Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

- Это порошок?

- Да. Но в его структуре нет никаких необычных составляющих. Похожим составом обладают некоторые современные снотворные вещества. За исключением нескольких алкалоидов, аналогов которым я в местной российской флоре найти не смогу.

- Это значит…

- Это значит, что в составе этой дряни есть фрагменты сушеных трав, которые не растут в России. Не берусь утверждать точно, но мне кажется, что родина твоего загадочного порошка - Африка или Юго-Восточная Азия.

- Ясно, - кивнул Андрей. - Спасибо тебе.

- Подожди, - перебил дьякона химик. - Не знаю, как тебе сказать… В общем, мне приходилось слышать о подобных составах. Не считай меня выдумщиком или идиотом, но их применяют в своих ритуалах африканские колдуны.

Отец Андрей покосился на Женю и облизнул пересохшие губы.

- Они ядовиты? - спросил он.

- Все зависит от дозы, - ответил химик. - Но на всякий случай держись от этой дряни подальше и не вздумай ее нюхать. Если же все-таки придется, то… Опять же не для посторонних ушей. Короче, если все-таки понюхаешь или попробуешь на вкус - прибегни к противоядию.

- Что за противоядие? - осведомился отец Андрей.

Химик хмыкнул.

- Ты будешь смеяться, но это простая русская водка.

- Ты серьезно?

- Абсолютно. Помнишь прапора Тихомирова? Он еще гонял тебя на полосе препятствий.

- Ну? - мрачно буркнул дьякон.

- Так вот, когда он проходил службу в Африке, ему приходилось сталкиваться с чем-то подобным. Он тогда неделю провалялся в госпитале и уже приготовился склеить ласты, но напоследок решил выпить с ребятами. Короче, напился как свинья. А на следующее утро проснулся здоровым. За исключением сильнейшего похмелья, конечно. Так что учти.

- Учту, - пообещал отец Андрей. - Спасибо за помощь!

- Обращайся! - весело ответил химик и положил трубку.

Дьякон убрал телефон в карман и посмотрел на Женю.

- Что? - быстро спросила она.

Отец Андрей нахмурился и тихо произнес:

- Судя по всему, генетика Абрикосова отравили, подмешав в его нюхательный табак какой-то порошок. Мой приятель-химик утверждает, что родина этого порошка - Африка.

Вечером того же дня отец Андрей уютно устроился в кресле и положил на колени книгу под странным названием: «Звезда и смерть Николая Гумилева». Читал дьякон неторопливо, попыхивая сигаретой и время от времени отхлебывая из широкого стакана красное вино.

Взгляд его скользил по строчкам, а воображение рисовало невысокого блондина с раскосыми глазами. Стройного, по-военному подтянутого. Человека, который положил себе за правило никогда и никого не бояться. Человека, который охотился на львов в Африке и получил за храбрость два Георгиевских креста на полях Первой мировой войны.

Отец Андрей представил, как этот блондин сидит в кресле так же, как он сейчас, и в пальцах у него так же дымится сигарета. В бокале, стоящем на зеленом сукне стола, должно быть, мерцает всеми оттенками красного сладко-горький вермут. А перо, поскрипывая, выводит на бумаге:

«Я должен был отправиться в порт Джибути в Баб-эль-Мандебском проливе, оттуда по железной дороге к Харрару, потом, составив караван, захватить возможно больший район исследования: делать снимки, собирать этнографические коллекции, записывать песни и легенды.

Я собирал без стеснения, останавливал прохожих, чтобы осмотреть надетые на них вещи, без спроса входил в дома и пересматривал утварь, терял голову, стараясь добиться сведений о назначении какого-нибудь предмета у не понимавших, к чему все это, харраритов…»

Тут Гумилев, должно быть, сделал паузу, чтобы отхлебнуть вермута, облизнул губы, потер пальцем пятнышко от пролившегося вермута на сукне стола, затем снова взялся за перо и неторопливо продолжил:

«Надо мной насмехались, когда я покупал старую одежду. Одна торговка прокляла, когда я вздумал ее сфотографировать… некоторые отказывались продать мне то, что я просил, думая, что это нужно мне для колдовства.

Для того чтобы достать священный здесь предмет - чалму, которую носят харрариты, бывавшие в Мекке, мне пришлось целый день кормить листьями ката (наркотического средства, употребляемого мусульманами) ее обладателя, одного старого полоумного шейха.

Эта охота за вещами увлекательна чрезвычайно: перед глазами мало-помалу встает картина жизни целого народа, и все растет нетерпенье увидеть ее больше и больше… В общем, я приобрел штук семьдесят чисто харраритских вещей, избегая покупать арабские или абиссинские…»

Допив вино, отец Андрей закрыл книгу и глянул на обложку.

О. Н. Вершинин. «Звезда и смерть Николая Гумилева».

Задумавшись на секунду, дьякон быстро пролистал книгу и нашел телефон издательства.

- Иду-иду!

Графолог Громов быстро прошел по коридору и глянул в дверной глазок. Звонок звонил не переставая.

- Кто ж там такой нетерпеливый? - проворчал графолог и машинально поворачивая ручку замка.

- Кто там? - крикнул он.

- Я от дьякона Берсенева, - пробасил из-за двери незнакомый голос.

Графолог распахнул дверь:

- А, от Андрюши! Входите! - Но тут же осекся, осознав, какое странное существо стоит перед ним.

Это был высокий, широкоплечий мужчина, бородатый и волосатый, как байкер, однако в дорогом кашемировом пальто. Рука верзилы все еще была поднята к электрическому звонку.

- Я уже здесь, так что продолжать звонить необязательно! - пошутил Громов.

Верзила тут же опустил руку и посмотрел на графолога исподлобья.

- Я войду, - не столько спросил, сколько констатировал гость.

- Конечно, входите!

Громов отошел, впуская незнакомца в прихожую. Тот вошел неспешной походкой.

«Каков медведь, - подумал, удивленно глядя на гостя, графолог. - Настоящий гиперборей!»

- Так, значит, вы от Андрея? - спросил он вслух.

- Да, - глухо пробасил гость.

- А почему он сам не зашел?

- Не смог, - так же глухо и монотонно буркнул незнакомец.

- Что ж… Проходите в комнату, а я пока поставлю чай. Вы ведь не откажетесь от чая?

Верзила не ответил. Он окинул взглядом прихожую, затем заглянул в гостиную.

- Кто еще есть? - спросил он вдруг.

- То есть… - озадаченно проговорил Громов. - Вас интересует, один ли я в квартире?

Незнакомец кивнул.

- Вероятно, вы хотите сообщить мне конфиденциальную информацию! - догадался Громов. - Если так, то можете смело говорить! Кроме меня, в квартире никого нет и не будет! Я живу один.

Верзила одобрительно кивнул.

- Проходите в комнату, - снова пригласил графолог. - А я поставлю чай.

Оказавшись на кухне, Иван Иванович быстро набрал номер телефона отца Андрея и приложил трубку к уху. Но трубка ответила ему короткими гудками. Громов набрал номер повторно.