Лариса Светличная - Детсадовская история

Дети испугались и уснули.

— Чего стоишь? Тебя в зале ждут, там репетиция. Иди, я с детьми посижу.

— Света, а можно их усыпить как-нибудь по-другому?

— Можно сказку рассказать. Только я сказок не знаю.

Зато я знаю! Все лучше зеленки…

— Иди послушай Артема Альбертовича, он как раз заканчивает сказку и тоже в зал идет, — посоветовала уборщица.

В старшей группе Артема Альбертовича была тишь да гладь, божья благодать. Дети тихонько спали, а он бродил между кроватями и занудно говорил:

— Вот шел Иван Царевич по лесу, шел, шел, а дорога дальняя, а он все идет, а вокруг елки стоят, а он дальше идет, а там березы начались. Иван Царевич их обошел и прямо пошел, а там кусты, он их обогнул и все идет. А лес дремучий стоит, а он идет, все дальше и дальше идет…

У меня чуть не слиплись глаза. Этот пацан гипнозу не учился? Артем увидел меня, выскользнул за дверь и мы пошли в зал.

— Ты им какую сказку рассказывал?

— Царевну-лягушку.

— Заканчиваешь?

— Нет, это я дошел до того, как он на болото идет!

— Так это же в самом начале? Молодец, так мало рассказал за один раз.

— Какой один раз? Я им третий день рассказываю! Планирую через две недели закончить!

Талант у парня, надо учиться.

В зале уже сидели Седа Самсоновна и женщина, которую я сегодня уже видела, представилась она Ниной Семеновной. Они на повышенных тонах обсуждали, кто из них Баба Яга.

— Я буду Иваном Царевичем, — выбрал себе роль Артем. Что выбирать, тут без вариантов.

Роль Бабы Яги на правах старшей получила Седа Самсоновна. Нина Семеновна решила стать Кощеем Бессмертным. Сказала, что у нее дома есть черный плащ и страшная маска, а черные брюки и кофта найдутся.

— Я тогда буду Кикиморой, — порылась я в своем знании русского фольклора и выбрала подходящую роль.

— Нет, ты будешь Василисой Прекрасной!

— Я?!

— Сарафан все равно больше ни на кого не налезет. Размер почти детский.

— Какая из меня Василиса? Может лучше все-таки Кикимора?

— Молчи и слушай сказку. Кощей и Баба Яга украли Василису, а Иван ее спас. Все понятно? Начинаем.

Потом мне велели встать у центральной стены, ко мне подбежали обе воспитательницы, схватили за руку и потащили из зала. За другую руку меня схватил Артем и поволок в другую сторону, приговаривая:

— Сгиньте, нечисть поганая, не видать вам моей невесты милой! Мне за нее полцарства обещали!

— Сам отвали, а то русским духом на весь зал воняет!

— Больно! — взвыла я.

— Не так! Ты должна кричать: не достанусь я врагу окаянному!

— Больно! Руки оторвете! Отпустите!

От меня отошли. В плечах что-то хрустело, надо вспомнить анатомию, что там находится и как лечится.

— Что тут за шум? Людмила Николаевна, почему вы кричите? — в зал россыпью бриллиантов вплыла Гирлянда.

— Мы репетируем!

— Да? Театр? Я недавно была в театре на манифесте актрисы Зубковой, там был такой шантаж! А что это у вас за тарелочка на голубой каемочке с яблоком?

— Это бутафория!

— Да? А так на яблоко похожа… Да, кстати, об утреннем инцесте…

— О чем? — все-таки не удержалась я. — Об инциденте?

Я думала, что только мои студенты путают слова инцест и инсайт. Первое означает кровосмешение, второе — озарение.

— Я так и сказала. Мы написали устную информацию в органы. Принимаются все меры для того, чтобы эти последствия печальные реализовать в организационном плане. Так можно и сердечный инфаркт получить, от этих гранат. Людмила Николаевна, чтоб больше никаких находок. Это гарантирует нас от проблем.

