Григорий Глазов - Смерть не выбирают (сборник)

– Олег Степанович, а у вас нет его адреса или телефона? – спросил Левин.

– Это должно быть, пойдемте.

Они вернулись в кабинет. Из нижнего ящика стола кадровик, порывшись, достал длинный узкий справочник с вертикальным алфавитом, и полистав его истрепанные страницы, сказал:

– Записывайте. Колядко Амвросий Илларионович, улица Чапаева, дом двенадцать, квартира шесть, телефон 35-74-01.

– Спасибо, Олег Степанович, – Левин поднялся.

– Да тут не за что… Дорогу от меня найдете? Вниз и налево, а там проходная.

– Найду. Спасибо…

Выйдя за ворота, Левин поискал глазами телефон-автомат, но не обнаружив, пошел к автобусной станции, где в уголочке припарковался Стасик.

Левин вошел в одноэтажное замызганное здание станции. Недалеко от касс висело три телефонных аппарата. Один оказался неисправным, но монетку заглотал. Левин перешел ко второму, набрал номер. После долгих гудков ответил резкий женский голос:

– Да!

– Это квартира товарища Колядко? – спросил Левин.

– Его.

– Будьте добры, Амвросия Илларионовича можно?

– Можно, можно! – трубку на что-то там положили, но Левин слышал: Отец, иди к телефону. Амврося, ты что, глухой, к телефону тебя.

– "Дочь? Невестка? А, может и жена. Иногда жены называют мужей "отец", – гадал Левин, вспоминая нелюбезный голос женщины. Но тут в трубке кто-то тяжко задышал, и сиплый голос произнес:

– Колядко слушает.

– Здравствуйте, Амвросий Илларионович. С вами говорят из сыскного бюро "След". Левин моя фамилия. Вы, пожалуй, единственный, кто может нам помочь в одном деле. Не откажите в любезности.

– Я хвораю. Ноги больные. Ежели вам уж так нужно, прибывайте ко мне.

– Хорошо, с вашего разрешения я через пятнадцать-двадцать минут буду. Улица Чапаева двенадцать, квартира шесть. Правильно?

– Ну да. Езжайте.

– Уже еду, – Левин подмигнул сам себе и повесил трубку…

– Заводи, Стасик. Гулять так гулять. Улица Чапаева, двенадцать, сказал он шоферу.

– Поедем через Артема, – согласился Левин, хотя ему было безразлично, как поедет Стасик, поскольку его занимала радостная мысль, что день начал складываться с маленьких удач: кадровик с завода попался любезный, на заводе оказался стенд с фотографией, подписью, сохранился алфавитный справочник, где имелся адрес и телефон Колядко, – и – главное – сохранился сам Колядко, которому, как высчитал Левин, шел семьдесят третий год. С завода Колядко ушел одиннадцать лет назад. За это время он мог поменять квартиру или уехать в другой город, просто умереть, наконец, мог только что по телефону послать Левина ко всем чертям…

Дверь открыла маленькая толстая женщина лет шестидесяти в домашнем фланелевом халате до пят, с кудрявыми черными крашенными до лилового отлива волосами.

– Входите! – как бы рыкнула она.

Левин сразу узнал этот голос.

– Амврося, к тебе пришли!.. Он у себя в кресле. Ноги не держат. Пить надо было меньше, – сообщила она Левину, утицей шествуя перед ним по длинному коридору. Возле входа в кухню она остановилась. – Дверь налево в его комнату. Да нет! Куда вы идете? Это в туалетную. Следующая…

Колядко сидел в кресле, сдвинув очки на нос и глядя поверх них на вошедшего Левина. На коленях у него лежала газета. У распухших ног стояли суконные тапочки с отрезанными задниками, видимо отечные ступни не умещались в тапочки.

– Здравствуйте, Амвросий Илларионович, – поздоровался Левин. Извините за вторжение. Без необходимости не стал бы вас беспокоить.

