Марина Серова - Моя очередь развлекаться

Мы поднялись на пятый этаж, и моя новая знакомая нажала кнопку звонка.

Дверь открыл импозантный седовласый пожилой господин в очках.

Он вежливым жестом руки пригласил нас войти и поздоровался.

— Папа, это моя подруга Татьяна, познакомься!

Тиана быстро скинула туфли и пробежала, очевидно, в свою комнату.

— Очень приятно, — произнес профессор, — меня зовут Василий Петрович. А вы, простите за нескромность, давно дружите с Тианкой?

Я замешкалась на секунду, потом сказала:

— Не то чтобы давно. Нас с ней объединило одно важное и серьезное дело.

— Прекрасно, прекрасно, — удовлетворенно произнес Василий Петрович, — а то ведь, знаете, нынешние девицы (я, упаси Бог, не о вас!) все больше насчет мужского пола беспокоятся, а многие и к алкоголю с наркотиками неравнодушны…

— Увы, это так!

Я покачала головой и даже вздохнула. Видимо, мое согласие с его дежурным мнением произвело на профессора благоприятное впечатление, потому что он проговорил, игриво понизив голос:

— Ну, так вы, Танечка, заходите, заходите почаще. Мне, старому вдовцу, так редко приходится видеть у себя дома столь прекрасных дам…

— Спасибо! — я даже слегка вспыхнула. — Обязательно еще встретимся! До свидания!

Тиана в это время, выйдя из комнаты с сумкой в руке, надевала туфли и говорила скороговоркой:

— Мы, папочка, съездим сейчас по срочному делу, надеюсь, машина тебе пока не нужна? Нет? Вот и славно. А вечерком я приеду, тогда обо всем и поговорим. Ну, целую.

Она чмокнула обрадованного такой почтительностью старичка в щеку, и мы выскочили на лестничную площадку. Пока мы ждали лифта, она вынула из сумочки пачку пятидесятирублевок и протянула мне:

— Это аванс, Татьяна, а потом полностью рассчитаемся, как ты скажешь. Извини, я не хотела в квартире при отце…

— Не беспокойся, все нормально.

Я спрятала деньги в сумочку и, заходя в лифт, задала вопрос:

— Тиана, может быть, это бестактно, но мне интересно, чем ты зарабатываешь и, судя по всему, зарабатываешь неплохо?

Лифт остановился, мы вышли на площадку, и Тиана закурила:

— Через хороших друзей мне удалось устроиться в преуспевающую фирму по торговле недвижимостью «Джек-пот». Ну и за несколько месяцев я сделала там неплохую карьеру. Кстати, именно благодаря этой работе я и нашла кассету.

— Это как же? — удивилась я.

Мы вышли из подъезда и сели в машину. Тиана включила зажигание:

— Однажды я пошла осматривать и оценивать четырехкомнатную квартиру в районе Ильичевской площади, и представляешь, кто там, оказывается…

Она не успела закончить фразу. По дороге вдоль дома, прямо на медленно набирающую скорость нашу машину, мчался в лоб огромный, как танк, джип «Чероки». Все произошло в доли секунды, я даже не успела крикнуть и потеряла сознание.

Очнулась я от того, что кто-то настойчиво бил меня по голове здоровенной кувалдой: бум-бум-бум. «Кто бы это мог быть такой наглый? — стала я соображать и вдруг вспомнила — да это же автокатострофа… на нас несется джип и… А где я сейчас, интересно?»

Открыв глаза, я увидела относительно белый потолок с желтоватыми разводами. Резкость взгляда мне удалось обрести не сразу, после чего я разглядела на потолке мух.

— Похоже, это больница, чего мне только и не хватало…

Данную фразу я произнесла вслух и попыталась сесть на кровати, что тоже удалось не сразу: тело было как ватное, но при этом все болело и ныло.

Однако приняв наполовину вертикальное положение, я обнаружила на кровати напротив себя седенькую старушонку. Она что — то ела чайной ложкой из майонезной баночки и с сочувствием посматривала на меня.

— Бабуль, а давно я здесь?

Голова кружилась, меня слегка подташнивало, но я уже начала осознавать серьезность случившегося.

— Да уж часика три будет, скоро новости вечерние казать начнут.

Бабулька облизнула ложку и продолжила:

— Тебя как привезли из машины из этой, так сказали, что сотрясение мозга точно есть. А насчет переломов ничего не говорили.

Я распахнула больничный халат, который на меня кто-то напялил, и осмотрела свое бедное ноющее тело. Несколько приличных по размеру гематом и, кажется, больше ничего серьезного.

— Бабуль, а где все врачи-то? — задала я такой, видимо, наивный вопрос, что старушка даже хихикнула:

— Где ж им быть в такой-то час, как не дома, теперча только в понедельник на обходе покажутся.

Мне стало по-настоящему плохо. Значит, валяться здесь минимум двое суток непонятно зачем, а там… И тут я с ужасом вспомнила: Тиана!

— Бабулечка, милая, а меня разве одну сюда привезли? Больше никого не было, еще одной женщины, молодой такой, красивой?

— А как же, совсем одну. Про вторую ничего не сказали. Значит, сразу в морг, куды ж еще-то?

Бабулька пошаркала по полу ножками в тапочках и, слыша, как я застонала, добавила:

— Да ты не переживай-то больно. Вылечишься, а уж коли подружка твоя преставилась — на то воля Божья. Ты себе другую подыщешь.

Застонав от наивного бабкиного цинизма, я задумалась о том, что же делать дальше. Надо отсюда выбираться. Но как? В халатике и тапочках? Где моя одежда, сумка с документами и деньгами?

— Бабуль, а тут есть какая-нибудь дежурная?

— Есть, на первом этаже санитарка. Если чего совсем невмоготу, так это к ней надо.

— Ну так я к ней и схожу.

Я встала, слегка пошатываясь, и стала продвигаться к двери. Мутить продолжало по-прежнему, и вдобавок еще от этого специфически-мерзкого больничного запаха. Однако, добравшись до первого этажа, я почувствовала себя значительно лучше.

Войдя в комнату с надписью «Дежурная медсестра», я обнаружила там даму неопределенного возраста. Она сидела, склонившись над столом, и что-то увлеченно изучала. «Наверное, истории наших болезней», — решила я и, неслышно подойдя со спины, заглянула ей через плечо.

На самом деле это был пикантный журнал под названием «Он». На развороте, который пристально изучала дама, было изображено штук пять обалденно красивых и накачанных молодых самцов. Основной их мускул, располагающийся, как известно, между ног, был на фото едва прикрыт подобием фигового листка.

— Мне нравится вот этот! — громко сказала я и ткнула пальцем во второго слева.

— И мне, — машинально произнесла дама, но тут же вскочила, едва не расшибив мне подбородок своим затылком. — Вы! Вы… что тут делаете?

Ее лицо залила краска известного цвета, и непонятно было, чего тут больше: гнева или смущения.

— Я пришла пожелать вам доброго вечера и попросить об одной услуге…

— Какой услуге? Вы из какой палаты? — Она явно не знала, как себя вести.

— Ну из этой… где меня якобы с сотрясением мозга положили три часа назад…

— А-а, ясно. Автокатастрофа… Так вам лежать надо, а вы тут бродите.