Леонид Словин - Ночь, прожитая трижды

Качан поднялся, сделал несколько шагов. В висках колотило Его снова вырвало. Тут же, у скамьи. Он почувствовал себя легче.

Вдалеке снова постукивал скребок уборщика...

Электрички до утра не ходили.

Все было похоже на тяжкий сон.

"Вот и кончилось все..."

Обозримое будущее было легко предсказуемым.

"Утром - рапорт начальнику Управления, отстранение от должности, объяснение с инспекторами Службы собственной безопасности..."

В заключении особистов можно было не сомневаться.

"Связь с сомнительными лицами из коммерческих структур, пьянка, женщины легкого поведения и как результат потеря бдительности и утрата табельного оружия и удостоверения личности... "

Классическая этиология ментовского преступления!

Утром на его службе можно поставить крест.

Впереди предстоял еще суд чести среднего и младшего начальствующего состава. Увольнение с передачей материала в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

В реакции прокуратуры можно было не сомневаться.

"Полный облом..."

Закончивалась жизнь, о которой не расскажешь никому, кто ею не жил...

Уборщик, скалывавший снег в конце платформы, прошелся еще метлой по кромке, сложил орудия труда. Качан двинулся к нему.

Еще кружилась голова, но слабость понемногу проходила.

Уборщик не уходил. Встретил вопросом:

- Что? Пооблегчили?

- Есть немного.

Качан узнал его.

"Пенсионер-подполковник, бывший начальник патрульнопостовой службы ..."

Качан еще застал его действующим:

"Бравый строевик - хохол из правофланговых..."

Сейчас перед ним был худой высокомерный старик. Он не стал прирабатывать по месту прежней службы. Работал физически по ночам, с коллегами почти не встречался .

Качана он не помнил. Спросил, как обрадовался:

- Сняли часы - то?!

- Ну! - Старший опер не стал разочаровывать:

Отставник был удовлетворен. Предположил уверенно:

- Еще и бумажник, наверное... - Его радовала собственная сметливость. - Кошелек - это они берут обязательно! Денег, наверное, много было?! - Он быстро смекнул. - Вчера на ЗИЛе получка ... До рубля взяли или чуть оставили?..

- На метро осталось... Вы все видели?

Бывший милиционер осклабился:

- А как же! - Он плохо слышал, потому почти кричал. Голос разносился далеко по платформе. - Двое. Оба высокие, в коротких куртках. Знаешь, какие сейчас носят. И без головных уборов... Тут как раз электричка отправлялась...

- Из Москвы?

- Да.

- Откуда они подошли? С электрички?

Этого не скажу... Когда мне смотреть?- Отставник кивнул на расчищенный прямоугольник платформы. - Да и наблюдатьто?! Сам понимаешь... Запросто голову оторвут!

- Ушли они через мост?

- Не знаю, куда делись... - Розыскная сторона дела его уже больше не интересовала.- Может на мост ушли или туда, к палаткам, чтобы сразу пропить. Может в электричку сели...

- Электричка была последней?

- Последняя, - он снова засобирался уходить.

Сочувствия в его голосе Качан не почувствовал.

В глазах отставника он был потерпевшим. Таких - фуцанов, фраеров, лохов , терпил - надо было учить и учить, чтобы знали!..

- Вы их узнаете?

Бывший начальник отделения даже возмутился - ему быть свидетелем! Чего я видел? Высокие молодые... Меньше пить надо!

Он позорно бежал.

Качан снова на секунду прикрыл "бандиткой"глаза. Но слезы не было.

Николу - агента Игумнова он не встретил... Дальнейшее пребывание его в Домодедове было бессмысленным и ненужным. О случившемся следовало немедленно поставить в известность руководство. Игумнов как ответственный и майор- дежурный должны были, не откладывая, протрубить общий сбор. ..

"Японский бог!.."

Дальнейшее пребывание его в Домодедове было бессмысленным и ненужным. О случившемся следовало немедленно поставить в известность руководство. Игумнов как ответственный и майор- дежурный должны были, не откладывая, протрубить общий сбор. По горячим следам всем составом тут же начать поиск...

"А как быть с Николой?!"- Игумнов поручил ему встретить своего агента, проверить его сообщение о встречающихся в Домодедове наркодельцах.

С места, где Качан стоял, был виден телефон- автомат. Старший опер собрался с мыслями. Подошел, набрал номер. Игумнов не отвечал. Качан позвонил в дежурку.

- Слушаю... - У телефона был помощник.

- Дай трубку дежурному...

- Не могу.

- А Игумнов?

- Он тоже вышел. Пожар у нас...

Огонь на перроне вспыхнул сразу после полуночи. Как раз против дежурной части Линейного Управления внутренних дел

Загоревшийся фирменный магазинчик - чистенький, аккуратный - был сверху донизу набит телефотоаппаратурой, микрокалькуля-торами, фотопленкой. Причиной возгорания мог быть и поджог, и неисправная электропроводка.

Пожар заметили своевременно, в первые же минуты. Его нельзя было не заметить.

Горело лихо, в двух шагах от дежурки. Трещала пластмассовая обшивка, искры летели во все стороны.

Немедленно сообщили по "01".

Пожарные прибыли почти сразу, но огонь распространялся с пугающей быстротой. Были приняты все меры. Пожарные рукава подсоединили где могли и к гидранту в помещении Управления. Бойцы в робах бесстрашно пробивались внутрь, к очагу возгорания.

Начальник розыска Игумнов - тяжелый крепко сбитым молодым телом, с искривленным в юности носом и металлическими фиксами в верхней челюсти - к началу действа опоздал - он проверял посты на МосквеТоварной. Пригнал на вокзал, как оказалось, почти что к шапочному разбору.

Пожар он и водитель увидели еще издалека, раньше чем машина свернула на привокзальную площадь. Огромное красное зарево в ночи...

Пламя поднялось на полнеба. Искры разносило по перрону. На деревьях в парке по другую сторону ограждения у музея, носившего длинное название "Павильонмузей "Траурный поезд В.И. Ленина", уже вспыхивали ветки.

Пока подъезжали, и оттуда, от музея, тоже ударили мощные струи. Там тоже появились пожарные.

Игумнов выскочил еще на ходу, кинулся по пандусу вверх, к платформам. Картина, представшая ему, напоминала военную хронику. То ли Афган, то ли Чечня...

С открытым огнем, правда, было покончено.

Пассажиры с вокзала, все, кто не спал, высыпали из залов на перрон. Менты с трудом сдерживали любопытных.

Платформу перекрыли.

Огонь начал сдавать позиции.

Первый, с кем Игумнов столкнулся на перроне, был дежурный - высокий, в майорских погонах шкаф. Он стоял на ступеньках у входа в Линейное Управление с сигаретой в зубах - любовался огнем. Позади хлопал глазами постовой, охранявший вход, - в бронежилете, с автоматом. Напротив в нескольких десятках метров пылал догоравший магазин. Вокруг суетились брандмейстеры.

Игумнов мгновенно оценил обстановку.

Мордастый пожарник, выскочивший из горящей палатки, согнул руку колесом - под мокрой робой у него было засунуто что-то громоздкое.