Алексей Макеев - Убийца прячется во мне

С завещанием все тоже прошло довольно гладко. В нем ведь не написано, что Леонид составлял его «понарошку», а напротив, указано, что это есть истинная воля завещателя, выраженная свободно, без принуждения человеком, находящимся в здравом уме и твердой памяти. Катерина пыталась возражать, позабыв от расстройства о роли дурочки, вопила, что муж подписал завещание «под принуждением», только не прокатило. Старый опытный нотариус инсинуации резко пресек. Он-то хорошо помнил, что господин Штерн пришел к нему один, а значит, ни о каком принуждении речи не идет.

Катерина не смирилась, даже обратилась в суд, но и там понимания не нашла. Она же не инвалид, не пенсионерка, а дееспособная здоровая баба, не достигшая и сорока лет. Кроме того, наследство, оставленное ей мужем, заметно превышало по стоимости то, что досталось сестре, так что на обобранную до нитки сиротку вдовушка никак не тянула. И хотя, объективно говоря, Катя не пострадала (мужа она, конечно, потеряла, но ведь и не особенно любила…), сама себя она считала несправедливо обиженной. Мысль о том, что жирный кусок, который она уже привыкла считать своим, достался ненавистной Эльзе, вверг Катерину в депрессию, настолько тяжелую, что она даже про интриги забыла.

По-разному сложились судьбы и остальных действующих лиц нашей истории, по-разному, но в соответствии с принципом вселенской справедливости. Наибольшую симпатию у меня вызывали супруги Жилины, у них все путем и вышло. Попавший в сложную жизненную ситуацию Петр Петрович ухватился за наводку Ивана Макаровича и довольно быстро продал свою долю в «Комп-сервисе». Представляю, как удивился Андрей Федотов, когда крепко взятый за кадык друг детства вдруг вывернулся, вернув весь долг до копеечки.

Но удивление — это еще цветочки. Настоящий шок Андрей Игоревич испытал, когда к нему в кабинет зашел странный незнакомец и объявил, что он — новый совладелец фирмы. И это был уже не интеллигентный Петя, а мужик жесткий, жизнью тертый, всем своим видом дававший понять, что его так просто за горло не ухватишь, можно и пальцы сломать.

Федотов к тому времени уже давно состоял в интимной связи с Катериной Штерн. Столь неприятная неожиданность, как появление нового компаньона, от которого неизвестно чего ждать, тут же сблизила любовников еще больше, дабы совместно противостоять чужаку, но кое-чего они не учли. Опытный Сулейман Абдурахманович хорошо знал, что делал. Готовясь к инвестициям, он изучал рынок и нашел в уставе фирмы «Комп-сервис» оговорку, впрочем, довольно часто встречающуюся в уставах различных акционерных обществ.

Обычно наиболее важные решения принимаются не простым, а квалифицированным большинством в две трети, а то и в три четверти голосов. Необычность заключалась в том, что в «Комп-сервисе» почти все решения требовали минимум двух третей голосов. Андрей с Петром хорошо понимали, что их друг Леня, мягко говоря, человек не деловой, а потому совершенно без задней мысли, а только для того, чтобы Леня по незнанию им не помешал, друзья такую оговорочку и вписали. Имея на двоих 70 %, они могли строить фирму так, как считали нужным.

Но теперь ситуация изменилась. Даже с учетом Катиной доли, Федотов контролировал только 65 %, что немногим до двух третей недотягивало, так что с Сулейманом приходилось считаться, словно у него не тридцать пять процентов, а все пятьдесят. Или прекращать активность, что тоже было бы на руку Сулейману Абдурахмановичу: обанкротив фирму, он бы легко скупил оставшиеся доли за полцены. То есть Андрей Игоревич попал как раз в ту ситуацию, в какую пытался загнать своего друга. И поделом ему, не рой другу яму…

У Жилиных все прекрасно. Петр Петрович не только с долгами расплатился, но и купил акции «Гарлик-ойл», что позволило ему занять в корпорации высокую должность, как запланировала умная Алла Константиновна, и вполне процветает. Ну, а как сложились дальше судьбы Андрея и Катерины, не знаю, да и неинтересно, честно говоря.

Вечер. Мы с Иваном Макаровичем сидим в уютном кабинете нашего любимого кафе, отмечаем успешное окончание очередного дела. В такие спокойные минуты профессора иногда тянет пофилософствовать. И начинает он обычно издалека.

— Вы, друг мой, наверное, как я, как и все мальчишки, в детстве зачитывались книжками про шпионов. А знаете, чем отечественные принципиально отличались от западных? Вот все вроде бы хорошо, сюжет замысловатый, интрига в напряжении держит, экшн динамичный, одно плохо: в подавляющем большинстве наш разведчик выписан фигурой мифологической.

— Не понял. В каком смысле?

— В том, что рисовался идеальным, лишенным малейших недостатков человеком.

— Советский человек, тем более разведчик, не мог иметь недостатков.

— Но так не бывает. Людей без недостатков не существует, равно как и без достоинств. Практически не встречаются ни абсолютные герои, ни абсолютные негодяи, в каждом и хорошее, и плохое намешано. Возьмите, например, Божьи заповеди. Вот, казалось бы, кодекс порядочного человека, а много ли вы знаете людей, которые жизнь прожили, ни разу ни на миллиметр от тех заповедей не отступив?

Пожимаю плечами, изображая работу мысли. Именно изображаю, поскольку вопрос риторический, среди моих знакомых святых нет, о чем и сообщаю профессору. Впрочем, в ответе он и не сомневался.

— Вот именно. Такие уникумы столь редки, что их причисляют к лику святых. Но даже среди святых отнюдь не все безгрешны, достаточно жития полистать. Поэтому абсолютно правильный литературный герой вызывает недоверие. Помните, как часто некоторых известных актеров критиковали за то, что негодяев играли? А чего удивляться? Если актер настоящий, ему сложный характер сыграть интересно. В правильном герое чего сложного? Из бронзы отлей — достаточно. А негодяй, это всегда сложный характер, тут есть, где мастерство показать. И именно поэтому мне всегда очень нравились книги Богомила Райнова [14] Богомил Райнов (19.06.1919—08.06.2007), болгарский писатель. «Тайфуны с ласковыми именами» — роман из серии книг про разведчика Эмиля Боева. .

— Как же, помню, «Тайфуны с ласковыми именами».

— Его герой, болгарский разведчик Эмиль Боев, живой человек, которому не чуждо ничто человеческое. Он и рюмочку с удовольствием пропустит, не потому, что нужно свидетеля споить, а просто удовольствия ради, и мимо красивой женщины не пройдет, причем не ограничится банальным комплиментом, а попытается залучить красотку к себе в постель. Читаешь и видишь: да, такой человек возможен, а потому веришь.

— Иван Макарович, простите, а вы это к чему? Вроде в нашем расследовании такие схематичные герои не попадались.