Лори Кинг - Элементарно, Ватсон!

В течение последующих минут я изучал приготовления, сделанные для президентского визита. Большинство стульев было вынесено с целью освободить место для цепочки людей, собравшихся, чтобы приветствовать президента. Сам президент — с сопровождающими его лицами и солдатами охраны — должен стоять в центре зала. Людей по очереди будут впускать в павильон, каждый удостоится президентского рукопожатия, после чего направится к выходу.

Снаружи послышался шум, быстро переросший в беспорядочный гомон сотен голосов. Двери распахнулись, и в зал вошел президент Маккинли. Он занял свое место в центре, а по бокам от него встали Джон Милберн и мистер Кортелью. Кроме того, в павильоне находились одиннадцать солдат и четверо полицейских, включая шефа полиции Булла. Ровно в четыре президент отдал команду, и солдаты открыли двери для публики.

Люди входили в здание упорядоченной цепочкой: мужчины, женщины — и дети, которых оказалось довольно много. При виде детей я вздрогнул, но увидев, что родители крепко держат их за руки, несколько успокоился. Президент приветствовал каждого из вошедших улыбкой и рукопожатием, после чего полицейские отводили визитера в сторону, чтобы его место могли занять другие. Я заметил, что солдаты и полицейские старались продвигать очередь как можно быстрее, чтобы большее число людей проходило внутрь.

Внезапно возник какой-то беспорядок. Волнение нарастало, и толпа непроизвольно продвинулась вперед. В павильон втиснулся высокий худой смуглый мужчина с густыми усами и черной волнистой шевелюрой. Стоя в очереди, он что-то сердито бормотал на итальянском языке — во всяком случае, мне показалось, что это был итальянский.

Он привлек к себе внимание сначала очереди, а потом и охранников. Трое полицейских стали боком к входящим, выравнивая линию и выстраивая ее так, чтобы на подходе к президенту люди шли строго по одному. Когда охранники приблизились к итальянцу, один из них что-то негромко сказал и, взяв за руку, подвинул его на шаг влево. Внезапно итальянец словно сошел с ума. Он ударил полицейского и тут же повернулся, чтобы атаковать двух остальных. Стражи порядка были застигнуты врасплох, когда он с силой толкнул их на двух женщин, которые упали спиной на ковер. Немедленно в этой части очереди возникла потасовка. Восемь или девять солдат и все находившиеся в зале полицейские бросились в центр группы, раздавая удары направо и налево. Когда драка превратилась в состязание — кто кого оттолкнет — между публикой и охранниками, я внезапно понял, что профиль смуглого итальянца мне очень хорошо знаком. Я заметил также, что он не выпускает одну из упавших женщин из своих цепких объятий, а мгновение спустя догадался, что эта «женщина» была не кем иным, как переодетым мужчиной, игру которого Холмс разгадал еще в поезде.

И в тот момент, когда люди, вошедшие раньше итальянца, двинулись вперед — отчасти для того, чтобы поскорее встретиться с президентом, отчасти стараясь оказаться подальше от драки, — один из них вдруг вышел из очереди. Он выглядел как житель Центральной Европы — как серб или хорват — со смуглой кожей, темными волосами и усами [47] Леон Чолгош, стрелявший в Маккинли, имел польские корни и не отличался ни смуглой кожей (как и большинство поляков), ни черными усами. . В руке у него был зажат платок — как и у многих других, чтобы вытереть потную ладонь, прежде чем обменяться рукопожатиями с президентом. Я видел, что почти все полицейские и солдаты были заняты безумствующим итальянцем, а те из них, кто находился рядом с президентом, как зачарованные наблюдали за дракой. Поэтому когда иностранец нацелил револьвер, спрятанный под платком, на президента, не оказалось никого, кто мог бы ему помешать.

Он выстрелил, и медная пуговица на смокинге президента сверкнула искрами, отразив пулю. Второй выстрел достиг цели — президент упал, схватившись за живот. В этот момент солдаты и полицейские оставили буйного итальянца. Одни из них бросились к президенту, другие окружили стрелявшего. К счастью, следующим в очереди стоял высокий негр, который выбил револьвер из руки преступника и обхватил его сзади, не давая возможности бежать. Если бы он не сделал этого, солдаты наверняка застрелили бы покушавшегося, а так его просто повалили на пол, пиная почем зря.

Президент, лежа на ковре, а точнее — на руках своего секретаря и мистера Милберна, произнес:

— Не изувечьте его, ребята!

Эти спокойные слова, казалось, привели людей в чувство, и преступника отвели в полицейский фургон, стоявший рядом с павильоном.

Тем временем я, растолкав толпу, пробрался к президенту.

— Врач! — решительно и громко сказал я, и охранники расступились.

Расстегнув смокинг президента и наклонившись, якобы вслушиваясь в его дыхание, я незаметно вынул из кармана жилета небольшой флакон со свежей куриной кровью и вылил его содержимое на белую рубашку чуть выше пояса.

— Он ранен, но жив, — заявил я. — Перенесите президента в его экипаж. Мы отвезем его в полевой госпиталь, развернутый на выставке.

Несколько мускулистых молодых солдат, стоявших рядом, подняли президента и внесли в экипаж. Я сел с ним, а капитан Аллен прыгнул на место возницы и пустил лошадей в такой галоп, что я действительно начал опасаться за жизнь президента — и за свою тоже. По пути я смог обменяться с ним несколькими словами.

— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил я.

— Чудесно, доктор Ватсон, — ответил он. — Лучше не бывает.

— Вот и прекрасно. Постараемся, чтобы и дальше у вас все было хорошо. А сейчас наденьте этот пиджак и шляпу.

Пиджак был унылого коричневого цвета и как небо от земли отличался от прекрасно подогнанного президентского смокинга, а шляпу-котелок носил тогда едва ли не каждый. Когда мы подъехали к Индейскому конгрессу [48] Павильоны Индейского конгресса являлись еще частью Международной выставки в 1898 г., а позднее были размещены на выставке в Буффало, где разворачивается действие рассказа. , капитан Аллен загнал кабриолет в конюшню, где нас ждал другой экипаж. Наши лошади с легкостью опередили слухи о покушении на президента, поэтому никто из посетителей выставки даже не обернулся, когда Маккинли в своей новой одежде прошел на территорию Индейского конгресса.

Капитан Аллен подхлестнул новых лошадей, а я начал работать с «пациентом», который ожидал меня на сиденье, — с трупом, который мы с доктором Парком днем раньше отобрали в анатомическом театре. Я прикрыл его торс черным смокингом президента, а лицо закрыл платком, словно защищая от солнечных лучей. Подкатив к полевому госпиталю, я спрыгнул на землю, и мы вместе с капитаном Алленом уложили труп на носилки. Два санитара, слонявшиеся снаружи, бросились помогать нам.