Сияющая в прямом смысле Гирлянда вынесла себя за дверь. Надо записать ее речь для новых поколений, а то забуду.

— Не записывай, она каждый день новые перлы изрекает.

Ой, я вслух сказала, надо за собой следить, пока кому-нибудь не нахамила. Так что там у нас со спектаклем? Я отказываюсь участвовать в спектакле с членовредительством.

— Хорошо у нас все получилось, — похвалил всех Артем.

— Хорошо, но мало, — возразили женщины.

— А сколько надо? — заинтересовалась я.

— Минут тридцать, можно больше.

— Тогда нужен сценарий!

— Зачем? Ты сказку разве не знаешь?

— Эту сказку все знают! — отмахнулась я. — Бродячий сюжет. В каждой стране такая сказка есть. И не одна. Кто пишет сценарий? Я диктую.

Я взяла бразды правления в свои руки, и дело заладилось, все более-менее уяснили свои роли. Репетировали еще полчаса, решили вставить музыку и включить в сказку детей подготовительной группы.

— Когда будем показывать? — спросила я. Дебют все-таки.

— Завтра. Еще раз в обед прорепетируем и покажем.

— Я думала сегодня.

— Сегодня у нас кукольный театр «Красная шапочка».

— Так ведь мы его не репетировали!

— Зачем? Ты сказку разве не знаешь?

Так, опять сначала. Надо прорепетировать!

— У нас ширма есть, куклы: девочка, волк и старушка есть, когда дети проснутся, приводим всех в зал и показываем сказку. Делов-то!

Ну, ладно, не в Большом же театре придется выступать. Пойду-ка я в свою группу, а то на душе неспокойно.

Волновалась я зря. Дети спали в тех же застывших позах, Света понуро сидела у окна в группе, пододвинув к нему стул. Есть время спросить ее о вчерашних событиях, такая болтушка, как она, обязательно расскажет мне что-нибудь полезное об убийстве. Начать я решила издалека.

— Чего-то ты, Света, грустная.

— Ребенка своего вспомнила. Умер недавно.

Я забыла напрочь про свой опросник и расследование.

— Светочка, прими мои соболезнования, я не знала…

— Да, и отец ему не помог.

— Отец врач?

— Инопланетянин!

Воспользовавшись моим беспомощным положением (а как назвать мой ступор после такого заявления?), Света выложила историю своей звездной любви.

Однажды она пошла в магазин и увидела, что возле него приземлилась летающая тарелка. Из нее вышел молодой красивый инопланетянин и предложил: «Света, хочешь полететь со мной в далекую галактику?». Света хотела. Вот она летала, летала, и залетела. Теперь ревет.

Я вышла из оцепенения и попятилась. Глаз задергался. Если до завтра не пройдет, хороша будет Василиса Прекрасная с нервным тиком. Еще несколько мелких шагов и спина уперлась в медсестру. Как она вовремя вошла!

— О чем беседуете, девочки?

— Да вот Света летающую тарелку видела…

— Да? И я тоже! Иду на той неделе с электрички на дачу мимо лесополосы, вдруг белый свет везде, и садится летающая тарелка!

— И на ней огонечки светились? — взвизгнула Светка.

— Точно! Такие все блестященькие! Так вот я подхожу…

— Ой, мне надо срочно к детям! — опомнилась я и спряталась от них за стеклянной дверью спальни. Кончится когда-нибудь этот рабочий день?!

Кое-как накормив детей полдником без посторонней помощи (дети долго не хотели просыпаться, из-под ресниц поглядывая на банку с зеленой краской, пока я не догадалась ее убрать), помыв посуду и выслушав нытье Томы по поводу отсутствия подходящих женихов ее возраста, я решила провести опрос по второму разу. В первый раз ничегошеньки не поняла. Есть десять свидетелей, Янка клянется, что они видели убийцу, а они говорят, что не видели никого, кроме своих родителей. И что из этого следует? То-то же… Следует, что убийца кто-то из родителей. Тогда вопрос — зачем? Смысл какой-то должен во всем этом деле быть. Он и есть, но я его не поняла.