Войтек Стеклач - Современный чехословацкий детектив

— Не знаю, — в отчаянии ответил я. — Может, она ему не доверяет? Между супругами иногда бывают довольно напряженные отношения в денежных делах. Может, у инженера Дрозда на примете какой-нибудь свой покупатель, а его супруга боится продешевить. Откуда мне знать?! Почему они пытались заставить меня молчать о том, что хотят продать виллу? Как со всем этим связан Эзехиаш и его убийство? Кто его убил и ради чего?

Поручик ответил мне лишь на вторую часть последнего вопроса.

— Ради денег, — сообщил он. — Дроздовы уверяют, что дядюшка был богат. Но после него совсем ничего не осталось.

— Но ведь это же абсурд! — возмутился я. — Он ведь иммигрант! У него должен быть счет в «Тузексе», не мог же он привезти деньги в чемоданчике!

— Он привез только эти свои модели. А больше ничего, личные вещи и кое-какие подарки.

— А жил он здесь на что? И где жил?

— На вилле у Дроздовых была лишь его мастерская, там же он хранил коллекцию. А жил у жены своего друга — пани Маласковой. И жил на средства этого друга. Так они якобы договорились расквитаться со старыми долгами. Старый Фрэнк Куба в отличие от Эзехиаша действительно богат. Семьи у него нет, он серьезно болен, дни его сочтены. Он даже приписал своему другу Эзехиашу какое-то состояние, чтобы тот вообще мог вернуться. Эзехиаш якобы не хотел быть обузой для родственников.

— Ну, хорошо, — с сомнением сказал я. — В таком случае что вам от меня нужно? Дроздовы, судя по всему, не могут поверить в то, что у американского дядюшки не оказалось солидного наследства. Может, он им его и пообещал, чтобы они получше к нему относились. Какие у них имеются доказательства для подобного утверждения? — насмешливо процитировал я недавнее изречение поручика.

— Никаких, — невозмутимо ответил тот. — Но это был бы мотив. Убийство с ограблением все еще остается наиболее распространенным среди такого рода преступлений, — с благоговением изрек поручик.

— Но ведь вы убедились, что у него ничего не было!

— Формально это так, — согласился поручик. — Но я не могу поверить, что он на старости лет перебирался на другой конец света с пустыми руками. Жить только на пособие — оно хоть и было по нашим меркам более чем приличным, только его вряд ли хватило бы человеку с таким дорогостоящим хобби. Эти престарелые соотечественники бывают очень недоверчивы. Не знают, что их здесь ждет, не захочется ли им вернуться обратно. Не верят, что в таком случае получат обратно свои деньги. Старый Эзехиаш поскитался по свету, несколько лет проплавал судовым врачом и наверняка знал, как можно безопасно провезти что-нибудь компактное.

— Деньги? — недоверчиво спросил я.

— Деньги или чек, например. Его и у нас можно обратить в деньги. А ведь чек — это только клочок бумаги.

— А где он его хранил? Откуда исчезло это воображаемое сокровище?

— Не знаю. Но если оно существовало, то, скорее всего, в том помещении, где он был убит. Там отдельный вход и бронированная дверь, а ключ, говорят, был только у него.

Меня охватило дурное предчувствие.

И поручик тут же подтвердил, что не зря.

— Вы не против, если я у вас немного пошарю? — как бы между прочим спросил он. — Ордера на обыск у меня нет, но ведь это просто формальность. — Он встал, доска под его ногами затрещала.

Не говоря ни слова, я открыл ему дверь. Интересно знать, что он подразумевает под формальностью — ордер или обыск?

С обыском поручик управился быстро. Опершись о дверной косяк, я наблюдал, как он с каменным лицом просматривает мои вещи, как его серые глаза шныряют по полу, словно отыскивая следы только что приколоченной половицы. Я закурил последнюю из подаренных американских сигарет и бросил на стол пустую коробочку. Поручик взглянул на нее.

— Доказательство! — с многозначительной серьезностью заявил я. — Живу не по средствам. Не могли бы вы уточнить: я только ограбил покойника или убийство тоже на моей совести?

Поручик промолчал.

— Чем я его застрелил? — продолжал я. — Свое оружие я сдал. У меня и документы имеются.

— Старика застрелили из его же собственного оружия, — рассеянно ответил поручик. — Разумеется, документа на ношение оружия у него не было. Тем более вероятно, что он мог провезти и деньги, — добавил он упрямо, — раз уж сумел провезти пистолет.

— Где вы его нашли?

— Пока еще не нашли, — признался поручик. — Но, к счастью, нам его довольно подробно описал этот мальчик — внук пани Маласковой. Пистолетик вроде бы совсем маленький, примерно… Ну, ладно, это не имеет значения. Калибр совпадает.

— Когда вы разговаривали с Лукашем?

— Сегодня утром. Он был огорчен, что вы с ним не попрощались.

Мне повезло, что я не стал играть в таинственность. Иначе поручик не доверял бы мне ни на грош. Неясная мысль, которая мелькнула у меня в тот момент, когда я увидел выходящего из машины поручика, превратилась в конкретное подозрение.

— Послушайте, — начал я поспешно, — тут вот какая штука. — И я рассказал ему про ночную историю с Дежо.

— Ну и что такого? — отозвался поручик, когда я кончил. — Кому-то, как и вашему цыгану, захотелось здесь выспаться. На эту стройку кто угодно может забрести. Для какого-нибудь бродяги десять крон или пачка сигарет — уже ценность.

— У меня ничего не пропало. Я бы заметил, когда вы тут осматривали.

Мысли у меня выстраивались цепочкой, как солдаты перед штурмом. Почему поручик явился именно сегодня утром? Когда Дроздовы ему сказали, что убитый был ограблен?

— А вдруг, наоборот, мне хотели что-нибудь подбросить? — высказал я вслух только родившуюся догадку.

— Что именно? Скажите, будьте так любезны.

— Да то, что вы тут ищете!

Поручик задумался. Стоя посреди художественного беспорядка моей берлоги — не он его создал, скорее уж наоборот, — теребил он свой образцово выбритый подбородок, и вид у него был непроницаемый.

— С этим цыганом я поговорю, — наконец изрек он.

— Он вас станет уверять, что имел дело со мной. Но вам-то известно — я здесь сегодня не ночевал! Кто еще знал об этом? Раньше, чем вы, раньше, чем я сам понял, что вечером до Праги не доберусь. Кто «позаботился» о моей машине?

— Опять обвиняете инженера Дрозда? — холодно спросил поручик.

— Никого не обвиняю, — отрезал я. — Только обыщите здесь все как следует.

— Я уже закончил. — Поручик направился к двери.

Я двинулся следом.

— Хотите, отведу вас к цыгану? Сейчас он, скорее всего, в столовой.

— Не нужно. Сам его найду. — Поручик встал на ступеньку, и доска снова заскрипела. Он спустился на следующую, наклонился и приподнял оторванный конец доски. С упреком посмотрел на меня.

— Я уже давно собирался прибить! — виновато начал я.

— Прекрасный тайник! Ключ здесь прячете?