Анатолий Вилинович - Тайны Гестапо

Когда обстрел и бомбежка прекратились, Юст и Казак вместе со всеми вышли из бомбоубежища. Неожиданно послышался свист, и неподалеку от них разорвался запоздалый снаряд. Кто-то исступленно закричал, осколки вперемешку с землей и щебнем зашлепали рядом с ними. Юст обернулся к своему сообщнику и увидел его лежащим на земле.

– Майора ранило! – прокричал какой-то солдат, склоняясь над Казаком. Подбежали другие военные. Юст поспешно отошел в сторону. Некоторое время он стоял, прислонясь к стене здания. Он видел, как солдаты понесли Казака к вокзалу, но не пошел за ними, а побежал к железнодорожным путям. Там он влез в будку к знакомому машинисту паровоза и без приключений вернулся в Армавир.

Здесь Юст, не теряя времени, собрал свою воровскую шайку и начал действовать. В колхозе увели лошадей, извлекли припрятанное оружие и первым делом бросились к Госбанку. Его сейчас интересовал не только керченский чемодан с золотом, но и деньги, облигации, ценные бумаги.

Но Юста ожидало разочарование. Здание банка было пустым. В распахнутые окна и двери комнат врывался ветер и гнал по полу брошенные бумаги.

– Никого и ничего! – сплюнул с досадой Юст.

– Уехали… – подтвердил Гришка, вытирая лицо кубанкой.

Расстроенные и поникшие, бандиты покинули банк.

В эти тревожные дни в Армавире вновь объявились Бенцер и Эдита Риц. В Ростове им удалось проследить за отправкой ценнейших картин и скульптур из областного музея изобразительных искусств в Пятигорск. Удалось им добыть и опись отправки экспонатов. После чего они побывали в Пятигорске и установили, что вся коллекция картин и скульптур хранится в местном музее имени Лермонтова.

В очередной шифровке Бенцеру было дано указание вернуться в Армавир и приложить все усилия для захвата или задержания до прихода немецких войск ценностей Керченского музея и особенно «золотого» чемодана.

По прибытии в Армавир Бенцер принялся искать Юста. Но того нигде не было – ни на работе, ни дома. Квартира была пуста, Берта Фридриховна эвакуировалась в Элисту к родственникам. Где Юст, никто из соседей ничего определенного сказать не мог. Отделы горисполкома были рассредоточены по всему городу. Банк закрыт, эвакуировался. Склад, где хранились ящики с керченскими экспонатами, сгорел. И агенты абвера, охотившиеся за культурными ценностями на захваченных территориях, растерялись, не зная, что им делать, где искать керченское золото. Они отлично сознавали, что их за упущение таких ценностей командование по головке не погладит.

Авустовским утром Бенцер вышел на улицу. Ночью прошел дождь. На тротуаре образовались лужи. С деревьев падали тяжелые капли.

Давно немытая полуторка плавно затормозила возле Бенцера и дверца кабины распахнулась.

– Товарищ капитан!

Бенцер повернул голову, чтобы разглядеть водителя. Ему улыбался шофер Дыкин.

– Садитесь, – пригласил он.

Бенцер обрадовался встрече со старым знакомым. Сел в кабину и захлопнул дверцу.

– Здравствуй, дружише! – схватил шофера за руку и крепко пожал. – Я заходил вчера к тебе в гараж, сказали уехал…

– Да вот, вывожу тут разное, – ухмыльнулся парень.

– Знаешь, – протянул ему Бенцер раскрытую коробку «Казбека», – я как чувствовал, что надо вывозить те музейные ящики со склада. Помнишь?

– Ну еще бы, – степенно ответил Дыкин, прикуривая.

– Все сгорели. Все тринадцать! – печально произнес капитан.

Серые глаза Дыкина удивленно смотрели на Бенцера.

– Восемнадцать, – поправил он капитана. Вздохнул и произнес: – Восемнадцать сгорело ящиков, товарищ капитан.

– Почему восемнадцать? Мы же с тобой считали тогда, помнишь? Их было тринадцать, – Бенцер изучающе смотрел на шофера.

– Верно, но позже я еще пяток туда забросил, товарищ капитан.

– Пяток?! Откуда?! – вырвалось у Бенцера. Глаза его заблестели.

– Из горисполкома.

– И чемодан?! Чемодан тоже на склад отвозил? – нетерпеливо поинтересовался немец.

– Нет, товарищ капитан, чемодан я не отвозил. Может, кто другой? – пожал плечами Дыкин.

На сердце у Бенцера отлегло.

– Ну я поехал, товарищ капитан. Дела эвакуационные… – вздохнул шофер.

– Где тебя найти, ежели что? – спросил Бенцер.

– Не знаю. Сейчас загружусь и снова в Отрадную, Спокойную. Вчера банк туда вывозил. Словом, уезжаю, приезжаю, снова уезжаю, – засмеялся совсем невесело Дыкин. – Будьте здоровы, товарищ капитан, – сказал он, отъезжая.

– Пока… махнул рукой Бенцер.

Полуторка, оставляя запах бензиновой гари, помчалась по улице.

Перед группой армий «А» была поставлена задача: захватив Ростов, направить главный удар на юг, овладеть Черноморским побережьем Кавказа, районами Грозного и двигаться на Баку. Группа армий «Б» должна была захватить Сталинград и затем повернуть часть своих войск на Астрахань.

Совершив рывок в направлении Кавказа, немецкие войска 10 августа заняли Майкоп, 12 августа – Краснодар, 25-го – Моздок, что на пути к Грозному с его нефтяными запасами.

Район, где находилась Ольга Иванцова со своими попутчиками, оказался между двумя этими ударами и должен был стать вскоре ареной жестоких боевых действий. Обстановка всюду по фронту оставалась тяжелой, о чем, не скрывая, говорили и сами военные.

Широкое поле подсолнухов тянулось к самому горизонту. Однообразно и глухо урчали на степной дороге грузовики, скрипели телеги, ехали арбы с женщинами, детьми и стариками, шли молчаливые бойцы. А в стороне от этого шумного и пыльного потока неслись по полю конские табуны, вытаптывая посевы. Лошади были связаны поводьями по несколько голов в группы, за ними бежали тонконогие жеребята. Гнали стада коров, свиней и отары овец пастухи, чтобы ничего не досталось врагу. И над всем этим – знойное августовское солнце и тучи серой пыли.

Оставшись без автомобиля, Иванцова и ее попутчики продвигались вперед пешком. Люди и вещи покрылись толстым слоем пыли, лица усталые, глаза полны тревоги. Всем хотелось пить, но воды запасли мало и последние теплые капли ее уже были выпиты.

Измученная дорогой и тяжелыми мыслями, Ольга на ходу словно забывалась в какой-то дреме и тоща смутно слышала окружающий ее дорожный шум и гам. Она думала о несостоявшейся для нее спецшколе, о сгоревших ящиках с экспонатами, о «золотом» чемодане, который вывезли армавирские власти неизвестно куда, о Митине, о родителях.

Под вечер движущийся поток заметно поредел. Остановились у Кубани. Через реку навстречу им переправлялись люди. На противоположном берегу солдаты разбирали деревянные сараи, подносили к берегу бревна и сколачивали переправу в местах отмелей и мелководья. Войска собирались переправлять технику, гнали конные обозы прямо по воде, переплывали и переходили реку вброд.