Елена Яковлева - По правилам корриды

Машка хорошо помнит, как Андриевский привел ее, эту сопливую провинциальную девчонку, ровно через десять месяцев после смерти сожранной раком жены, а ведь был такой безутешный!

— Познакомься, Юленька, это Маша, наш добрый ангел, — сказал он, открыв дверь на кухню.

Юлька испуганно пролепетала: «Очень приятно» — и стала потерянно озираться.

«Ну и дела, — подумала тогда Машка. — Где он подобрал эту соплячку, она хоть совершеннолетняя?»

Потом выяснилось, что ей девятнадцать, хотя выглядела она на семнадцать от силы, что учится она в пединституте, почти что сирота. Вообще-то мать у нее имелась, но такая… Машка видела ее на свадьбе и сразу все про нее поняла: прожженная бабенка, занятая только собой, когда-то была очень даже недурна, быстро истрепалась, но все не могла с этим смириться. Как старая цирковая кобыла, привыкшая носить на голове султан из крашеных перьев и беспрерывно раскланиваться, не понимает, что ее везут на живодерню, так и новоявленная теща Андриевского, эта вышедшая в тираж провинциальная красотка, все еще пыталась кого-то обольстить. Даже Андриевскому заманчивые предложения делала, Машка сама слышала, и он тысячу раз пожалел, что пустил ее на порог. В конце концов он от нее избавился проверенным способом — дал денег и взял с нее обещание, что она к ним больше не сунется. До сей поры эта стерва держала слово. Да жива ли она, кстати сказать? Может, уже убралась, тем более что дочка ею совсем не интересовалась.

…Г-грюк! Это Вика. Вернулась невесть откуда, никто не знает, где она шляется целыми днями. Ну точно она, потому что только она может так оглушительно хлопать дверью. Это даже не залп, а целая канонада. Явилась не запылилась. Будет теперь расхаживать по квартире в одном белье, курить и стряхивать пепел на ковры. Конечно, ей же не убираться. Да ладно, все равно это маленькое дерьмо с громкой папиной фамилией и смазливой физиономией от мамы-примадонны кончит плохо, очень плохо.

А вот и она. Опять покрасилась, и когда успела, ведь вчера еще блондинкой была, а сегодня какая-то лиловая. Куда, спрашивается, в этих школах-лицеях смотрят? А все Юлька! Распустила соплячку, а еще прежде ее папочка, покойник, избаловал. Вот вам и результаты, не девица, а оторви и выбрось. Ишь, уставилась своими зелеными гляделками, думает, очень страшно.

— Ну что?

Это у нее манера такая, ни здрасьте вам, ни до свиданья, а это небрежно-снисходительное: «Ну что?» А ты ей, значит, докладывай. Она и с Юлькой в последнее время так же разговаривала, а ведь та ее вырастила и любила как родную, тут уж не поспоришь. Впрочем, Машке это, конечно, по фигу, они все для нее вроде тех пауков в банке, у них своя выгода, а у Машки своя. И Машка свою выгоду не упустит.

— Ну так что? — Эта самоуверенная нахалка продолжала буравить Машку придирчивым взглядом. Подумаешь, какая хозяйка выискалась.

— Измайлов звонил… — доложилась Машка, поправляя фартук.

— А этому-то чего? — недовольно фыркнула Вика, открыла холодильник и достала оттуда пакет томатного сока, наполнила им стакан, как всегда неряшливо, залив чуть не полстола. Конечно, ей же не убирать!

— Так… Интересовался, — безразлично пожала плечами Машка.

— Уже пронюхал… Стервятник… — презрительно скривилась Вика. — Прикидывает, с какого боку подкатиться.

— Ну, я не знаю, дело, конечно, не мое, но он тебе все-таки брат, — прикинулась дурочкой Машка, хотя была прекрасно осведомлена, что отношения у отпрысков Татьяны Измайловой далеко не родственные. И испортились они сразу после смерти маменьки-актрисы. Впрочем, что до Вики, то у нее они просто так и не зародились. Ей ведь было всего четыре года, когда двадцатилетнего Игоря, сына Татьяны Измайловой, овдовевший Андриевский отвадил от дома. Из-за чего? Да из-за денег, конечно.

Молодой Измайлов уж очень прытко претендовал на матушкино наследство, на что Андриевский неизменно отвечал, что таковое отсутствует. Раздосадованный Игорь даже в суд подавал и шумиху в прессе поднять пытался, но ничего у него так и не вышло. Кстати, второй раз он подъезжал уже после смерти Андриевского к его молодой вдове, но и та, какая ни была дурочка, быстро его отшила, заявив твердое и решительное «нет». Впрочем, тогда ведь, кажется, на ее горизонте уже замаячил красавчик угодничек Филипп, а у того свои виды на наследство Андриевских-Измайловых имелись. Как говорится, кто бы сомневался. Кусок-то, поди, лакомый! Со временем, правда, Измайлов перестал надоедать вдовушке, и все подумали, что он успокоился, но Машка, Машка-то знала, что это не так, совсем не так!

— И чего же конкретно нужно было этому… братцу? — Вика медленно цедила сок из стакана. — Небось говорил, что хочет позаботиться обо мне, я ведь такая несовершеннолетняя и беззащитная?

— Говорил, что хочет увидеться.

— Хотеть не вредно, — Вика разразилась противным трескучим смехом. Тоже мне, лицеистка, посмотреть-то на нее со стороны, привокзальная шлюха, а не дочка известного художника и некогда знаменитой актрисы.

— Еще звонил этот… Доктор…

— Баев? — Вика отодвинула стакан и утерла рот тыльной стороной ладони. — Тоже справлялся о нашей заблудшей душе, надо полагать? Надо же, как быстро слухи распространяются!

Нашла чему удивляться!

— И чего сказал?

— Сказал, что хочет с кем-нибудь из вас поговорить. Перезвонит, наверное. — Чтобы имитировать бурную трудовую деятельность, Машка принялась драить стекло в кухонной двери.

— Понятно, понятно, — задумчиво пробормотала Вика и начала усердно тереть указательным пальцем переносицу.

Хорошо изучившая соплячку, Машка сразу догадалась: что-то замышляет.

— А наш молодой козлик еще не появлялся? — наконец выдала она на-гора.

Машка отрицательно покачала головой.

Молодым козликом Вика величала Филиппа, нового Юлькиного мужа. Филипп появился в доме через год после смерти Андриевского, и определенно сказать о нем можно было только, что он на семь лет моложе Юльки и хорош собою, остальное — сплошной туман, а может, и похуже. Машка, во всяком случае, была уверена, что он удачливый охотник за чужими денежками. В частности, за Юлькиными, а еще точнее, за денежками, оставленными Юльке Андриевским, а он оставил ей немало, это уж точно. Хотя Машка завещания не читала, в этом вопросе она была подкована. Не за воздух же в конце концов Измайлов уже столько лет судится, а уж он дока в таких делах.

— Может, он в больницу поехал? — высказала предположение Машка, имея в виду «молодого козлика».

— Щас… — скривилась Вика. — Очень она ему нужна, тоже мне, нашла любящего муженька…

— Ну не знаю, — закрыла тему Машка, у которой возникло подозрение, что Вика неспроста так долго торчит на кухне и поддерживает этот вроде бы ничего не значащий разговор.