– Садитесь вон в то кресло, – сипло сказал Колядко.

На кресле стоял телефонный аппарат с длинным шнуром. Левин снял аппарат, осторожно поставил на книжную полку и сел.

– Амвросий Илларионович, я работаю в частном сыскном агентстве. Вот мое удостоверение, – Левин полез в карман, но Колядко махнул рукой, мол, ни к чему это. – По просьбе одного зарубежного клиента мы разыскиваем следы его родственника. Он был военнопленным, сидел в Старорецком лагере и работал у вас на заводе. Фамилия его Кизе. Алоиз Кизе. Вы не помните такого?

– Их много у нас имелось, в разных цехах, всех не упомнить.

– Он работал у прораба, кажется в инструментальном цехе.

– Не помню.

– А кто был прорабом в 1947-1948 годах?

Колядко задумался. Левин следил за его как бы отупевшим оплывшим лицом, понимая, как тяжело вращаются в обратную сторону стершиеся жернова старческой, скованной склерозом памяти. Наконец тот просипел:

– Гутаров, вроде Павлом звали. Или Петром.

– А где он сейчас?

– Он недолго проработал. Кажется, после смерти Сталина уволился и куда-то уехал.

"Для него точка отсчета времени – смерть Сталина. Это никакой склероз не затуманит", – подумал Левин и спросил:

– А вы с какого года там работали?

– Я служил в конвойных войсках. В сорок шестом, летом, демобилизовался. С тех пор там и был на кадрах.

– Амвросий Илларионович, а не помните ли вы кладовщицу из инструментального цеха, Риту, Маргариту.

– Эту помню. Рита Марголина. Ушла с завода на пенсию. Сам ее оформлял.

– Давно ушла?

– Давно, почти разом со мной.

– А адреса или телефона у вас нет?

– Нет. На что мне ее адрес? Я сотни людей на пенсию провожал. Это сколько же мне адресов надо хранить, – он слабо пошевелил пальцами.

– Что ж, спасибо вам, Левин поднялся, понимая, что больше ничего тут не выловит. – До свидания.

– До свидания, – равнодушно ответил Колядко.

На улице Левин взглянул на часы. Было четверть третьего.

– "Что ж я имею в итоге? – подумал он. – Фамилию Риты, кладовщицы из инструментального цеха – Марголина. Дырка от бублика. Но не сжевало ли время сам бублик?" Он сел в машину.

– Куда теперь? – спросил Стасик.

– Домой, в контору. Обедать пора. Проголодался, небось?

– Не очень…

На письменном столе Левин нашел записку от Михальченко: "Не дождался, ушел в райфинотдел. Звонили с почты, на ваше имя есть какое-то заказное письмо".

Порвав записку и бросив ее в корзину у стола, он включил электрочайник, достал из ящика салфетку, расстелил, вытащил из бумажного свертка бутерброды, опустил в чашку два кусочка сахара и разовый пакетик грузинского чая. Вода закипела быстро. Он налил в чашку, дождался пока чай заварится покрепче, и стал есть. Жевал бездумно, прихлебывал подслащенную воду, вовсе не имевшую вкуса чая.

Покончив с едой, Левин позвонил кадровику на авторемонтный завод.

– Слушаю, – отозвался голос кадровика.

– Олег Степанович, извините, беспокою еще раз. Это Левин. Вы не смогли бы в той адресной книге, где вы нашли мне товарища Колядко, поискать еще такую фамилию: Марголина Рита или Маргарита… Нет, не Марговина, а Марголина… Да… На пенсию ушла в 1979 году… Хорошо, жду у телефона… Что? Записываю: Марголина Маргарита Семеновна, улица Бакинских комиссаров, восемнадцать, квартира пять, – повторил Левин. – А телефон есть? Очень хорошо… Так. 74-12-52… Все. Огромное Вам спасибо!..