Леонид Словин - Хозяин берега

- Я сама ему позвонила. Отвечала соседка. Гусейн на больничном, поехал на три дня к отцу, в деревню, "нервы лечить"... Не связался ни с вами, ни со мной.

- Очень странно.

- Слышали, Митрохина отозвали из отпуска. Готовится будто партактив по социалистической законности.

- Я ничего об этом не знаю.

- Жена Кулиева здесь. С отцом Умара. Они вас ждут.

- Кулиевы знают, что мы послали телеграммы об отсрочке исполнения приговора?

- Знают! Для них это - такая радость, Игорь Николаевич! Такое счастье! - Она выглянула в окно. - Вон они, кстати...

- Ваша фамилия - Кулиев, а его - Баларгимов. Вы не родные братья? спросил я.

Человек, сидевший передо мной, был отнюдь не старый, но успевший махнуть на все рукой, - с шелушащейся старческой кожей, пучками седых волос в ушах, в мятом, изношенном донельзя, пыльном костюме.

- Родные. Просто ему дали фамилию по имени нашего отца Баларгима-Кули-оглы, а мне досталось имя деда...

- Какие у вас взаимоотношения с Баларгимовым?

- Фактически он давно уже отобрал у меня сына. Но мы - братья! Этим все сказано. У нас общие родственники. От этого никуда не денешься. Вера знает... - Он кивнул на несовершеннолетнюю сноху.

Сидящая рядом жена Умара Кулиева громко хрустнула пальцами. У нее было странное представление об этикете официальных визитов. В прокуратуру она надела самое короткое платье и максимально оголила верх.

- Вы общались с сыном до его ареста? - спросил я. Он поднял водянистые глаза, развел руками.

- Почти нет. Садык поссорил меня с Умаром, потому что я оставил его мать. Взял другую женщину. У нас такое не прощают. Любовниц - это пожалуйста! Сколько хочешь! Да вы сами знаете!

- Давно живете отдельно?

- Я ушел, когда Умару было четырнадцать.

- У вас еще дети?

- Четверо. Младшим было: одиннадцать, девять и пять... Я помогал, как мог. Но в чем-то, конечно, они были ущемлены. Садык этим воспользовался. Как только я ушел из семьи, брат сразу начал настраивать сына против меня. Он стал брать его в море, готовить к браконьерским делам...

- Вы предостерегали брата?

- Когда я потребовал, чтобы он оставил парня в покое, его сыновья избили меня. Я месяц провалялся в больнице. Вера знает.

Он снова показал на сноху, которая опять сделала вид, словно ничего не слышит.

"Затрудненность общения - первый симптом отсутствия воспитания..." Я не решался обращаться к ней с вопросами, чтобы не смутить.

- Садык полностью вытеснил меня из семьи. Он давал деньги моей бывшей жене. Я не мог им особенно помочь. Я работаю в вечерней школе. В Красноводске. Преподаю химию. Из моих братьев я один получил образование, и никто из них мне этого не простил.

- Кто ваша нынешняя жена?

- Она тоже учительница. Из Молдавии. Из Бельцы... Она хотела, чтоб Умар чаще бывал у нас, но он так ни разу и не приехал. Он ходил в море с моими племянниками.

- Как вы узнали об этом?

- Я приезжал из Красноводска. Мы встречались. Он рассказывал обо всем. Умар еще пацаном получал от дяди от пятисот до тысячи рублей в месяц. Он гордился этим! Пацан, а у него уже две машины! "Жигули" записаны были на двоюродного брата, "Москвич" - на тетку! Я уже старик - но у меня ни одной машины... Добром, конечно, это не могло кончиться! Потом Садык назначил его рулевым. Фактически сделал заместителем.

- Когда вы узнали о поджоге рыбинспекции?

- На другой день. Вера приехала ко мне, сказала, что брат спьяна сжег контору рыбнадзора и обрабатывает Умара, чтобы он взял все на себя...

- Вы говорили с сыном?

- В тот же день. Я приехал к нему вместе с Верой. Я просил его не делать этого. Не верить никому!

- Что он?

- Сказал, чтобы я не вмешивался, потому что могу все испортить.

- А почему Баларгимов сам не решился пойти с повинной? Как ваш сын это объяснил?

- Садык много раз судим. Ему могли дать суровое наказание. Наш старший брат - Сулеиман - тоже просил Умара взять все на себя. И еще один человек. Когда я приехал, они втроем как раз сидели в ресторане.

- В "Сахиле"?

- Да. На берегу.

- Умар, Баларгимов... А кто третий? Он помялся.

- Агаев, начальник милиции...

Сила, стоящая за браконьерской мафией, не могла отправить на скамью подсудимых шефа лодок, который знал всю ее подноготную.

- Агаев сказал, что сделает все, чтобы Умару дали три года как за неосторожное убийство... л поверил.

Он вздохнул. Сноха его неожиданно всхлипнула и тут же неимоверным усилием воли вернула лицу прежнее сосредоточенно-спокойное выражение. Она выглядела нелепо - в своем мини, с высоко открытыми голыми коленями, с криком, который буквально сотрясал ее. Я не понимал, как ей удается со всем этим справляться.

- Вас допросили?

- Я сказал, что ничего не знаю.

- Следователь спрашивал - занимался ли Умар браконьерством?

- Нет. Умар ведь показал, что хотел отомстить Цаххану Алиеву за то, что тот не разрешил ему ловить частиковую рыбу. Меня и спрашивали только о частиковой...

- А сети?

- Перед обыском Садык бросил их к Умару в сарай...

- А где он в действительности находился, когда Баларги-мов поджег рыбинспекцию?

- Смотрел футбол. Есть свидетели.

- Этих людей допросили?

- Одного. Остальные было тоже пошли, в свидетели, но Садык сбил всех с толку: "Молчите!" Я тоже сказал: "Не вмешивайтесь, не ваше дело..." - Он вздохнул.

- А тот, которого допросили? Что с ним?

- Его нашли в заливе. Будто погиб на охоте. От несчастного случая...

- Ветлугин?! - Да, Сашка. - А кто вел вначале дело на вашего сына?

- Алиханов. Мы на него не обижаемся - он вел в нашу пользу...

- Ну, естественно.

Дело Умара Кулиева было сфальсифицировано полностью.

- Поначалу все получалось, как Садык обещал. Алиханов следствие закончил быстро. За месяц. Умара судили как за неосторожное убийство. Дали четыре года. Но тут Аббасов-старик, отец сгоревшего инспектора Саттара, поднял шум. Стал давать телеграммы. Пошли письма, митинги. "Расстрелять убийцу! Никакой пощады!" Дело принял областной суд. Вы не можете себе представить, что мы чувствовали... - Он разрыдался. - Мы ведь знали, что Умар невиновный...

Я не перебивал его.

- ...Когда судья объявил: "Расстрел!" - мы все закричали... А люди хлопали: "Правильно!.."

Плач душил его. Надо было иметь каменное сердце, чтобы все это слушать. Жена Умара сидела с вытаращенными глазами, чтобы не разреветься.

- ...Я попросил судью, чтоб дали свидание. Нам разрешили. Умар стал успокаивать: "Так надо! Садык все устроит! Он ехал со мной в автозаке. Все нормально!"

- А потом?

- Все от него отказались; Садык - первый. Ждут, чтобы его поскорее расстреляли - пока не начал рассказывать...

Кулиева снова всхлипнула - звучно-глубоко, маскируясь нелепой гримасой, уродовавшей ее грубоватое, простое лицо. Она держалась изо всех сил, но мне дано было слышать ее беззвучный отчаянный крик