Валерий Гусев - Шпагу князю Оболенскому! (сборник)
- Название:Шпагу князю Оболенскому! (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:1985
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Валерий Гусев - Шпагу князю Оболенскому! (сборник) краткое содержание
Валерий Борисович Гусев родился в 1941 году в Рязани. Окончил Московский институт инженеров сельскохозяйственного производства имени В. П. Горячкина, там же преподавал. Затем работал редактором "Международного сельскохозяйственного журнала".
Повести, рассказы, очерки Валерия Гусева публиковались в периодической печати и сборниках, он — дипломант Всесоюзного конкурса Союза писателей и МВД СССР, лауреат конкурса журнала "Социалистическая законность".
Приключенческие повести В. Гусева рассказывают о молодых сотрудниках милиции, об их поиске, романтическом увлечении своей работой, об их несокрушимой вере, что самый справедливый закон — советский.
"Шпагу князю Оболенскому" — первая книга Валерия Гусева.
Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Бориса Алексеевича Федотова.
Содержание:
Конкур со шпагой
Шпагу князю Оболенскому!
Первое дело
До осенних дождей…
Выстрелы в ночи
Леонид Словин. Вместо послесловия
Шпагу князю Оболенскому! (сборник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Квартира Всеволожских-младших была на самом верху, на двенадцатом этаже. Я позвонил и услышал издалека: "Открыто! Входи, если надо!"
В прихожей никого не было. На вешалке висела мужская, по-детски яркая куртка. У стены стояла сложенная коляска, в ней лежали лопатка, грузовички без колес и кабин, одноногий пластмассовый мишка.
В кухне зажужжала кофемолка, и я пошел прямо туда. Долговязый молодой человек в вельвете, с длинными волосами смотрел в окно и молол кофе. Не оборачиваясь, он произнес странную фразу:
— Совсем вернулась? Или забыла что?
— Ничего я не забыла, — сказал я.
Он обернулся. Без всякого удивления, дружелюбно посмотрел на меня, улыбнулся и с интересом спросил:
— А тебе чего надо? Я тебя звал?
— Инспектор уголовного розыска Оболенский. Вы — Павел Всеволожский?
— К сожалению, — он опять улыбнулся. — Кофе выпьешь со мной? А то мне скоро на работу, надо поправиться после вчерашнего.
Действительно, очаровательный балбес. И улыбка — лучше не бывает: открытая, будто он вам искренне и очень рад, чуточку смущенная — вот я какой, вы уж не обижайтесь, и простите, если ляпну что-нибудь не то, ладно? Вообще-то я добрый малый, всех люблю, а вас — в особенности, и со мной легко ладить.
Его не портила даже дырка от переднего зуба, ему это даже было к лицу — совсем мальчишка — веселый, озорной, но славный, у которого еще меняются зубы и только-только появляется характер. Впрочем, ему все шло — и длинные волнистые волосы, и голубые чистые глаза, и нервные движения тонких пальцев.
— Я не за этим пришел. — Мне стоило большого труда не улыбнуться ему в ответ.
— А что случилось? Я что-нибудь натворил?
— Вы не догадываетесь?
— Догадываюсь, — он высыпал из мельницы кофе в турку и залил его кипятком. — Маман вчера прибегали: "Ах! Ах! Боже мой! Какой позор! Какой пассаж!" Но это не я, честное пионерское. Иди в комнату, я сейчас кофе принесу.
Комнат было две. В первой, где, видимо, обитали Лена с Алешкой, чистота, порядок, уют, только чуть заметны следы торопливых сборов, зато в другой… Я как вошел в нее, так и стоял, пока Павлик не принес кофе.
— Ты что? — удивился он. — Стесняешься?
После Яшки меня, в общем-то, трудно удивить беспорядком, но тут было что-то совершенно уникальное. Я не берусь даже вкратце перечислить все, что висело по стенам, под потолком, лежало на столах и диванах (под ними тоже). Может, кто-то и сказал бы, что хозяин комнаты обладает очень разносторонними вкусами и интересами, гармонически развивает свою личность, но мне показалось, что эта личность вообще не имеет никаких интересов — она лихорадочно пробует все подряд, чтобы понять, что ей нравится, на чем, наконец, остановиться. Судя по всему, Павлику осталось перепробовать совсем чуть-чуть — в комнате не было лишь космонавтского шлема и доильного аппарата.
