Михаил Соколов - Хищник

- Мы знакомы? - на всякий случай осведомился я.

- Не думаю, хотя все может быть впереди, - улыбнулась она пухлыми губками. - Вы здесь один? - тут же поинтересовалась.

- Нет, - признался я, и, видя её разочарование, успокоил. - И вообще, я здесь по делу. Проводи меня, пожалуйста, в сауну, кабина номер сорок два.

- Вас там ждут? - продолжала допытываться, забывшая о служебных обязанностях девушка.

- Не скажу, что особенно ждут, но посмотрим.

Мы спустились в подвальный этаж. В оформлении ничего не изменилось: ковровые дорожки, картины на стенах, только двери здесь были из белого пластика с начищенными до блеска латунными ручками.

- Вот ваш номер, - сказала ночная красавица, подведя меня к двери с цифрой сорок два из той же блестящей латуни. Она перед уходом постучала в дверь, громко сказала в ответ на нечленораздельный мужской вопрос изнутри: "К вам посетитель!" - с сожалением в карих глазках отвернулась и на тонких шпильках удалилась.

Я нажал ручку двери - та поддалась - и вошел в номер. Длинный пустой коридорчик. Справа открытая комната с деревянным столом, лавками, неизменным самоваром, но и бутылки пива, стаканы... Несколько пустых бутылок, початая водка, шкурки закусок. Рядом холодильник, откуда, по идее, можно доставать свежие явства. По коридорчику метрах в трех-четырех несколько дверей одна за другой. Наверное, парилка, моечная, ещё что-то. И никого. Нет, какие-то осторожные звуки, приглушенные стенами. Я подошел к первой двери. Вдруг мне все здесь не понравилось, и я решительно вытащил пистолет. Окрыл дверь. Небольшая парная, вся оббитая деревом, судя по белого цвета древесине - осина. И здесь никого. Подошел к следующей двери, открыл. Здесь была моечная с кабинками для душа европейского качества, сквозь матовые стенки которой угадывался... нет, мужской силуэт. Кто-то отмокал. Еще маленький стационарный бассейн, скорее большая ванна - три на четыре метра, не меньше, с металлической лесенкой поверх бетонной стенки, откуда можно даже нырнуть .

В душе шемела вода, мужик мылся, из бассейна ничего не доносилось, ни звука. Где-то здесь играла музыка. Там ещё одна дверь, может там? я осторожно пошел к душу. Постучался о стекло стволом пистолета. Силуэт мужика слабо вырисовывался, неподвижно светясь изнутри. Я, не дождавшись реакции, отодвинул скользнувшую вбок дверьцу...

Напротив стоял и смотрел на меня невысокий, худой парень, судя по узким усикам как раз Сошкин-Кошкин собственной персоной. Стоял, но, конечно, не видел; кто-то другой, недавно, со страшной силой вбил ему в горло кинжал, воткнувшийся за спиной в деревянную обивку стены. Так что бедный администратор даже упасть не мог, так и мылся, бедняга.

- Спокойно! Руки за голову! Пистолет!.. - услышал я чей-то смутно знакомый голос и, стремительно повернувшись, приготовился...

Ни к чему я не приготовился. Что-то холодное, обжигающее брызнуло мне в лицо, все занемело, кто-то рванул мой пистолет, и сознание стало меркнуть, и тут вдруг кто-то очень знакомо ударил меня, ослепшего, чем-то очень твердым, по голове, как раз чуть выше правого уха, где и дотрагиваться рукой было больно.

И все, тьма.

ГЛАВА 12

ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Было ужасно больно, и какое-то время я был занят этой своей болью, пульсировавшей в голове огромным разрядником. И только через несколько мгновений неудобства остальные стали доступны чувствам: во-первых, я понял, что руки мои скованы наручниками за спиной, во-вторых, что я лежу в машине, которая быстро едет, в-третьих, что это не легковушка, так как меня, словно большую... колбасу (иное сравнение не шло, и это обнадеживало, потому что, пока не исчезает чувство юмора, живет и надежда) катало из стороны в сторону, из стороны в сторону... Я болезненно натыкался на какие-то предметы, а потом вдруг понял, что часть этих предметов является ногами, которыми, пиная менали к центру... - кузова? кунга? - владельцы оных, продолжая какой-то мало вразумительный разговор. Я хотел рассмотреть своих похитителей - не удалось, и стало понятно, почему так трудно дышать и слышать: натянутая мне на самую шею вязанная шапочка ослепляла. Или маску свою поганую натянули задом наперед...

Собственно, машина ехала не так уж быстро, с обычной скоростью, просто, будучи грузом, я невольно все преувеличивал, и, судя по относительной мягкости движения, эта машина была либо "Газелью", либо аналогичной ей маркой зарубежного автомобиля. Тут в городской фон стали вплетаться характерные звуки, и я сообразил, что машина вьехала на территорию порта. Еще немного попетляв, остановились.

Меня выволокли из кузова как бревно. Бросили на больно отозвавшийся в костях причал (плескалась вода, резко и продолжительно пропел мотор маломерного судна - моторной лодки, конечно, и вслед - один раз, другой, с мучительным безумием вскрикнула чайка); после недолгого молчания последовал уже членораздельный разовор.

- Какой тяжелый экземпляр, - сказа один голос.

- Я слышал, он тут хорошо пожил, многих на тот свет отправил, покуралисил, в общем, - сказал второй голос.

- А меня он задел, - заметил первый. - По идее, он должен был сразу отрубиться, когда я ему прыскал в хлебальник, а он ещё меня саданул, до сих пор искры светятся. У скотина!.. - и сильный удар ногой в бок перекосил меня.

Я, невольно, застонал.

- Смотри, очнулся, - сказал второй. - Наручники тогда не будем снимать, мало ли?.. Пусть на дно в наручниках идет.

- Долго вы с ним возиться будете? - послышался новый голос. Кто-то третий оставался в машине.

Участь моя была ясна: меня сейчас скинут в воду, и пора было что-то предпринимать. С меня содрали шапочку, и расцвеченная портовыми огнями ночь, засияла вокруг волшебными сполохами. Впрочем, в этой отдаленной части порта было темновато, - это внезапное ослепление, да желание жить сделало окружающую ночь столь яркой.. но ближнее окружение темно давило.

Я стоял почти на краю причала. Метрах в двух подо мной плесклась вода, я забыл о боли в голове, все мышцы напряглись в готовности действовать... Рядом со мной стояли два мужика примерно моих лет. Нет, один моложе, светлый, выгоревший, как половец. Второй был постарше, с кавказским типом худощавого лица.

- Может пристрелить для начала? - спросил блондин.

- Обойдется, пулю ещё тратить, - сказал второй, и вдруг быстро, не очень правильно, но очень сильно ударил ступней меня в грудь.

И я полетел спиной в воду.

Погрузившись с головой и полагаясь исключительно на инстинкт (в кромешной тьме эта мокрая преисподняя, с полной потерей ориентациии. да со скованными за спиной руками больше полагаться кроме как на инстинкт было не на что), я заработал ногмами, как большая лягушка и поплыл в сторону, не вверх. Глаза я держал открытыми, видеть ничего не мог, мой импровизированый брасс плохо пропихивал сквозь водную стихию, и скоро воздуха стало не хватать...