Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

Гриф перевел дух, воткнул недокуренную сигарету в кадку с цветами и повернулся к секретарю:

- Эр, друг мой, продолжи ты. У меня что-то кружится голова.

Парень кивнул, кашлянул в кулак и заговорил:

- По преданию, апостол Петр лечил людей полой своего плаща. А апостол Павел - своей тенью. На них распространилась благодать Божья. Гриф лечит людей прикосновением. Он и меня наделил частью своей силы.

- Вы тоже лечите людей? - удивилась Женя.

Секретарь слегка покраснел и качнул головой:

- Не совсем. Я… рисую. Это что-то вроде икон. Вы ведь знаете, как появилась первая в мире икона? Иисус вытер лицо полотенцем, и на этом полотенце запечатлелся его лик. Эта икона называется Спас Нерукотворный, и она исцеляет больных. Так вот, я… - Тут Эр смущенно улыбнулся. - Я тоже вижу лик Христа. На бумаге, на холсте, на чем угодно. Он проступает под моим взглядом, а я лишь обвожу его кистью или углем. И эти тряпицы и листки бумаги исцеляют больных. Особенно женщин, - смущенно добавил Эр.

- Женщин? - вскинула тонкую бровь Женя.

- Тех, которые не могут выйти замуж или зачать ребенка, - пояснил секретарь. - Пообщавшись со мной, они находят свою вторую половину. А бездетные - рожают здоровых детей. Я открыл в себе этот дар случайно, и теперь… - Эр переглянулся с Грифом и усмехнулся. - От женщин нет отбоя.

- Так вот почему нас здесь так холодно встретили, - поняла Евгения.

- Да, - кивнул секретарь. - Персонал клиники больше чем наполовину состоит из женщин. И у каждой из них есть сестры, дочери, подруги.

- Мы помогаем персоналу и их знакомым, - сказал Гриф. - Допускаю, что они неплохо на нас зарабатывают. Но бескорыстное служение их интересам - одно из условий нашего пребывания здесь.

- Мы тут уже полтора года, - добавил Эр. - И нам ни в чем не отказывают.

В дверь кто-то поскребся. Гриф напрягся. Из-за двери послышалось мяуканье. Калека облегченно улыбнулся.

- Это мой кот. Вернулся с прогулки. Одну секунду, я открою ему дверь, и мы продолжим наш разговор.

Гриф, уверенно орудуя покалеченной рукой, подкатил инвалидное кресло к двери и быстро открыл замок. И вдруг свет в комнате потух. В темноте скрипнули дверные петли, послышался звук удара, чей-то вскрик. Затем дверь с силой захлопнулась.

Вспыхнувшая спичка озарила лицо отца Андрея. Он был у двери.

- Зажмите носы платками! - крикнул дьякон. - Быстро! И откройте окно!

Женя вынула из сумочки платок, зажала нос и бросилась к окну. Секретарь последовал ее примеру. И тут свет в комнате снова зажегся. Раздался громкий хлопок, и разбитое оконное стекло посыпалось на пол дождем сверкающих осколков. Секретарь схватился за горло руками, захрапел, как конь, и, выпучив глаза, повалился на пол.

- Прочь от окна! - крикнул Жене отец Андрей.

Она быстро отскочила от окна и присела на пол. Лицо Грифа, сидевшего без памяти в своей каталке, стало чернеть, приобретая баклажанный цвет. Дьякон скользнул взглядом по его лицу, быстро склонился над неподвижным секретарем и прижал палец к его залитой кровью шее. Затем распрямился и крикнул:

- Бежим к черному ходу!

Он схватил обезумевшую от страха Женю за руку и поволок ее к маленькой дверце за книжным шкафом, которую заприметил еще при входе в палату. К счастью, дверца оказалась открыта.

Едва оказавшись на улице, Женя выхватила из кармана телефон и набрала номер капитана Соловьева.

