Войтек Стеклач - Современный чехословацкий детектив

А со мной как? Мое статус-кво неважнецкое. Поскольку долго не продержится. Расследующий убийство поручик Павровский, конечно, не забыл о своем главном свидетеле. Скоро, и очень скоро, он задаст мне парочку вопросов для проверки. Что я отвечу? Простите, пани Дроздова, вы прекрасны, желанны и, вероятно несчастны, но со мною счастья не найдете. Мне следует позаботиться о собственной шкуре, благодаря вашему мужу слегка попорченной.

Моя побитая личность, разумеется, вызвала лавину расспросов. И не только в кабинетах. Когда минуту назад я шел через стройку, вся цыганская компания Тибора Чураии скалила на меня зубы, как десять негритят.

— Чем это вы занимались? — спросил меня Тибор. — Прямо вылитый цыган!

Остальная братия громко расхохоталась. Все, кроме одного.

— Поддали вчера, а? Вроде нашего Дежо.

Они вытолкнули вперед того, которому было не до смеха. Можно было подумать, что я гляжу на собственное отражение, каким вчера увидел себя в зеркале.

— Что это с тобой? — спросил я его.

Он молчал, злобно глядя на меня.

— Бедняга Дежо только соснуть хотел. Чего вы его так измолотили?

— Я?! — изумленно воскликнул я. — Когда?

Мне сообщили, что сегодняшней ночью. Этот Дежо был подсобным рабочим в бригаде гудронщиков, работавших сверхурочно на крыше одного из объектов. Вредные испарения гудрона он мужественно промывал смиховским двенадцатиградусным пивом. Когда началась буря, он спрятался в прихожей моей «резиденции», которая не запиралась, да там и уснул. И вот, оказывается, я, вернувшись ночью домой, споткнулся о Дежо и накинулся на него. Дежо пытался защищаться, но я вошел в такой раж, что бедняга еле унес ноги. Все это мне описали, сопровождая речь множеством междометий, пантомимой и жестами. Только Дежо не говорил ни слова, хмурился и скрежетал белоснежными зубами.

— Но ведь это был не я! — обратился я к нему.

— А кто же еще? — отрезал Дежо.

— Не знаю. Может, кто-то вроде тебя хотел выспаться. Вор какой…

— Вор убежал бы. А я только спал. Кабы вы меня разбудили, я и сам бы ушел, — ожесточенно твердил цыган.

— Но меня здесь ночью вообще не было. Я и в Прагу-то приехал только утром, — пытался оправдаться я, хотя лицо мое свидетельствовало против меня. — Наверняка это был вор. Но выпивка все равно за мной!

Дежо продолжал хмуриться, зато приятели одобрительно закивали. Так оно и должно быть. Морды разбиты у обоих. Так в чем же дело?

Похлопав Дежо по плечу, я прошел сквозь шеренгу смуглых лиц и отправился дальше — осматривать строительство, на самом же деле это было лишь предлогом, чтобы в одиночестве привести в порядок мысли. Верхний ярус объекта был словно создан для этого, но и на такой высоте святой дух на меня не снизошел. Солнышко уже начинало припекать, и лужи внизу на проезжей части дороги блестели, как оброненные монеты. Между лужами осторожно лавировала машина, похожая на автомобильчик с дистанционным управлением. Машина остановилась на том месте, где обычно парковался и я. Из нее вышел человек, державшийся прямо, как оловянный солдатик. Оглядевшись, он повернул к деревянному домику на косогоре. Я узнал его. И тут же меня осенила мысль, но не та, которой я ждал. Она не была спасительным выходом из аховой ситуации, скорее наоборот.

Я совершил ошибку, когда так легкомысленно отнесся к ночному приключению Дежо. Вместо бесплодных раздумий лучше было бы, не теряя времени, осмотреть свою халупу. Я рысью припустил вниз по металлической лестнице.

Поручик Павровский уже поджидал меня. Он бродил вокруг домика, как большой кот. Усы его шевелились, словно он вынюхивал мышь.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Вы меня ищете? Он повернулся и кивнул.

— Да. — Окинул меня быстрым взглядом, его глаза остановились на моей разукрашенной физиономии. — Что это с вами случилось?

— Попал в небольшой переплет, — неопределенно ответил я. Как-то не пришло в голову, что придется отвечать на этот совершенно закономерный вопрос.

— На машине? — предположил поручик.

— Нет. Но и машина тоже не в порядке. Хотите войти?

— Пока нет. Здесь так хорошо. — Поручик с сомнением оглядел верхнюю из трех ступенек перед дверью и уселся на нее.

Я сел рядом. Вести беседы на ступеньках уже становилось у меня приятной привычкой.

— Так что же с вами произошло? — возвратился поручик к моему необдуманному ответу. — Где ваша машина?

— В лесу. Километрах в пяти от Старой Болеславы.

— Какая безответственность, — укоризненно заметил он мне, — оставить в лесу машину без присмотра. А вдруг ее угонят?

Мне надоела эта игра в кошки-мышки. Я решил рассказать ему всю правду.

— Не угонят. У нее порезаны все четыре шины.

— Кто это сделал?

— Не знаю. Но догадываюсь. Скорее всего, инженер Дрозд.

— У вас есть доказательства для такого предположения? — предостерегающе спросил поручик. — Не советую бросаться голословными обвинениями без доказательств.

— Доказательства? — взорвался я. — Да вы посмотрите на меня! Инженеру Дрозду очень не понравилось, когда я вчера вечером туда заявился.

— Вам там нечего было делать. — Голосом поручика можно было охлаждать пиво.

— С вашей колокольни, может, и нечего, — согласился я. — Но вы ведь не знаете, почему он на меня накинулся, избил до потери сознания. И вообще что этой моей поездке предшествовало.

Я рассказал ему обо всем. Коротко и без комментариев. Пусть сам во всем разбирается. Поручик слушал меня внимательно, склонив голову набок, как говорится — весь превратившись в слух. Потом задал тот самый вопрос, который задавал себе и я после визита пани Дроздовой.

— Так вы убеждены, что относительно этой виллы у них есть, или были, какие-то намерения, которые они пытаются скрыть?

— Да.

— Дом можно купить, продать или… скажем, сжечь, — в раздумье пробурчал поручик.

Я усмехнулся.

— Не смейтесь. Такие вещи тоже случались, — невозмутимо бросил он. — А вот какую роль во всем этом играете вы? Пани Дроздова мне стыдливо призналась, что вы туда поехали… хм…

— И вы ей верите? — вывел я его из затруднительного положения.

Поручик пожал плечами.

— Женщины лживы, — бесстрастно констатировал он. — А такие, как она, лгут почти всегда.

Так какая же вы, пани Дроздова? Я позавидовал опытности поручика Павровского.

— Ну а мне зачем отпираться? Я разведен, мне это никак не повредит. Ради нее? Так она сама призналась.

— Потому что в противном случае вы не можете утверждать, что побывали на вилле впервые. И ничего не знаете о делах семьи Дроздовых-Эзехиашей.

— А зачем мне на этом настаивать? Что мне это дает? Поручик мой вопрос проигнорировал.

— Объяснение, которое вы дали, совершенно неправдоподобно. Чего ради было ей приглашать вас как оценщика, если ее муж разбирается в этих делах лучше, чем вы?