— Ну-ка, помоги мне, — сказал Павлик, держа в руках поднос с кофейником и чашками. — С этого стола все — на тот, лыжи — в угол, два кресла освободи. Да прямо на пол. Отлично! Пролезай туда и бери поднос. Время есть — посвятим его кайфу. Как говорили мудрые древние азиаты, знаешь? Эх, ты! Только тогда мы живем, когда испытываем наслаждение. Вот! Я, конечно, слова переврал, а за смысл ручаюсь.
Он пробрался к окну, задернул шторы и щелкнул невидимой кнопкой. Комната озарилась каким-то волшебным мягким светом, по потолку забегали, подчиняясь строгому ритму одновременно зазвеневшей музыки, разноцветные блики, все время менявшие свою окраску… Несколько оригинальная обстановка для допроса.
— Нравится? То-то. Своими золотыми ручками сделал. А стоила ужас каких денег! — Он налил кофе в чашки. — Бери сахар. Сливки принести? Может, коньяк? Или тебе нельзя? На службе. А мне можно? Ну я одну, ладно? Знаешь, голова тяжелая. А мне на работу. И разговора не получится, еще напутаю что-нибудь, а тебе отвечать.
— Павел Мстиславович… Ну, хорошо — Павел… Скажи мне, как, по-твоему, могла пропасть шпага из вашего дома?
— А я откуда знаю? Я ее и не видел толком — герр профессор так над ней трясся, что даже сам ее на антресоли упрятывал. А маман ему светила, он хихикнул. — Как-то я хотел шпагу Ленке показать, так маман такой демарш устроила (она это умеет), я даже испугался. Романс Булахова!
Что-то кольнуло меня — я еще не понял, что именно, но внутренний приказ насторожиться почувствовал.
— А когда это было?
— Да разве я помню? А, постой… Ленка тогда на первенство вузов сражалась, выиграла и вышла в финал. Я еще одну приму. Ладно?
Я не успел его остановить — он быстро опрокинул рюмку и запил коньяк кофе.
— Послушай, Павел, а почему ты так называешь Николая Ивановича — герр профессор?
— Дразнилка такая. Как-то услышал — маман кому-то по телефону отвечала, что"…герр профессор обещал быть сегодня к обеду и надеется…". Мне это страшно понравилось, и я его теперь так зову. А он злится.
— Николай Иванович у вас свой человек в семье…
Павлик усмехнулся ядовито.
— Он говорит, что к нему часто приходили коллекционеры, интересовались шпагой. Ты никого из них не видел?
— Одного видел. Он к нам приходил, маман тыкву в подарок приносил. Горский князь.
— Как он выглядит?
— Пузечко.
— Так.
— Усы, кепка, нос.
— Все?
— Портфель с деньгами.
— Это не примета. Фамилию не знаешь?
— Точно не помню. Какая-то неприличная, похожа на Гельминтошвили. Или Аскаридзе.
— А ты не врешь?
— Я никогда не вру. — Он весело рассмеялся. — Я только ошибаюсь.
— Ну если так… — Я помедлил. — Если так, скажи, где ты был позавчера вечером от двадцати до двадцати четырех?
Павел внимательно посмотрел на меня, как-то по-собачьи склонил голову к одному плечу, к другому и выпалил:
— Не скажу. — И опять засмеялся, очень довольный.
— Ну, хватит, — зло сказал я, вставая. — Собирайся.
Павел не испугался, не растерялся — он искренне огорчился:
— Ты что — обиделся? Как жаль — ты мне очень нравишься. Давай с тобой дружить, а?
Я заметил, что он очень быстро опьянел: то ли он вообще очень мало пил и был непривычен, то ли уже наоборот.
— Знакомых у меня — во, — он развел руками и уронил что-то на пол, а друзей нет. Ты будешь за меня заступаться, ладно?
— Кто же тебя обижает?
— Все меня обижают. В детстве, к сожалению, мало били, зато теперь достается. Даже зуб выбили. Хочешь, я тебе про свою жизнь все-все расскажу? Тебе жалко меня станет, какой я несчастный… Ты многое тогда поймешь. Я почему-то верю тебе.
Павел пьяно валял дурака — это ясно. Но в то же время он и в самом деле совершенно одинок, несмотря на все свое обаяние, растерян. Видимо, наступил тот час, когда он старается понять, что с ним произошло, как произошло и можно ли еще хоть что-нибудь поправить. И хотя я пришел к нему с конкретной целью, прервать его у меня не хватило духу — мне было действительно его жаль. К тому же это был тот случай, когда официальный допрос все равно ничего бы не дал.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: