. Это писал человек, взявший на себя смелость переделать свою судьбу. Прыгнуть выше собственной головы! Взгляните на буквы «х» и «у»!

- Иван Иванович, ближе к делу, - снова попросил дьякон. - Кто автор стихов?

- Кто автор стихов - я не знаю. Но я знаю, чей это почерк.

- И чей же?

- Русского поэта Николая Гумилева, расстрелянного большевиками за участие в монархическом заговоре!

Дьякон и Женя переглянулись.

- А что насчет барана? - спросила Женя. - Его тоже нарисовал Гумилев?

- Я не занимаюсь баранами, - ответил графолог рассеянно. - Но я видел другие рисунки Гумилева и вполне допускаю, что этот многоглазый мутант - его рук дело.

В объемистом животе графолога заурчало. Он положил руку на живот и стыдливо посмотрел на Женю.

- Милая барышня, как вы относитесь к свежим круассанам?

- Я не ем мучного, - сказала Женя.

- А вы, дьякон?

- Отношусь неплохо, но сейчас не голоден, - ответил отец Андрей.

- В самом деле? Ну, тогда я, с вашего позволения, схожу за молоком. У меня застарелый гастрит, и я совершенно не переношу чувство голода.

Как только графолог вышел из комнаты, Женя встала с кресла, подошла к стеллажам и стала просматривать корешки книг.

- Марк Аврелий Северин, - прочла она вслух. - «Пророк, или Предсказание по почерку». - Женя обернулась на дьякона и удивленно спросила: - Неужели графологи могут предсказывать будущее?

- Громов может, - ответил дьякон. - И неплохо на этом зарабатывает.

- Должно быть, у него очень богатые и очень доверчивые клиенты, - усмехнулась Женя.

- Насчет первого вы правы, а вот со вторым можно поспорить. В числе его клиентов есть известные политики. А уж их никак не назовешь излишне доверчивыми людьми.

Громов вернулся в комнату, неся в руках пакет молока и тарелку с круассанами.

- Вот и я! - громогласно объявил он и уселся в скрипучее кресло.

- Иван Иванович, - осторожно заговорила Евгения, - а вы в самом деле предсказываете будущее?

Громов слегка стушевался и метнул на дьякона быстрый, сердитый взгляд, как бы говоря: «Не стоило ей об этом говорить».

- Иногда предсказываю, - хмуро ответил он. - А что?

- И вы верите в свои предсказания?

Громов хмыкнул и наполнил стакан молоком.

- Существует некое информационное поле, - заговорил он. - Я предпочитаю называть его полем сознания. Когда человек рождается, его мозг подобен несовершенному радиоприемнику. Но постепенно этот сложный механизм совершенствуется, обрастает недостающими деталями, и качество приема сигнала становится лучше. Так появляется сознание.

- То есть сознание - это не функция нашего мозга?

Графолог улыбнулся:

- Помилуйте, барышня. Разве радиоприемник сам сочиняет музыку? Нет! Он лишь ловит радиоволны и преобразует их в аудиосигнал. Так же действует и наш мозг. Сам по себе он ни на что не способен.