Лишь полчаса спустя, оказавшись в номере гостиницы, отец Андрей и Женя сумели как следует отдышаться.

- Теперь расскажите мне, что случилось? - спросила Евгения, заклеивая дьякону пластырем ссадину на щеке. - Я ничего не успела понять. Они мертвы?

- Секретарь - да, - ответил дьякон, морщась от боли. - Пуля угодила ему в шею и перебила артерию. А с Грифом случилось кое-что пострашнее.

Женя остановилась, посмотрела на отца Андрея и тревожно спросила:

- Черное лицо?

Дьякон кивнул:

- Да. Так же, как у Кишлевского и Абрикосова.

- Но кто их убил? Вы видели?

Отец Андрей покачал головой:

- Нет. Я успел захлопнуть дверь, но сделал это слишком поздно. Грифа уберечь не удалось. Секретаря застрелили, когда он помогал вам открыть окно.

Женя легонько провела пальцем по пластырю и окинула лицо дьякона оценивающим взглядом.

- Черт, ничего не вижу. Может, зажжем свет?

Женя встала с дивана и направилась к выключателю. И тут что-то произошло. Мир перестал двигаться. Женя застыла на месте с поднятой рукой.

«Что это такое?» - подумал с изумлением отец Андрей.

Пространство вдруг рассыпалось на пиксели, сегменты, и эти сегменты зашевелились, задвигались в беспорядке. У дьякона закружилась голова. Веки его отяжелели, и он почувствовал, что погружается в сон.

В ушах у него загрохотала канонада стрельбы. К небу взвивались облака дыма и песка. Рядом кричали друзья. Они вскакивали на ноги и тут же падали. По их маскхалатам растекались багровые пятна. Андрей тоже вскочил на ноги и бросился вперед, сжав в руках «АКМ» и стреляя в выплывающие из черного облака бородатые лица.

Но потом он вдруг понял, что держит в руке короткий широкий меч и круглый щит. Он бросился на противника и ударил его мечом по голове. Из пробитой головы брызнул фонтан крови.

«Убей его!» - взревела арена.

Андрей обвел взглядом трибуны Колизея. Обвел и с ужасом понял, что это вовсе не трибуны, а огромная голова Овна, склонившаяся над ним! Затем, задрав голову к небу, он увидел, как по темному небосклону пронеслась огненная гора. Откуда-то послышался шум воды, и, оглядевшись, он увидел, что чаша Колизея наполняется водой…

Женя Гранович протянула руку и щелкнула кнопкой включателя.

- О господи! - выдохнула она и бросилась к дьякону. - Ваше лицо!

Отец Андрей сидел молча и неподвижно, глядя в одну точку.

- Дьякон! - крикнула Женя, тормоша его за плечи. - Дьякон, очнитесь!

Отец Андрей вздрогнул и посмотрел на Женю.

- Я… - начал говорить он, но вдруг снова оцепенел.

- Черт! - Женя окинула взглядом гостиничный номер и бросилась к мини-бару. Распахнув дверцу, она схватила бутылку с водкой, сорвала пробку и быстро вернулась к отцу Андрею.

- Откройте рот! Быстро!

Она вставила горлышко бутылки в губы дьякону и влила ему в рот водку. Дьякон закашлялся и вышел из оцепенения.

- Что случилось? - спросил он недоуменно.

- У вас лицо темнеет, - со слезами на глазах проговорила Женя. - Как у Грифа и тех… - Она всхлипнула. - Как у всех, кого… - Женя снова всхлипнула и вытерла ладонью глаза.

- Я стоял слишком близко к двери, - негромко, с трудом ворочая языком, проговорил отец Андрей. - Похоже, я тоже превращаюсь… в Пантеру.

Глаза дьякона медленно закатились под веки, потемневшее лицо вновь оцепенело.

- Не спите! - крикнула Женя. - Не спите, слышите! - Она наотмашь ударила его ладонью по щеке.